Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

Относительно Троцкого Нагловский убежден в том, что в 1917 году в массах он был известнее Ленина. С 1917 года по 1920-й Нагловскому часто приходилось встречаться и с Троцким и с его противниками из числа правоверных ленинцев.

Очень многие из них всегда относились неприязненно к бывшему меньшевику Троцкому. Его лишь едва терпели по причине безусловной ленинской поддержки. У Троцкого было болезненное честолюбие. Он сознавал себя равным Ленину, вероятнее всего, в глубине души он даже ценил себя куда выше Ленина. В противоположность Ленину, у которого «партиец все мог понимать и все делать», Троцкий опирался на специалистов, а не на большевистских импровизаторов.

Назначению Троцкого наркомвоеном предшествовало интересное событие. В марте 1918 года, когда правительство переезжало в Москву, вождь первоначально намеревался оставить Троцкого главой Петрокоммуны, а Зиновьева взять с собой. Однако на собрании актива петербургских большевиков Троцкому было начисто отказано в кредите доверия и отдано предпочтение кандидатуре Зиновьева. Пришлось Ленину с этим согласиться. Возможно, именно с этих пор Троцкий и Зиновьев люто возненавидели друг друга.

Троцкий был очень властолюбив и тщеславен, подчас даже мелочно. В его психологии было что-то от нувориша.

Нагловский вспоминает приезд Троцкого весной 1919 года в Петроград специальным высококомфортабельным поездом, наподобие царского. По всему было видно, что этот человек упивается властью. Царский поезд, пышная свита, непомерная помпа, бессмысленные расстрелы — в Троцком очень даже теплился «стиль Бонапарта».

Но в то время как иностранцам, белой армии, обывателям Троцкий казался всемогущим, на самом деле Ленин только позволял ему резвиться. Властность Левы сына Давида наталкивалась на партийный аппарат и вглубь не шла. Правда, критические моменты гражданской войны иногда выносили Троцкого наверх, и с этого верха он презрительно тыкал сапогом Зиновьева и его товарищей.

Таким моментом для Троцкого было наступление генерала Юденича на Петроград осенью 1919 года. Красные войска были дезорганизованы. Зиновьев тогда в панике только и делал, что по прямому проводу требовал из Москвы директив по эвакуации Петрограда. На его истошные вопли из столицы сообщили, что в Петербург выехал Троцкий. Последний приехал с огромнейшей помпой, на двух царских поездах. И тот же час приказал своим подручным, весьма похожим на патентованных палачей, расстрелять ни в чем не повинный зиновьевский штаб защиты Петрограда. А прибывшие с Троцким военные немедленно взяли бразды правления в свои руки.

Новоявленный спаситель Питера тем временем, то разыгрывал из себя «железного вождя», то превращался в добродушно посмеивающегося журналиста. В организации обороны Петрограда от деятельности Троцкого была определенная польза, считает Нагловский; однако ему отчасти помог сам… Юденич.

Сей доблестный генерал по непонятной причине три дня простоял перед практически беззащитным городом. В течение этих дней красные войска непрерывно пополнялись, что и решило исход дела. Защита Петрограда от армии Юденича была моментом большого ведомственного успеха Троцкого и поражения Зиновьева.

Однако несмотря на подобные «головокружительные успехи», отношение к Троцкому было весьма специфическое. Лишь Ленин в очередной раз дал ему возможность отличиться, назначив народным комиссаром путей сообщения вместо самоустранившегося Красина.

В мае 1920 года Нагловский был вызван Троцким по поводу назначения по железнодорожному ведомству. Разговор ничем особым замечателен не был. Но от этого визита у него осталось ощущение, что Троцкий уже на ущербе, затерт и поражен ленинцами. Популярностью на посту наркома путей сообщения он не пользовался за проведение сплошной милитаризации железной дороги, к тому же дикими террористическими методами. В этой роли Троцкий уже явно пел свою лебединую песню. Он падал медленно, но верно. Подпорка в виде больного Ленина уже слабела, а самостоятельной силы удержать власть у него не было.

В то время, когда за Лениным стояла вся партия, за Дзержинским вся ВЧК, за Сталиным — сильная часть партии, и даже за Зиновьевым в Петрограде была довольно крепкая группа лично ему преданных «зиновьевцев», за Троцким была пустота. Дара водительства у Троцкого не было, резюмирует Нагловский. В недрах большевиков он не свой, у него нет ни друзей, ни последователей. В массах, где когда-то Троцкий был популярен, он ее сам давно потопил в крови расстрелов. В партии за Троцким была лишь часть интеллигенции и одиночные военные, лично им выдвинутые, да группа чекистов.

Несмотря на просматривающиеся естественные оттенки субъективизма, свидетельства Нагловского в целом достоверны и подтверждаются другими источниками. К примеру, Герберту Уэллсу довелось поприсутствовать на одном из заседаний Петросовета, возглавляемого Зиновьевым. Писатель был поражен тогда на редкость бестолковым организационным ведением этого большевистского форума. К тому же Александр Нагловский выступает в данном аспекте фигурой нейтральной. Его трудно заподозрить в симпатиях Сталину. Порукой тому служит его дальнейшая судьба.

Как классного специалиста и человека, свободно владевшего основными европейскими языками, Нагловского во времена нэпа назначают торгпредом в Италию. В период ужесточения борьбы сталинцев с оппозиционерами ему настойчиво предлагают явиться в Москву для консультаций. Но у итальянского торгпреда, надо полагать, от романтических иллюзий молодости не осталось и следа.

В общем, Нагловский перестраховался и предпочел остаться на Западе и перейти на полулегальный образ жизни. Естественно, на родине его объявили «вне закона». Жизненный путь Нагловский завершил уже в годы второй мировой войны в Париже своей смертью.

Таким образом, главные «герои» воспоминаний Нагловского -Троцкий и Зиновьев — зарекомендовали себя превосходными ораторами и агитаторами, вдохновенно витийствовавшими на различных митингах и заседаниях. Однако они немедленно обнаружили свою полную несостоятельность как деятели государственные. И Зиновьев, и Троцкий оказались способными лишь на бесплодные интриги и деструктивные действия. Троцкий ощутимо оскандалился еще на посту наркоминдела. Весьма сомнителен его личный вклад в организацию боеспособности Красной Армии, хотя он два года судорожно колесил по всем фронтам гражданской войны, предварительно рассылая «телеграммы в 100 адресов». С должности наркома путей сообщения Троцкий уже с 14 апреля 1921 года был смещен постановлением Президиума ВЦИК.

Временно главным транспортником стал тогда Дзержинский, вкупе с прочими своими постами. За непродолжительный период времени Троцкий едва не расстроил окончательно железнодорожную систему страны. Дзержинскому вместе с его чекистами пришлось приложить массу огромных усилий для восстановления гибнущих транспортных артерий и спасения для государства находившихся там грузов.