Егор Чекрыгин - Злыднев Мир. Империя.

Поиграв в гляделки, и заставив опустить глаза нескольких наиболее явных лидеров, он добился подчинения. Правда чего это подчинение будет стоить в бою, пока оставалось только догадываться.

Как и обычные войска, – самое маленькое подразделение тут составлял десяток. Плохо было только то, что большинство Сенаторов и привели всего по десятку. Хотя каждый из них и имел право содержать до трех сотен Охранников, – как правило, большинство из них охраняло многочисленные усадьбы и дворцы Сенаторов за Городом. А держать в самом Городе больше десятка Охранников, особого смысла не было. Даже в пределах Городских стен, не говоря уж о Северной Ограде, – человек в оранжевой тоге чувствовал себя в полной безопасности. На любого безумца, посмевшего задеть подобного человека или члена его семьи, обрушилась бы вся Мощь Империи. Десяток охраны был больше вопросом престижа и поводом похвастаться. Именно поэтому большинство в нем составляли наиболее известные гладиаторы, снискавшие Великую Славу на Аренах.

С одной стороны это было хорошо. Ибо идти на штурм Дворца охраняемой Гвардией, – могли только безумцы и полные отморозки. А после десятка лет, проведенных на Арене, каждый гладиатор становился таковым. А с другой стороны, – слаженность и отработанное взаимодействие легионеров, которые оттачивали их на протяжении всех лет Службы, были бы куда нужнее в данном случае, чем безумная храбрость и лихость гладиаторов.

Однако убедить Сенаторов, уже мысленно подсчитывающих политические дивиденды, не удалось. И пришлось работать с тем что было.

Подробно объяснив задачу десятникам, и даже проведя парочку маневров в коридорах Дворца, он выстроил их в ряды, и стал дожидаться окончательного приказа.

Наконец появившиеся Цинт Винус Кавдис и Гарт Виллий Меск, вручили ему два Свитка. Один, наделяющий его временными полномочиями Военного Диктатора, – первого за последние четыре сотни лет. И второй, с приказом штурмовать Дворец, – «Во имя благополучия Мэра и Империи». Рубикон был перейден. Аттий Бузма постарался выбросить из головы все сомнения и мечтания о Безумной Племяннице, и дождавшись рева сигнальной трубы, извещающей о том что штурм начался по всем пяти направлениям, отдал приказ своему войску. И войско, десяток за десятком, неторопливо двинулось по коридору….

…. Спустя три часа, уставший, измученный, залитый своей и чужой кровью Аттий Бузма, с полусотней Охранников, подошел к Дверям во Внутренние покои.

…Эти две сотни митров коридора, две лестницы и два поворота, обошлись ему примерно в три сотни бойцов.

Первых он потерял буквально на первой полусотне шагов. Казалось бы в абсолютно монолитных стенах коридора, вдруг открылась дверь, и выскочившие оттуда в просвет между десятками, двое Гвардейцев, буквально за пару-тройку секунд вырезали шестой десяток, стоявший к ним спиной. Поскольку порядок построения был такой, – каждый нечетный десяток, был вооружен мечами и щитами. Каждый четный арбалетами. Между каждым отрядом было расстояние в десяток шагов. То шестой десяток как раз были арбалетчики, не успевшие даже развернуться и вскинуть вверх свои мощные арбалеты. Лишь парочка последних успела выстрелить, но Гвардейцы увернулись от стрел, и одна из них воткнулась в грудь стоящему сзади Охраннику, а вторая прочертила глубокую борозду на стене. Гвардейцы ринулись на седьмой десяток и начали расправляться с ним почти столь же успешно, как и с третьим. Идущий вместе с седьмым десятком Аттий Бузма отметил звон оружия и крики раздававшиеся в самом авангарде его армии, и понял, что их пытаются разделить и вырезать по частям. Однако арбалетчики восьмого десятка не могли стрелять, не опасаясь засадить болты в спины идущим впереди, и замерли в растерянности. Аттий Бузма не раздумывая долго, бросился на ближайшего Гвардейца и связал его боем. Краем глаза он успел заметить, что парочка выживших в седьмом десятке бойцов, пока довольно успешно противостоит второму Гвардейцу. Почти возле самого его уха раздался свист рассекаемого воздуха, и коллопский болт, пробив стальной коллопский же доспех Гвардейца, воткнулся ему в плечо. Говорят что Гвардейцы не чувствуют боли. Однако удар болта был так силен, что развернул его вокруг оси. Наш герой воспользовался этим и рубанул его мечом по шее. Ударил фонтан крови, и Гвардеец упад с почти отрубленной головой. Любоваться на проделанную работу Аттий Бузма не стал, тем более что положение второго Гвардейца давало ему неплохие шансы. Буквально распластавшись в выпаде, он достал стоящего к нему спиной противника, отрубив ему стопу. Гвардеец упал, однако на то чтобы добить его понадобилось какое-то время и еще одни болт.

– Тебя как звать? – Спросил Аттий Бузма у длинного тощего молодца, заканчивающего перезаряжать свое оружие.

– Лотий. – Ответил тот, улыбаясь какой-то мерзкой улыбочкой.

– Хорошо стреляешь Лотий…. Но имей в виду, мои уши мне довольно дороги.

– Не бойся …э-э-э… Диктатор. – Лотий слишком долго зарабатывал себе на жизнь пуская стрелы в куда более сложные цели, чтобы промазать с десяти шагов.

– А я Корпуциат Великолепный. – Ревниво влез в разговор один из тех двоих, что дрались с Гвардейцем, поднимая забрало своего шлема. Это был довольно пожилой, с уже начавшей лысеть почти седой шевелюрой, но тем не менее еще очень крепкий, и воистину огромного роста воин, с татуировками Гладиатора на лице. Аттий Бузма никогда особо не интересовался гладиаторскими боями. Но это имя конечно слышал.

– Драться рядом с четырехкратным чемпионом Большого Круга, для меня почет! – Польстил он его самолюбию. – Однако впереди нас ждет еще множество схваток, и такая Слава, которую не добыть на Арене, даже став чемпионом десять раз подряд! И награда, о которой простой смертный может только мечтать! – Добавил он, бросив взгляд на окружающие его остатки почти вырезанных двух десятков. И бросился вперед, туда где продолжало звенеть сталь и слышались крики и стоны. Бежать пришлось недалеко. Усилиями пяти первых десятков, из трех напавших на них Гвардейцев, – один был убит, второй, истыканный стрелами, еще продолжал отмахиваться от наседающих на него Охранников, но сил у него уже не оставалось. Лишь третий все еще держался, прижатый к стене, и довольно неплохо орудующий двумя мечами, наносившими серьезные раны нападающим.

– Лотий…. – Окликнул Аттий Бузма стрелка. И показав взглядом направление, громко скомандовал. – Вниз. – Стесняться и таиться он не стал. Его голос был насыщен той первобытной Магией, которая позволяла ему управлять даже животными. Как бы не были увлечены охранники добивающие Гвардейца, – они резко пригнулись, и Лотий всадил стрелу почти в упор, пришпилив Гвардейца к стене.