Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

Действительно, с самого начала колоссального труда по построению нового общества, помимо работы в Наркомнаце, Сталин довольно часто взаимодействует с вождем пролетариата и по другим неотложным делам. Исследователь Емельянов, утверждавший, что «Сталин стал поистине рабочей лошадкой» Советского государства, в определенной степени прав.

Помимо непосредственной его работы в наркомате по делам национальностей, Коба не гнушается исполнять множество разнообразнейших поручений. Спустя четыре дня после захвата власти свежеиспеченный нарком «выступает на заседании ВРК с сообщением о положении на фронте». Еще через сутки Кобой, совместно с Лениным, подписывается «Декларация прав народов России», основывающаяся преимущественно на его принципах самоопределения наций. Конкретные действия Сталина по «самоопределению» Финляндии и предоставлению независимости Украине, не могли не внести коррективы в первоначальные большевистские замыслы и попытки остановить распад великой державы.

На заседании 12 декабря 1917 года Центральный Комитет партии предоставляет четверке (Ленину, Троцкому, Сталину, Свердлову) право решать «все экстренные дела» с условием, что в этом будут непременно участвовать другие члены ЦК, в тот момент находящиеся в Смольном. В дебатах с Викжелем Коба участвовал в последнем совещании, на которое явились большевики. На следующее заседание согласительной комиссии они не пошли.

В начале 1918 года, за время кратковременного отпуска Ленина, Коба исполняет обязанности Предсовнаркома.

Вместе с тем, Сталин чрезвычайно не любит многословных и малоконструктивных дискуссий, на которые были столь горазды новоявленные правители России. В подобных случаях, как засвидетельствовал его заместитель по наркомнацу С.С. Пестковский (бывший одно время председателем Военно-революционного комитета по управлению Киргизским краем) Коба, извинившись, попросту исчезал с заседаний.

Он был одним из немногих членов ЦК партии, ответственно воспринявших угрозу возобновления германского наступления. Позиция Сталина отличалась в этом вопросе изрядной реалистичностью. В разгар дебатов Коба, в частности, заявил, что революционного движения на Западе не существует, «нет фактов, а есть только потенция», с которой не следует считаться. Отказ от ленинского предложения, означавшего выигрыш времени, по его мысли, «усилит у нас контрреволюцию». Жаркие дискуссии с интервалами продолжались довольно значительный период времени. Кобе определенно было нелегко смириться с кабальными условиями, но, в конце концов, он согласился с необходимостью подписания договора, признав безвыходность позиции Советов.

Сразу после решающего голосования, на котором Ленину удалось с огромным трудом добиться нужного решения, Ф.Э Дзержинский, А.А. Иоффе, и Н.Н. Крестинский огласили письменное заявление об их особой позиции. Н.И. Бухарин, М.С. Урицкий и другие члены и кандидаты в члены ЦК пошли еще дальше — объявили, что слагают полномочия со «всех ответственных партийных и советских постов». Засим в позу встал Л.Д. Троцкий с требованием немедленной отставки. В связи с этими демаршами, Сталин несколько раз берет слово и, даже по сухим строчкам записей чувствуется, насколько он был взволнован и обескуражен поведением коллег, открыто бойкотировавших уже принятое решение.

24 февраля бесстрастными протоколистами ЦК РСДРП(б) зафиксировано: «Тов. Сталин ничего не предлагает, но говорит о той боли, которую он испытывает по отношению к товарищам. Его поражает быстрота и натиск их, когда они прекрасно знают, что их некем заменить, и ставит вопрос, зачем они это делают…».

На III Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Сталин выступил с весьма важным докладом по национальному вопросу. Предложенная им резолюция о федеральных учреждениях Российской Республики, то есть обустройстве России по принципам федерализма и высших органах власти, были приняты огромным большинством голосов.

На следующем, Чрезвычайном съезде Советов, Сталин избирается членом ВЦИК и очень скоро входит (единственный нарком) в комиссию «по выработке проекта первой Конституции Российской Советской Республики». Он назначается полномочным представителем для ведения переговоров с Украинской центральной радой о заключении мирного договора и входит в делегацию, которая дислоцируется в Курске. Затем Коба руководит совещанием по созыву Учредительного съезда Советов Татаро-Башкирской Советской Республики. И, наконец, 4 июня 1918 года Сталин выезжает из Москвы в Царицын.

Назначение координатором добычи продовольствия на юге России не снимало с Кобы других весьма обременительных обязанностей. Однако ему не могло прийти в голову и тени мысли отказаться от миссии в Царицын вследствие перегруженности.

Сталин прекрасно понимал, какую серьезную задачу ему предстоит решить — спасти от неминуемого голода городское население центральной части России.

Октябрьский переворот вывел Россию из числа действующих субъектов мировой войны. Поставил ее в совершенно новые взаимоотношения с великими мировыми державами. Он же определил и новые цели каждой из них по отношению к новой России — Советской.

«Похабный» Брестский мир подтвердил всю величайшую военную слабость России. Всемерно ратуя за его подписание, Ильич, что весьма для него характерно, одновременно не отказывался категорически от помощи оружием и продовольствием от стран Антанты. При этом он отнюдь не собирался воевать в «пользу разбойников англо-французского империализма». Которые, в силу географических условий и общей стратегической обстановки, могли проявлять свое реальное влияние, в тот период, только на ограниченной в пространстве и отдаленной периферии.

Четверному союзу во главе с Германией принадлежала тогда роль важнейшего внешнеполитического фактора, преимущественно неблагоприятного.

Внешние обстоятельства, тем не менее, временно перестали оказывать существенное воздействие на Россию и вследствие деструктивных действий Ленина и Троцкого, огромная страна все больше погружалась в пучину сильнейшей гражданской междоусобицы. Отсюда, в первую же постоктябрьскую весну, большевики начали пожинать плоды, многократно увеличенной ими политической дестабилизации. Центральная власть нигде никем не признавалась, вернее сказать, Центра как такового практически не существовало.

Повсеместно, особенно на Северном Кавказе, начали орудовать шайки анархистов, кадетов, сборищ разных бродяг, именовавших себя повстанцами. Они мотались по городам и весям, горам и лесам, степям и железным дорогам. Дрались отчаянно под разными знаменами: красными — большевистскими, белыми — монархистскими, черными — стягами анархии, зелеными или вообще какими-нибудь серо-буро-малиновыми. Сражались с иноземными войсками, затем поворачивали оружие против Советов или просто грабили, кого попало, убивали и умирали в пьяном угаре, неизвестно за что.