Дмитрий Хван - Царь с востока

- Клуб? - прочитал Хмелевич надпись над входной двустворчатой дверью.

Пройдя внутрь, Артемий оказался в полутёмном коридоре, где, едва не столкнулся с девушкой, неожиданно вышедшей из-за двери, на которой висела табличка 'Читальный зал'.

- На лестницу, - приглашающим жестом показал ангарец.

На втором этаже они остановились перед очередной дверью...

'Радиокомната' - снова прочитал надпись Хмелевич, а Николай постучав, прошёл внутрь, сказав гонцу обождать немного. Вскоре из комнаты вышел плотный пожилой мужчина с чисто выбритым лицом и короткими, седыми волосами. Он внимательно осмотрел Артёма и пригласил его пройти дальше по коридору. Там оказалось открытое помещение с низеньким столиком посредине и четырьмя диванами вокруг. На столе стояла доска, покрытая чёрными квадратами, а на них фигурки... Артём видал однажды такие в Вильне, но не смог вспомнить название этой игры. Был на столе ещё и деревянный футляр, на котором стояло два стаканчика для костей, что лежали рядом - эту игру Хмелевич-младший и вовсе не знал. Артемий уселся на один из диванчиков, после того как сел старший из ангарцев и указал ему на место напротив. На соседний диване расположился Николай.

- Артемий! - кашлянув, заговорил седой. - Я Игорь Сергеевич Задорожный, начальник Ангарского Двора в Москве. Говори, кто таков, кем послан, с чем послан... Слушаю.

Хмелевич покосился на сидевшего поодаль Николая.

- Ты на него не смотри, на меня смотри...

Вздохнув, гонец заговорил:

- Моё имя Артемий Антонович Хмелевич, родом из Вильны. Отец мой, Антон Глебович, служит в Посольском приказе. Послан я от самого головы... Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащёкина. После того, как приехал он с отчин псковских, отца к себе звал, а отец, взяв меня со службы в гродненском гарнизоне, наказал мне привезти на Ангарский Двор письмо от самого головы, значит... Письмо личное.

- Так давай его, - протянул руку Игорь.

Артемий вскочил с диванчика, в спешке снял кафтан, чертыхаясь, оторвал подкладку и достал кожаный мешочек. Из него он и извлёк запечатанное сургучом письмо. Протянув его Задорожному, он снова сел и вытер рукавом выступивший пот. В помещении воцарилась тишина и стали слышны непонятные звуки - будто где-то недалеко пищали мыши, но как-то однообразно и вроде бы писк то и дело повторялся. Артемий поглядывал на старшего среди ангарцев - тот непонимающе тёр пальцами лоб, уставившись в текст письма. После чего потом свернул бумагу и тяжелым, ожидающим взглядом посмотрел на гостя.

- Письмо прочитано? - спросил Хмелевич.

Седой молча кивнул.

- На словах передать велено мне, что Афанасий Лаврентьевич будет в Нижнем Новгороде в декабре. Просит он прислать к тому времени человека от царя Сокола, дабы дела важные обсудить.

- Всё?

- Истинно говорю, мною сказано всё без утайки, - перекрестился Артемий.

- Коля, - чуть растерянно позвал удивлённого начальника охраны Игорь Сергеевич. - Артемия пока определи на постой. Поглядывай там внимательно.

- Есть, - Николай проводил гостя на выход.

А начальник ещё пару минут сидел в тишине, погрузившись в собственные мысли, потом решительно встал и направился к радистам:

- Ребята, ночью организуйте связь с Нижним!

Задорожный пошёл было к оставленным им последним сообщениям, что он разбирал перед визитом гонца, но на полпути остановился, ещё раз глянув в бумагу:

'Ныне ведомо мне, кто вы есть и откуда пришли тако же'

Ангарская фактория, Нижний Новгород, Царство Русское. Декабрь 1660.

Глубокой ночью Тимофея, отдыхавшего в караулке при воротах, бесцеремонно разбудил Иван, его старший товарищ.

- Что? - встрепенулся юноша. - Уже моё время на двор иттить?

- Тимоха! А ну, пошли, поможешь ворота отпереть! - пихнул его в бок товарищ. - Гости скоро прибудут. Потом ещё подрыхнешь малость и сменишь меня.

'Что же это за гости такие? Нешто ночью добрые дела делаются?' - недоумевал Тимофей. Недоумевал да помалкивал, ибо знал - дурного за ангарцами допрежь не водилось, а доброго он от них получил сполна. Его, вечно голодного сироту, чья мать умерла от лихоманки спустя два года после его рождения, а отец сгинул на работах при тульских заводах Виниуса, ненавистный дядька при подвернувшемся случае отвёз с обозом в Коломну, где и оставил его на самобеглом судне. Не просто оставил десятилетнего мальца, а продал за серебряную монету. Но Тимоша не гневался на дядьку - с тех пор он был ему благодарен за такой поворот судьбы. Всё к лучшему.

Холодно. Морозец щипал нос и щёки. Похрустывал под ногами мягкий снег. От фигур людей, которые негромко переговариваясь, ожидали неведомых гостей, валил пар, подсвеченный из оконцев караулки. Парни подошли к приоткрытой калитке, где уже находился начальник охраны фактории и двое его ребят.

- Открывай ворота! - послышался возглас начальника.

Тимофей с Иваном кинулись отпирать засов, охранники помогли им развести створки. На дворе появились огни. Спустя несколько секунд в открытые ворота на вороных жеребцах влетела четвёрка всадников, а за ними крытый возок - рядом с возницей двое крепких юношей в заснеженной одежде.

- Тимоха! Ворота запирай, дурень! Чего вылупился? - Иван подтолкнул друга. - Не наше дело глядеть, кого ночью принесло. Вишь, тайно обставлено? Я-то и не знал, до последней минуты. То-то...

- Ничего, - вновь запирая засов, пыхтел Тимофей. - Вот к лету школу-то закончу, тогда другой будет ворота тягать.

- Правильно мыслишь, - выдохнул облачко пара Иван. - А всё-таки интересно, кто это приехал? Верно, важная птица.

Ордин-Нащёкин долго не начинал предметного разговора. Сначала он с нарочитой радостью согласился испить горячего чаю с обжаренными в масле хлебцами и мёдом, потом долго расспрашивал о здоровье царя Сокола, его жены, детей. Интересовался Ордин-Нащёкин и сыновьями сибирского царя, причём известие о женитьбе старшего сына Сокола на сестре корейского государя привело его в восторг. Правда после этого известия Карпинскому пришлось долго и обстоятельно рассказывать о Корее, о торговле с ней и с китайским царством. Грауль, так же как и Петр, приехавший в город на Волге для встречи с приказным головой, пока отмалчивался, потягивая ароматный напиток. Известие, полученное в Ангарске от начальника московского Двора, не стало откровением - слухов об Ангарии на Руси ходило уже множество, но вот автор письма... Это был один из самых влиятельных людей в государстве, определявший всю её внешнюю политику, ближайший советник Романова, щедро им обласканный. Разумеется, в Ангарском кремле моментально связали пропажу на Руси посвящённого в их тайну отца Кирилла, как оказалось, сгинувшего после встречи с Патриархом, послание от Строгонова, сообщившего о том, что священник схвачен и недавнее письмо Афанасия Лаврентьевича. Наконец, воздав должное китайскому чаю, который пользовался всё большим спросом в купеческих лавках русских городов, Афанасий устроился в кресле удобнее и, оглядев спокойным взглядом собеседников, произнёс: