Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года представители союзников в полном составе приняли от высших должностных лиц вермахта безоговорочную капитуляцию Германии.

Еще до окончательного завершения Пражской операции Сталин обратился к населению страны, дабы возвестить о наступлении столь долгожданного дня завершения периода войны в Европе. Поскольку заранее с главами союзных государств был согласован день и час объявления о прекращении военных действий на континенте.

Имевший полное право торжествовать Вождь поздравил народ соответствующим образом: «С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы! Слава нашей героической Красной Армии, отстоявшей независимость нашей Родины и завоевавшей победу над врагом! Слава нашему народу, народу-победителю! Вечная слава героям, павшим в боях с врагом и отдавшим свою жизнь за свободу и счастье нашего народа!».

Как явствует из текста Обращения, Сталин ни единым словом не обмолвился о роли в войне партии, которую впоследствии ее рьяные функционеры столь непомерно вознесли.

В 22 часа 9 мая во исполнение приказа Верховного Главнокомандующего маршала Советского Союза И.В. Сталина, в ознаменование полной победы над Германией Москва от имени Родины, салютовала, помимо праздничного фейерверка, тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.

Две недели спустя после дня объявленного Днем Победы, 24 мая 1945 года в Кремле состоялся большой прием в честь командующих войсками Красной Армии. Военно-политическая элита Советского Союза праздновала тем самым безоговорочную викторию над гитлеровской Германией. Об этом действе, в сущности ознаменовавшем собою апофеоз личного триумфа Вождя, весьма красочно рассказал авиаконструктор Яковлев.

Ровно в восемь вечера в Георгиевском зале появилось руководство страны. Под продолжительные громоподобные приветствия, перешедшие в овацию, оно начало рассаживаться за столом. Когда постепенно зал утих, Маршалы Советского Союза присоединились к нему. Председательствовавший Молотов провозгласил на банкете первый тост за бойцов-красноармейцев, моряков, офицеров, генералов, адмиралов и только после этого последовал тост за партию.

С последним словом выступал Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин. Он встал и попытался говорить, но его слова потонули в громе аплодисментов. Когда они немного утихли, вождь нарочито смиренно попросил:

— Разрешите взять слово мне, можно? Зал вновь разразился овацией и возгласами: «Можно! Просим!»

И Сталин произнес свое знаменитое слово о русском народе. Он провозгласил здравицу за здоровье советского народа с выделением русского, как наиболее выдающегося из всех народов, входящих в состав Советского Союза.

«У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города…»

Данным высказыванием вождь повинился достаточно самокритично. В сущности, в тот момент он мог бы и не напоминать о временах горчайших поражений и разочарований. Однако у него хватило политической воли и мужества прилюдно покаяться в своих прегрешениях. Впрочем, возможно, тем самым вождь сбрасывал с себя лично психологический груз ответственности за свои ошибочные действия в начальный период войны.

Далее Сталин под бурные аплодисменты поведал о кредите всенародного доверия, вследствие чего и была одержана историческая победа: «Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой… Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа!».

Речь Сталина была принята особенно восторженно и постоянно прерывалась долго не смолкавшими аплодисментами, поэтому его короткий тост-признание занял весьма продолжительное время. В промежутках между здравицами на эстраде Георгиевского зала выступали лучшие московские артисты. Блистали звезды советского балета и музыкального искусства. Вечер проходил и закончился в обстановке необычайной силы духовного подъема.

А ровно через месяц, 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве, в ознаменование победы над Германией, состоялся парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона — Парад Победы. Принять Парад Победы поручалось маршалу Жукову, а командовать — маршалу Рокоссовскому. Это был уже апофеоз триумфа всех народов, населявших Советский Союз.

Несмотря на дождливую погоду настроение у всех собравшихся было более чем приподнятое. Гарцевавший на превосходном белом скакуне Жуков, принял доклад Рокоссовского и отправился затем на трибуну. Он стал там рядом со Сталиным. Лил дождь, войска шли, маршалу захотелось встряхнуть фуражку. Однако, искоса взглянув на Вождя, он не осмелился. Сталин терпеливо и дисциплинированно, учитывая важность минуты, стоял неподвижно, позволяя струйкам воды стекать с козырька своего картуза. Загремели барабаны и советские бойцы начали бросать гитлеровские штандарты к подножию усыпальницы Владимира Ленина. Москва вновь ликовала. Вечером и в ту ночь на улицы, возможно, высыпало все население столицы. Народ праздновал победу.

Для дальнейшего урегулирования вопросов, связанных с победоносным окончанием войны, союзники решили не медлить с созывом очередной конференции. Международная обстановка, в которой проходила подготовка к Берлинской (Потсдамской) конференции, значительно отличалась от периода Крымской. Отношения между тремя державами-победительницами после окончания войны в Европе приняли более сложный характер. Международный престиж Советского Союза, а следовательно, и Сталина, внесший основной вклад в разгром гитлеровской Германии, возрос неимоверно.

Кончина Рузвельта, устранявшего трения между своими более старшими по возрасту партнерами, не могла не повлиять на взаимоотношения победителей. Премьер-министр Англии Черчилль своими апелляциями к новому американскому лидеру Гарри Трумэну не исключал возможности прямого военного столкновения с недавним союзником. Он распорядился складировать оружие немецких солдат таким образом, чтобы можно было легко раздать его вновь.

Однако новый президент США не оказал должной поддержки Черчиллю. Позиция американцев определялась заинтересованностью завершения с наименьшими потерями военных действий в Азии. Этого можно было достигнуть лишь с помощью СССР.