Алексей Живой - Удар в сердце

— Клеандр сообщил мне, что ты неплохо справился с моим приказом, — начал разговор Леонид, когда они отдалились от скиритов метров на двадцать, — и даже сделал то, чего я не приказывал. Быстро воспитал целую армию.

— Я позволил себе дерзость кратко обучить искусству спартанского боя около тысячи пехотинцев, — заметил на это Тарас, умолчав о том, что обучал их не столько спартанскому бою, сколько новому построению, — и еще научил немногих пользоваться баллистами. Ведь если у нас теперь есть корабли, они должны не только перевозить людей от берега до берега, но и стать грозной силой. А для этого пехотинцы должны научиться воевать на узкой палубе посреди моря, да и самими триерами надо уметь пользоваться.

— Не знаю, где ты сам этому научился, — проговорил в задумчивости царь Спарты, — но я в тебе не ошибся. Лучшего человека для нового дела было не найти.

Он вновь окинул взглядом остроносые триеры, с борта которых на них вовсю глазели матросы и морпехи, впервые с момента встречи позволив себе немного расслабиться.

— Как тебе корабли, Гисандр? — поинтересовался он у Тараса, немного повеселев. — Как они ведут себя в море?

— Они плывут так, словно их построил сам Посейдон, — похвалил работу неизвестных мастеров Тарас, ступая кожаными подошвами сандалий по высохшим доскам пирса.

— Я слышал, что ты набрал на Итаке команды из бывших пиратов? — задал новый вопрос царь, который, похоже, остался доволен таким ответом. — И как они теперь ведут себя в бою? Могут держать строй?

— Поначалу было трудно, — признался Тарас, — конечно, это не дисциплинированные с детства спартанцы, а настоящие животные. Но за время тренировок я привел их в разум. И теперь на каждом корабле есть по восемьдесят бойцов, готовых отдать жизнь за Спарту. Правда, им приходится иногда платить… ведь они все-таки не спартанцы.

— Клеандр должен был решить этот вопрос, — спокойно отмахнулся царь от разговора о финансах, — а кроме того, можешь пообещать им часть добычи в случае победы над врагом. Для бывших пиратов это понятный язык. Очень скоро нам пригодятся все эти корабли и те солдаты, которых ты обучил. Даже мало будет. Для Греции, как и для самой Спарты, наступают новые времена.

Метров двадцать они прошли молча. Леонид впал в задумчивость, а Тарас не торопил его, понимая, что сейчас решается его судьба и царь готовится сказать ему о новом приказе.

— Ты уже знаешь, что Ксеркс напал на Афины? — резко остановившись, спросил Леонид.

При этом царь внимательно посмотрел Гисандру в глаза, словно хотел прочесть его тайные мысли.

— Пифий сказал мне о том, что персам удалось обойти афинский флот и высадиться с армией недалеко от города, — подтвердил Тарас, — и о том, что Агенор почти со всей армией покинул поле битвы. Но я ничего не знаю о том, что происходит здесь, рядом с Дельфами. Ведь с тех пор, как я был вынужден… бежать из Лакедемона, я не получал новостей о войне.

— Здесь не случилось никаких больших и славных сражений, чтобы ты мог сожалеть о том, Гисандр, что не принял в них участия, — пожал плечами Леонид, — мы по-прежнему надежно держим горные проходы, хотя и малым числом воинов, но успешно отражаем персов. Так будет и дальше, тем более что Ксеркс, разъяренный нашим упорством, перебросил отсюда большинство своих войск под Афины. Именно там скоро состоится главная битва, которая может во многом решить исход этой войны.

— Вторая армия Лакедемона, что должна была прибыть сюда вместе со мной, задержана. Клеандр уже сообщил вам об этом? — вставил слово Тарас, уже не удивлявшийся, что спартанский царь получал вести из метрополии так быстро, словно общался со своими информаторами по телефону.

Лицо царя побагровело, а кулаки сжались. Похоже, эту новость он еще не получал. И Тарас сразу же пожалел о том, что затронул тему, но, к счастью, царь злился не на него.

— Я припомню это моим недругам, когда настанет день, — проговорил он, скрипнув зубами, — но они жестоко ошиблись, если думали испугать меня. Я удержу проходы в горах столько, сколько потребуется. Людей мне хватит. Призову в армию фокидян, что сейчас отсиживаются за моей спиной. А теперь, когда прибыли твои корабли, мы переправим туда еще и несколько баллист. Персы вновь ощутят на себе силу «гнева богов». В конце концов эфоры выпустят сюда вторую армию, а потом пожалеют о том, что задержали ее. Но сейчас…

Царь резко остановился и развернулся, посмотрев в сторону моря. Они дошли по берегу до того места, где кончался пирс и начинались голые холмы, постепенно переходящие в скалы. В паре стадий от берега виднелся островок, вернее скала, такой маленький, что на нем едва умещалось несколько деревьев, отчаянно цеплявшихся за жизнь среди камней.

— Забудь про Дельфы, Гисандр, и предоставь это мне, — закрыл тему Леонид, вновь поворачиваясь к нему.

Услышав такой приговор, Тарас даже выдохнул. Он не хотел показываться на глаза остальным спартиатам, не определившись со своим статусом. Быть беглецом или без вести пропавшим — на Итаке это одно. А здесь, пусть даже возле царя, ему не хотелось так жить. И Леонид, почувствовав его настроение, поспешил рассказать о том, какое новое испытание приготовил ему и что ждет «беглеца», ставшего таким по его приказу, в ближайшем будущем.

— Грядет большая битва за Афины, но я не могу пока сам принять в ней участия, — начал царь, — без меня Дельфы падут и персы хлынут во внутренние области Греции. И, хотя сейчас они уже топчут Аттику и скоро будут под стенами Афин, их еще можно остановить. Поэтому я помогу Фемистоклу или хотя бы сделаю вид.

Успокоившись, Леонид медленно зашагал в обратную сторону вдоль триер.

— Завтра на рассвете ты, оставив здесь три корабля, отправишься со своим флотом в обратное плавание вокруг Пелопоннеса и через несколько дней будешь вблизи Афин. Там ты разыщешь Фемистокла, который, как я слышал, не слишком надеется удержать крепость на суше и больше надеется на свой флот. Он уже приказал вывести всех жителей частью в соседний город Трезену, что в Арголиде, частью на остров Саламин. И сейчас, пока идет это бегство, сам стоит с кораблями у Саламина, ожидая нападения персов.

— Разве теперь Фемистокл командует флотом? — уточнил Тарас, припоминая, что у Артемисия главным был спартанец Эвривиад. — Он отказался подчиняться нам?

— Нет, — наклонил голову Леонид, — на словах все так и осталось. На официальный разрыв он не идет, и мы на одной стороне. Но на деле Эвривиад управляет лишь горсткой кораблей союзников и наблюдает за тем, что творит Фемистокл, готовясь к решающему морскому сражению, отказавшись, похоже, биться с персами на суше.

«Я бы тоже так поступил на месте Фемистокла, когда речь идет о спасении своего города, — невольно подумал Тарас, — не хочется подчиняться тому, кто ничего не понимает в морском деле. Особенно когда все зависит именно от флота».