Гарри Тертлдав - Подсчет черепков

— Войди, о слуга Царя Царей!

Стражник низко поклонился. Митридат прошел мимо него, едва кивнув в ответ. Некоторым людям, подумал он, следует почаще напоминать об их положении.

О его прибытии услышал не только стражник, но и другие — именно этого Митридат и добивался. Навстречу ему во внешний зал торопливо выбежал управляющий. На нем были надеты персидские шаровары и прямоугольный эллинский плащ. На его поклон Митридат ответил таким же — при этом миниатюрном дворе с управляющим следовало считаться.

Управляющий сказал:

— О великолепный сарис, — а он тоже осторожен, подумал Митридат и снова удержался от улыбки, — Его Высочество Вахаука, великий сатрап западной провинции Яуна, сейчас изволит обедать со своим секретарем , ганзабарой сатрапии и командующим местными войсками. Он просит тебя присоединиться к обеду, если только твое долгое путешествие из дворца Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его, не слишком тебя утомило.

— Это щедрое приглашение делает мне честь, — сказал Митридат. — Я принимаю его с удовольствием. — Он был рад возможности так скоро познакомиться с ганзабарой - именно казначею предстояло выплатить ему деньги по привезенной из дворца табличке.

— Тогда проходи вот сюда.

Управляющий провел Митридата в центральный дворик, где сатрап обедал со своими чиновниками. Наконец-то евнух снова почувствовал, что находится среди персов, ибо дворик был обставлен по-райски — всюду виднелись розы, тюльпаны и прочие яркие цветы. От их аромата, смешанного с запахами еды, ноздри Митридата задергались.

— О повелитель Вахаука, я имею честь представить сариса Митридата, слугу Царя Царей, — громко сказал управляющий. Митридат уже начал падать ниц, как сделал бы это перед Хсришем, но Вахаука, худой седобородый перс пятидесяти лет, остановил его взмахом руки. Сатрап повернул голову, подставляя евнуху щеку.

— Мой повелитель очень добр, — сказал Митридат, подходя к Вахауке и прикасаясь губами к бороде сатрапа.

— Мы оба служим Царю Царей, — сказал Вахаука. — Так ли уж велико неравенство между нами? — Его сотрапезники закивали и согласно забормотали. Он продолжил: — О Митридат, я имею честь представить тебя моему секретарю Риши-кидину, — так звали потного напомаженного вавилонянина в полотняной нижней тунике, шерстяной верхней тунике и коротком белом плаще, — ганзабаре Гермиппу, — это был чисто выбритый эллин, одетый, как и управляющий, в шаровары, — и командующему войсками сатрапии, Таданму, — а это имя носил перс с пронзительным взгядом в глазах, одетый более просто, чем приличествовало его положению.

Митридат поцеловал еще несколько щек. После примера, поданного сатрапом, его подчиненные не могли не оказать евнуху такой же чести. Щека Гермиппа показалась Митридату странной — до сих пор он привык к гладкой коже только на лице у себе подобных. Будучи не единственным безбородым человеком в помещении, он почувствовал себя почти мужчиной, но тут же мысленно над собой посмеялся.

— Садись рядом со мной, — сказал Вахаука, когда церемония знакомства завершилась. Он приказал слугам принести Митридату еды и вина. — Отведай угощений, а потом, может быть, ты сделаешь нам милость и поведаешь о том, по какому поручению Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его, ты прибыл в эту западную землю.

— С уводольствием, о повелитель, — сказал Митридат. После чего он был некоторое время занят едой и питьем. Вина были отличными — западная сатрапия Яуна была известна своим виноградом (больше, впрочем, она не была известна почти ничем, даже в столичном Вавилоне). Еда понравилась Митридату меньше. Вахаука, может, к соленым оливкам и привык, но Митридату и одного хватило бы на всю жизнь.

Солнечный свет сменился тьмой, и слуги зажгли факелы, вокруг которых закружились насекомые. Иногда проносилась летучая мышь, хватала какое-нибудь насекомое и исчезала снова.

Управляющий привел трех девушек, облаченных лишь в кусочки прозрачной ткани. Вахаука отправил их прочь, сказав:

— Новости, которые привез с собой наш высокоуважаемый гость, наверняка окажутся более интересными, чем песни и танцы этих красавиц, которые мы уже не раз видели и слышали. А уж он об их отсутствии точно не пожалеет.

Митридат бросил на сатрапа быстрый взгляд из-под опущенных бровей. Было ли это завуалированным намеком на его… особенность? Если да, то Вахаука просто глупец, из-за чего, наверное, и управляет лишь этой незначительной сатрапией. Евнухи всегда славились своей злопамятностью, а ведь Митридат скоро будет находиться так близко к уху Царя Царей, как Вахауке и не снилось.

Конечно же, пока Митридат оставался сама вежливость:

— Как будет угодно моему повелителю. Знай же, в таком случае, что я прибыл по повелению Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его, чтобы разузнать побольше о деяниях великолепного пращура его, первого Хсриша, прозванного Завоевателем, дабы деяния эти могли послужить причиной для новых праздников и умножить славу нынешнего Царя Царей, который гордо носит такое же имя.

Последовало краткое молчание — чиновники обдумывали его слова.

— Это твое единственное поручение, о великолепный сарис? — спросил Вахаука.

— Да, о повелитель.

— Тогда мы с удовольствием окажем тебе всяческое содействие, на которое только способны, — с этнузиазмом воскликнул сатрап. Его слова тут же подтвердили подчиненные. В их голосах Митридат услышал облегчение, причина которого была ему ясна — никакие слухи об их проступках до ушей Царя Царей не дошли.

— Ты хочешь узнать, как первый Хсриш взял Элладу, да? — сказал Гермипп. Митридат едва различил в его устах имя Царя Царей — окрашенное в тона его родной речи, оно звучало примерно как "Ксеркс". Ганзабара продолжил: — Для этого, я полагаю, лучше всего подойдут развалины Афин.

— Да! Верно! Хорошо сказано! — Вахаука, Риши-кидин и Тадамну заговорили одновременно. Митридат улыбнулся, но только про себя. С каким же рвением они спешили от него избавиться! Может быть, они, или хотя бы кто-нибудь из них, действительно замышляли что-нибудь такое, о чем следовало бы знать Хсришу.

Тем не менее Гермипп был прав. Как узнал Митридат в Вавилоне, готовясь к этой поездке, в борьбе с Завоевателем западной Яуной руководили именно Афины. Евнух вздохнул. Раз уж он так далеко заехал, от копания в мусоре намного хуже ему не станет.

— Если пожелаешь, о великолепный сарис, — сказал Гермипп, — я предоставлю тебе секретаря, который читает и пишет не только по-арамейски, но и на эллинском языке. Этот язык здесь используется до сих пор, а в те древние времена, о которых ты говоришь, тут только на нем, я полагаю, и писали.