Дмитрий Светлов - Право на власть

Вот так просто и незатейливо, словно в деревне, когда корову приводят к быку-производителю. Девушка окончательно смешалась, а Норманн подхватил ее на руки, чем вызвал дружный смех мужчин и ехидные советы оставшихся за столом подружек.

– Уходим через два дня! – поднимаясь по лестнице, крикнул Норманн.

Задолго до рассвета петухи устроили конкурс на самого лучшего солиста. Пели самозабвенно, вкладывая в нехитрую мелодию всю силу своих петушиных легких. Норманн подремывал, лежа на животе, а Леанта взобралась к нему на спину и заплетала волосы в четыре косички. Хочется девушке навести на него красоту по моде своего фьорда, ну и ладно, он не против. Какая-никакая польза, помощь для единственного слуги, которого он взял в поход только ради навыков брадобрея. Исполняя требование своего отца, Норманн отрастил бороду, взяв за образец артиста Игоря Старыгина в роли Арамиса. Хотели увидеть бороду – вот она, смотрите, а закрывать свое лицо дикими зарослями он не собирался, от рождения уродом не выглядел. Плохо другое, в Европе зеркала также находились под запретом. Папа издал специальную буллу, где умудрился связать отражение человека с числом зверя. Помог Максим – посмеявшись над предрассудками, он рассказал историю стеклянных зеркал, которые делали только в Византии.

– До венецианской продукции нам с тобой не дожить, сначала османы должны захватить Константинополь.

– При чем здесь это? – не понял Норманн.

– Греки побегут в Большую Грецию вместе со всеми своими секретами, в том числе и технологию изготовления зеркал привезут.

– Что такое Большая Греция?

– Эх ты! Они всегда так называли Апеннинский полуостров, даже во времена расцвета Римской империи.

– Амбициозные ребята!

– Да уж чего-чего, а этого у греков не отнять! На, держи! – Максим протянул хромированный диск.

– Спасибо, выручил! Металлическое зеркало лучше, чем совсем ничего.

– Это походный гелиограф. Откинь крышку, внутри увидишь отличное зеркало.

Скрип двери вывел Норманна из сладкой дремы.

– Хватить вам ласкаться, пора к столу, – ворчливым тоном, явно подражая взрослым, позвала щупленькая девчушка.

Леанта стянула кожаным шнурком косички и нехотя сползла с кровати.

– Подай мне одежду!

– Что! – Соплюшка аж позеленела от возмущения. – Да я… да тебя… – И со всего маха хлопнула дверью.

Норманн блаженно потянулся – и правда, пора вставать.

Половодье, куда ни брось взгляд, везде вода. Тем не менее семейство лосей смело пересекало реку. Норвежцы потихоньку уходили вперед. За очередным поворотом стоит крепость Романов – первая жертва в походе по Итилю. Норманн взобрался по ступенькам на площадку форштевня, отсюда будет лучше всего наблюдать за развитием событий. Не все же время ему прятаться за спины своих воевод, неизбежно наступит пора, когда придется командовать самому. Устроившись поудобнее, достал из сумки берестяную коробочку и кинул в рот маленький черный кусочек подсушенной живицы. Сразу вспомнилось детство и давешнее знакомство с юной княжной Анастасией Романовной, а также с княгиней Евфросинией Давыдовной, которая оказалась сестрой ярославского князя Василия Давыдовича Грозные Очи. Как и было оговорено с Борисом Ивановичем, после завтрака Норманн встретился с ключником и далее в сопровождении хозяйки дома пошел осматривать княжеские закрома. Начали с чуланов и кладовок, где ему показывали перины и одеяла на лебяжьем пуху, затем отрезы различной ткани и рулончики выделанной кожи. Затем вышли во двор, и гостя повели в конюшню, хлебный амбар и так далее. С трудом сдерживая зевоту, он вежливо кивал головой и выражал свое восхищение. Единственным утешением был Выг, который всякий раз подталкивал локтем и подмигивал. Оно и верно, по сравнению с Медвежьим замком здесь была вопиющая нищета. Осматривая домашнее хозяйство великого князя, Норманн каждый раз натыкался на девчушку, которая рано утром заявилась в его спальню. Он уже собирался ее шугануть, чтоб не путалась под ногами, но в заключительной стадии знакомства с княжескими богатствами она выступила в роли манекенщицы.

– Ну как, князь Норманн? – кокетливо спросила девчонка, когда на нее навесили пару килограмм всевозможных украшений.

– Прямо красавица! – польстил Норманн. А что другое скажешь ребенку?

От похвалы соплюшка покраснела, взяла из рук своей помощницы берестяную коробочку и достала черный комочек – в ноздри ударил знакомый с детства аромат сливы. Как же давно это было!

– Подари и мне кусочек, – попросил Норманн.

– Угощайся! – улыбнулась девочка.

Подсушенная живица сливы самое первое средство избежать кариеса и сохранить зубы. Во всяком случае так говорила его бабушка, а по жизни к своим двадцати шести годам он так и не узнал, как выглядит кабинет стоматолога. По весне у них в деревне каждый хозяин делал надрез на стволах сливовых деревьев, а собранную живицу жевали практически все. И вкусно, и полезно, и рот очищает получше любой зубной пасты, не говоря уже о жвачке. Правда, есть один небольшой минус – живица липнет к зубам, и стороннему человеку может показаться, что во рту черно. Но кого это волнует? Через пару минут зубы будут сверкать перламутровой белизной. Девчушка протянула Норманну берестяную коробочку, а княгиня неожиданно резко выхватила и отругала. Как он понял, была попытка нарушить какие-то обычаи. Вместе с тем так он узнал, что непоседливая девчонка является юной княжной Анастасией Романовной.

– Кажись, мурманы пошли в атаку! – Возглас Варуча прервал воспоминания.

– Не может быть! Они гребут в прежнем темпе.

– Кто в здравом рассудке перед схваткой начнет махать веслами до изнеможения? Ты посмотри на кормчих.

– Я их не вижу.

– Вот именно! Они спустились ниже, чтоб стрела не достала!

В этот момент над рекой пронесся звонкий голос горна, труба пропела «В атаку!», и драккары вышедших вперед норвежцев начали подворачивать к берегу. Основной караван в свою очередь также изменил курс, корабельщики подвернули ближе к противоположному берегу. Мудрое решение – как бы ни развивались события у Романовской крепости, а их не достанет даже случайная стрела. Наконец Норманн увидел крепость, к которой изо всех сил гребли вышедшие было на перехват дружинники. Тут любой даст деру. Шли-то собрать дань с купцов, а перед ними оказался огромный отряд воинственных мурманов. Успели, бросили лодки и стремглав помчались к воротам, откуда задребезжал хлипкий голос набатного колокола.

– Гнать такого кузнеца за ворота! – фыркнул Варуч. – Неумеха, колокол выковал с трещиной!

Норвежцы высадились на берег и, не обращая внимания на царившую в крепости суету, принялись деловито осматривать трофеи. Наконец они выбрали один ушкуй, остальные свалили на прибрежном песке горкой и подожгли. С крепостной стены им что-то кричали и грозили кулаками, ответный пассаж заставил рассмеяться всех корабельщиков. Достаточно большая группа мурманов выстроилась в ряд, затем развернулась к крепости спиной, спустила штаны и выставила оголенные задницы. Караван со смехом и шутками проплывал мимо огромного костра, а норвежцы с невозмутимым видом готовили свои драккары к новому броску.