Юрий Корчевский - Диверсант [HL]

— Я же говорю — дурак ты. Мы не втроём, там — немцы. Они сейчас в наступление прут, им не до частей или одиночных солдат, оставшихся у них в тылу. Но пройдёт немного времени, и немцы начнут свой порядок наводить. Вот тогда и до тебя непременно доберутся.

Судя по расстроенному лицу, часовой явно упал духом. Он присел на сломанное дерево и спросил Сашу:

— Закурить не найдётся?

— Не курю, — отрезал Саша. — Ладно, прощай.

Часовой вскочил:

— Подожди, а я как же?

Он метнулся в сторону склада, невидимого за деревьями, потом — снова к Саше, схватил его за рукав.

— Возьми меня с собой!

— Пожрать дашь?

— Пошли на склад, коли такое дело.

Саша направился за часовым. Простой русский парень, можно сказать — подвиг совершил, хотя и не бросался грудью на амбразуру и не убил ещё ни одного немца. Столько времени стоять на часах, когда вокруг — полная неизвестность, когда не приходит смена, когда над головой пролетают немецкие самолёты! Для этого дух и верность долгу потребны! «А ведь мне напарник нужен, — подумал Саша. — Возьму-ка я его с собой — такой парень не подведёт!»

Они подошли к колючей проволоке. Часовой стволом винтовки приподнял проволоку:

— Лезь!

Саша поднырнул под колючку.

На небольшой поляне стояло два бревенчатых барака — длинные, с запертыми воротами по центру и без единого окна.

— В этом бараке — постельное бельё и обмундирование, а здесь, — часовой показал пальцем, — продовольствие.

— Ты хозяин, — Саша повёл рукой, — открывай, приглашай, накрывай на стол.

Часовой вскинул винтовку и прицелился в замок.

— Да ты что, сдурел? — Саша схватил его за руку. — Выстрел далеко слышен будет! Прикладом его сбей.

После нескольких ударов прикладом винтовки замок сдался. Часовой распахнул ворота, и Саша шагнул вперёд.

Богатство, открывшееся его глазам, описанию поддавалось плохо.

На длинных стеллажах рядами лежали ящики со сгущёнкой, тушёнкой, кашами, рыбными консервами. Нашлись даже сухари в полотняных мешочках, уложенные в деревянные ящики. Были крупы, макароны, но не они сейчас интересовали Сашу.

— Ну-ка, боец, бери сухари, а я банки с консервами возьму. Где караулка? Веди!

Караулка оказалась маленькой и тесноватой избушкой рядом с воротами.

Расположившись за столом, Саша ножом ловко вскрыл несколько банок.

— Ну, давай подхарчимся, — жестом хлебосольного хозяина он пригласил часового к столу.

Саша начал есть тушёнку ножом, но часовой протянул ему вилку.

— У нас здесь и котелки есть, и печурка.

— Здорово устроились, — одобрил Саша.

— Да склады же Могилёвскому укрепрайону принадлежали — его ещё в тридцать восьмом году построили. А потом, как границу на запад перенесли, всё вооружение и связь с укрепрайона сняли. Этот склад, да ещё один — километрах в десяти отсюда — и остались.

— Тебя как звать, боец?

— Ваньшей мамка назвала. — И тут же поправился: — Рядовой Иван Кузьмичев, из Рязани.

— Сколько же тебе лет?

— Двадцать в мае стукнуло. В мае же и призвали.

— О, так ты зелёный совсем!

Рядом с часовым Саша чувствовал себя умудрённым опытом, почти пожилым человеком. Конечно, разница в возрасте чуть ли не в два раза. Кузьмичёв молодой, прослужил совсем немного, да и знал-то его Саша несколько минут всего, но в разведку с ним точно бы пошёл.

— Вань, у тебя, кроме твоей винтовки, ещё оружие есть?

— Не-а. Откуда ему взяться? Складов вооружения года полтора как нет.

— Жалко. А то у меня, кроме финского ножа, нет ничего.

— А вы из каких будете? — осмелился наконец полюбопытствовать часовой.

Саша достал из кармана гимнастёрки солдатскую книжку убитого связного-мотоциклиста. Люди почему-то больше верят документам с печатями.

— Терехин Алексей Митрофанович, — прошептал Иван и вернул Саше книжку. — Так вы уж старый совсем.

Саша чуть не подавился сухарём.

— Это не я старый, это ты молодой.

— А вы коммунист?

— Не удосужился, — коротко ответил Саша.

— А вот я — комсомолец, — часовой показал на красный значок, приколотый к груди.

— Вы, Алексей Митрофанович, из какого же рода войск?

Врать почему-то парню не хотелось, хотя прощё всего было сказать — из пехоты.

— Диверсант я, Ваньша.

Парень от удивления округлил глаза.

— Не слыхал я о таких войсках.

— О чём на складе услышать можно?

Иван обиделся и замолчал.

— Не дуйся. Войска, можно сказать, секретные, подчиняются Генштабу, потому ты о них и не знаешь.

— Так вас чего — в тыл к немцам с особым заданием забросили? — глаза у часового загорелись.

— Нет. Я в окружение попал, повоевать немного успел, а потом на тебя вот вышел.

— И немцев живых видели?

— Как тебя.

— А самому убивать довелось?

— А как же — даже вот этим ножом.

Часовой со страхом посмотрел на нож, воткнутый лезвием в стол.

— Так вы же им консервы открывали!

— И что с того? Одно другому не мешает. Я привык, и ты привыкнешь. Слушай, разморило меня. Я вздремну немного, а ты поохраняй — тебе не привыкать.

За прошедшие дни Саша устал, вымотался, наголодался. А сейчас поел и, почувствовав себя в безопасности, расслабился. Веки закрывались сами. Он улёгся на жёсткий топчан, на котором наверняка отдыхала караульная смена, и мгновенно провалился в сон.

Проснулся он оттого, что солнце всё так же светило в окошко караульного помещения. Рядом кто-то заскрипел табуреткой. Саша вскинулся, схватился за ножны, однако нож был воткнут в столешницу. Фу-ты, это Иван за столом сидит — аж испугал!

Рот у Ивана был до ушей.

— Здоров ты спать, Алексей Митрофанович! Сутки ведь проспал!

— А ты не загибаешь? — не поверил Саша.

Но, похоже — не врёт. Чувствовал себя Саша отлично — выспавшимся, отдохнувшим, полным сил. И снова голодным.

— Угощай, хозяин!

— Ну ты и диверсант! Только спать и есть горазд!

— Не сомневайся. Диверсант настоящий, сам потом убедишься.

— Так вы меня с собой берёте?

— Что значит «беру»? Мы этот склад своей базой сделаем — хотя бы на первое время. А что? Крыша над головой есть, печурка в углу стоит, консервов на складе полно. Чем не база? Оружие сами раздобудем — чай, руки пока не отсохли. Единственное «но» — уходить от базы далеко надо будет. Нельзя немцам вредить по соседству — вычислят быстро. Собаки у них есть, сам убедился. Еле ушёл.

У Ивана округлились глаза.

— Расскажи, Алексей Митрофанович.

— Чего ты меня по отчеству величаешь? Я не командир над тобой. Мы оба — бойцы РККА, вот и зови по-простому — Алексей.

— Хорошо. Да ты ешь! — Иван подвинул к нему сухари и открытую банку рыбных консервов.

Саша ел не спеша — всё-таки он был уже не такой голодный.