Алексей Живой - Удар в сердце

Иксион усмехнулся, но спорить не стал. У него охранников было меньше, чем у Тараса. И его верные солдаты, трое из которых имели с собой гастрафеты в мешках, остались стоять поблизости от очага. А Тарас отдал периекам приказ: разместившись на постой, прислать гонца с докладом. Затем присел на свободную скамью, окинул взглядом бойцов Иксиона, которые разбрелись по лагерю и его окрестностям, когда «шоу» закончилось, и, засунув руку под панцирь, вытащил оттуда заветный папирус. «Настало время для дипломатии», — подумал он, принимая одной рукой чашу вина, налитую лично Иксионом из кувшина, а другой протягивая ему письмо царского пифия.

Сев на скамью, Иксион сломал печать — личный знак Клеандра — и быстро пробежал письмо глазами. А Тарас тем временем, при свете костра и уже народившейся луны, осматривал лагерь, в котором находился. Вернее, то, что было ему видно. Ворота, сквозь которые они попали сюда, были метрах в ста. Когда спартанцы покинули место сбора, никто не стал закрывать их на ночь — хороший знак. Похоже, Иксион чувствовал себя здесь абсолютно спокойно и хотел продемонстрировать это своему спартанскому гостю.

Лагерь был обнесен частоколом, вдоль которого по специально сделанному помосту прохаживались караульные с мечами и копьями. Несколько пар на весь небольшой лагерь. Очаг, где они дожидались барашка, находился почти в центре, а за их спинами высилось несколько каменных домиков и пара длинных бараков. Оттуда вдруг раздался грубый мужской голос, а потом громкий женский смех, столь неожиданный в этом месте и в это время, что Гисандр даже вздрогнул. Похоже, в бараках размещался местный гарнизон, и вождь Иксион позволял ему развлекаться в свое удовольствие, если это не мешало службе. Никакого другого объяснения Тарас придумать не мог. Такой толпе мужиков в горах без женщин должно было быть совсем неуютно.

— Здесь сказано, чтобы я во всем… — Иксион поперхнулся, отпив немного вина, — помогал тебе.

Он поднял чащу вверх, а папирус швырнул в огонь. Тонкая плоска быстро превратилась в пепел. «Осторожен, — подумал при этом Тарас, — не хочет оставлять следов своей связи со Спартой. Да только поздно уже. Я тут, да и в порту „засветился“, а значит, уже не отвертеться».

— Ну что же, Гисандр, — ухмыльнулся Иксион во всю бороду. — Я помогу тебе во всем чем смогу.

От этой ухмылки Тарасу стало как-то не по себе. Иксион был явно расстроен письмом больше, чем хотел показать. Именно оно, а даже не смерть его людей, так взбесило местного вождя. «Видимо, своим появлением я нарушил его планы, — рискнул предположить Тарас, поглядывая на трещавшие под тушей сучья, которые подкладывали охранники Иксиона, бывшие одновременно его слугами, — надо будет поближе к нему приглядеться. Может, он уже видел себя единоличным хозяином острова и не надеялся, что мы приплывем за своими кораблями. А теперь ему еще потребуется мне „помогать“, а точнее, подчиняться. Кому это понравится».

— Но о делах позже, — произнес вождь, вновь поднимая кубок. — Клеандр пишет, ты хочешь подобрать команду для кораблей. Это разговор долгий. Давай сначала выпьем за встречу. Пусть Итака, родина великого Одиссея, станет тебе домом!

Тарас, не слишком охочий до высокопарных тостов, просто кивнул и поднял чашу. Хотя в глубине души был не прочь приобщиться к славе героев Греции. Иксион опрокинул чашу одним движением и выпил содержимое, жадно причмокивая. По его бороде и шее потекли многочисленные струйки, но это, похоже, ничуть не беспокоило вождя.

— Хорошее вино, — отставил он чашу в сторону и крикнул копошившимся возле барашка слугам, что вертели его над огнем: — А ну подайте моему гостю самый сочный кусок. Иначе он вас зарежет, ведь он не привык ждать!

И обернувшись к Тарасу, громко расхохотался. Тот сначала напрягся, услышав такой «наезд», но понял, что это просто лезет наружу дикий нрав Иксиона, а на самом деле вождь не хотел его оскорбить, а только пошутил.

Шутка, однако, сыграла свою роль. Слуга молниеносно отрезал кинжалом лучшую часть закопченного бедра и положил ее на медное блюдо, что стояло на камне. А затем подал Гисандру. Тот хотел было возразить, что, мол, спартанцы не едят так много. Особенно на ночь. Но решил этого не делать. Он и в самом деле был голоден, а Иксион, похоже, ни в чем себе не отказывал. И время суток его абсолютно не волновало. Он подчинялся только инстинктам. Получив свой кусок баранины, местный вождь тут же вонзился в нее зубами и с хрустом оторвал часть.

«Интересно, его люди по-прежнему промышляют пиратством или теперь изображают добропорядочных вояк? — думал Тарас, разгрызая мясо, показавшееся ему жестковатым, и поглядывая на караульных, что не спеша перемещались вдоль частокола, не слишком часто поглядывая наружу. — Не удивлюсь, что это Леонид тайно вскормил Иксиона спартанскими деньгами, чтобы иметь здесь союзника. Тогда и грабить больше незачем, если деньги тебе дают за службу. Хотя старые привычки трудно изменить. Поживем — увидим».

— И я хочу выпить за тебя, — решил все же произнести ответный тост Тарас, дожевав кусок мяса и поднимая чашу, незаметно вновь наполненную слугой-охранником, — я желаю, чтобы ты был самым сильным вождем на Итаке и чтобы наш союз был удачен для нас обоих!

С тостом он, похоже, угадал. Удар попал не в бровь, а в глаз.

— Благодарю, Гисандр, — ответил Иксион, поднимая свою чашу и поглядев прямо в глаза своему гостю, который снял шлем и положил его рядом, — я уважаю спартанцев за прямой нрав и бесстрашие…

«А еще за хороший гонорар, — промелькнуло в голове у Тараса, — на который не поскупился дальновидный Леонид».

— У меня немало воинов, и еще не вся Итака принадлежит мне, — закончил он свою речь таким тоном, словно задумался о чем-то. — Но вместе мы сокрушим своих врагов!

«Не хотелось бы класть жизни своих солдат, чтобы победить твоих врагов, — решил Тарас, снова вскидывая руку с чашей, — предпочитаю наоборот. Лучше ты послужи Спарте, тем более что пифий, судя по всему тебе так и написал».

Но вслух спорить не стал, а лишь поддержал эту мысль.

— Сокрушим!

Они сидели и болтали ни о чем еще минут двадцать, присматриваясь друг к другу. Иксион не торопился рассказывать своему дорогому гостю все свои тайны, а Тарас тоже не педалировал вопрос о новобранцах для флота. Он сам хотел обвыкнуться и осмотреться на новом месте. Обстановка уже располагала к размышлениям и отдыху. Хмель немного ударил ему в голову, хотя вино было не очень крепким. Окрестные горы посеребрила луна, а трещавшие в костре сучья навевали мысли об отдыхе.

В этот момент из темноты совершенно бесшумно появился гонец от периеков.

— Ну, — поинтересовался Тарас, смерив взглядом своего солдата, — все в порядке?