Александр Логинов - Феодал

Андрей вышел из дома на крыльцо весь в расстройстве. При штурме во время боя в тесном пространстве потеряли еще одного воина. Вдобавок воевода, разъяренный смертью парня, зарубил ляха, развалив его ударом сабли на две половинки. Андрей не впервые видел такой удар, честно признаться, и сам порою умудрялся развалить врага на половинки, но каждый раз Андрей не верил своим глазам. Лях облачен в кольчугу с зерцалом, а сабля новгородца разрубила доспех вместе с телом, словно нож масло. Андрей огорчился, когда осознал, что хозяина усадьбы взять в плен не удалось, Лука своей бесшабашной удалью лишил его возможности получить информацию из первых рук. На укор в убийстве пана Лука Фомич сердито буркнул что-то нечленораздельное и, отмахнувшись от князя, умчался дальше зачищать дом. Зато младший сын пана был живехонек. Андрей вырубил молодца прямым ударом в челюсть, навершие сабли сломало парню все передние зубы. Молодого пана, скулящего от резкой боли, живехонько скрутили и предали на попечение Кузьмы для налаживания межличностного контакта.

Стоило только Андрею остаться одному в горенке, как справа раздался слабый шорох. Андрей машинально в развороте рубанул саблей и с изумлением уставился на старуху с перерезанным горлом, откуда фонтаном лилась кровь. Колени старой ведьмы подкосились, и она кулем свалилась на добела выскобленные доски пола. Звякнув об пол, из ее руки вывалился здоровенный тесак. Вот черт! За сундуком пряталась ведьма - вот ее и не заметили, а даже если и заметили, кому она нужна, старая. Ну, и сидела бы там дальше. Так нет же, решила урода из меня сделать, карга старая. Дожили - старуху порешил... Андрей зло сплюнул на пол и вышел из комнаты, направляясь в кузню, где Кузьма уединился с пленным паничем.

Парень посопротивлялся для порядка, играя в молчанку, не желая сообщать собеседнику о тайниках отца. Вскоре у него желание молчать пропало, этому способствовал раздутый огонь в горне кузницы и зверский вид Кузьмы, когда тот погружал раскаленный докрасна металлический прут в глазницы отрубленных голов, специально принесенных сюда. Тут парень сломался. Кузьма, добрейшей души человек, умел быть страшным исчадием ада. С головы парня не упал ни один волосок, а жути на него Кузьма навел до усрачки. Андрей выслушивал исповедь панича, прикрывая нос шелковым платком, в кузнице жутко пахло паленой плотью и человеческими экскрементами.

Выходя из кузницы, Андрей обернулся к новгородцу и утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд воина. Кузьма все понял.

Благодаря откровенности молодого пана Андрей стал обладателем приличной казны. Помимо собственно монеты и слитков серебра, серебряной и золотой посуды почти с пуд набралось. Правда, как оказалось, большинство предметов утвари позолочены или покрыты серебром, обидно.

Все, что было нажито паном в разбойничьих набегах, досталось теперь более удачливому, то есть Андрею.

Крестьяне деревеньки, в которой татары устроили переполох, под шумок успели удрать в лес, прихватив с собой скотину и все мало-мальски ценное имущество. На поиски беглецов отрядили улан. Татары - доки в охоте на людей, приведут, никуда беглецы не денутся.

Андрей занялся сбором трофеев. Оружие и доспехи, даже посеченные, пригодятся в любом случае. Но следовало все собрать и упаковать: доспех, снятый с пленных и убитых, да в оружейной нашлось колонтари [114] Колонтарь - доспех без рукавов, из крупных металлических пластин, соединенных железными кольцами и простиравшихся от шеи до пояса, с кольчужною иногда панцирной сеткою от пояса до подола и с разрезами на плечах и на боках. Обе половины крепились на плечах и боках латника особыми железными пряжками, стягивались ремнями, связывались тесьмами. , с десяток кольчуг с сеченым кольцом и три пансыря черкасских с ожерельем и рукавами по локоть, два пансыря московских: один с ожерельем с рукавами до запястья, другой без ожерелья и с рукавами по локоть. Наручи простые, с локотками, гладкие и граненые, некоторые украшены золочением и различными камнями. Андрей попробовал подсчитать количество камушек на одном булатном вызолоченном наруче с шелковыми застежками - насчитал больше пятидесяти разных камней.

- Это сколько, Лука, такие могут стоить? - удивленно спросил Андрей, показывая наруч Луке.

- Рублей с двадцать, может более, - воевода снял с головы тафтицу и задумчиво поскреб лысину. - Московской деньгой. Богатые доспехи у боярина. Такие князю пристало носить токмо, - сделал заключение воин, возвращая господину наруч.

- Интересно, откуда у него столько всего? - задал риторический вопрос Андрей.

- Известно откуда. Татьбой боярин не гнушался, - уверенно заявил Лука, усмехаясь в бороду. - Я заглянул мимоходом в сундуки, точно говорю, грабил торговых людишек боярин. Одних постеля шито толки на камке дюжин две будет, а взголовьев - все четыре дюжины.

- Лука! - прервал князь воина. - Посмотри, что за сундук такой? На замок закрыт, - Андрей пытался открыть крышку дубового сундука в железной оправе.

- Это-то? Чемоданец [115] Чемоданец - сундук для хранения доспехов, щитов. , - Лука подошел к сундуку, вынул кинжал и стал колдовать над хитрым замком. С громким щелчком замок открылся. Лука откинул крышку сундука, заглянул внутрь, от удивления тихо присвистнув. - Зерцало! Доски булатные! Да за такое зерцало купцы, не торгуясь, три пуда серебра дадут! Ваккурат тебе подойдет, княже.

- Зачем мне? Дюжину броней не навздеваешь на себя, Лука. Вот тебе в самый раз будет, - предложил князь и, видя нерешительность воина, вынул из чемоданца доски и протянул их Луке. - Забирай. Примерь, давай.

Андрей помог своему воину нацепить стальные доски, поверх пансыря, застегнув медные пряжки кожаных ремешков, которыми соединялись доски доспеха. Зерцало идеально подошло новгородцу, даже ничего переделывать не придется. Воевода выглядел очень довольным поистине царским подарком.

В оружейной, помимо всяких разных броней, хранилось большое количество оружия: сабли от простых, московского и литовского дела, до самаркандских булатных клинков и масса другого колющего и режущего оружия. Одних кончаров [116] Кончар - длинное оружие с трехгранным или четырехгранным клинком, острый конец которого мог проникать сквозь кольца панциря. Андрей насчитал дюжину штук. Ножны клинков оправлены серебром и вызолочены, некоторые кончары шли в комплекты с шелковыми поясами. Лука Фомич внимательно осмотрел все клинки и выдал заключение, что самое ценное - это ножны. Сами кончары стоили недорого, от двенадцати до тридцати алтын московских за полосу, а вот ножны старый воин оценил минимум в пять рублей каждые.