Петр Заспа - Wunderland обетованная

«Дмитрий Новгородский» нырнул на глубину. Дальше и без них разберутся. Они сделали своё дело. Теперь можно и уходить!

— Читай, Максим! — радостно крикнул Долгов, лишь только они остались в кабинете одни.

— Что это? Газета?

— Газета «Правда»! Главный источник информации в это время.

Максим развернул два огромных листа с большими заголовками. На пальцах остались чёрные полосы от типографского свинца.

— Нет, ты вначале посмотри! Нам целую передовицу посвятили.

Сразу под названием газеты крупным шрифтом бросилось в глаза название статьи: «То-то немцам будет холодно!»

Максим пробежал глазами текст и ничего не понял. Корреспондент долго и взахлёб восторгался руководящей ролью Коммунистической партии и лично товарища Сталина. После этого он прошёлся длинной ядовитой тирадой по ненавистным фашистам и обрушился на их союзников.

— Толик, здесь же про Сталина. А где про нас?

— Так положено. Ты ниже читай.

Наконец Максим увидел знакомые слова: север и моряки-североморцы…

«Благодаря самоотверженному мужеству наших моряков-североморцев, — гласила статья, — был уничтожен важный фашистский конвой! Вдоль всего побережья Баренцевого моря плывут тулупы и шубы, в которых немцы готовились пересидеть Полярную зиму. Бесстрашные корабли Северного флота разметали в пух и прах фашистский флот. Перед их отвагой немцы дрогнули и обратились в бегство, оставляя тонуть своих моряков. Особенно отличились наши моряки-катерники! Их точные торпеды настигали врага повсюду, безжалостно отправляя на дно. Советская авиация прорвала зенитный заслон и нанесла сокрушительный удар по транспортным судам противника. Ура, товарищи! Берите пример с моряков Северного флота! Вот так надо крушить ненавистного врага!»

— А где про наших? Махровая несправедливость! — возмущённо бросил газету на стол Максим. — Это же враньё!

— Ну что ты! — засмеялся Долгов. — Газета «Правда» не врёт. Услышал бы тебя настоящий особист, нажил бы проблем. А чем ты недоволен? Главное — уничтожен конвой, что, в принципе, и требовалось. А ты разве не моряк-североморец? Или наш «Дмитрий» разве не лодка Северного флота? Вот и считай, что это статья о нас.

— Да я все понимаю. Но могли бы как-то поточнее. Ну, или хотя бы намекнули, что им помогли.

— Ну конечно! — веселился Долгов. — Как это я не заметил? Здесь же нет ни слова о «Дмитрии Новгородском». Надо статью подправить. Напишем так: когда силы советского флота были на исходе, вдруг разверзлось море и оттуда вынырнуло чудище на атомном ходу и испепелило фашистских гадов! Круто?

Ответить Максим не успел, потому что на столе зазвонил телефон. Долгов, призывая замолчать, приложил палец к губам и взял трубку. На другом конце провода представились, и старпом облегчённо выдохнул:

— И вам здравия желаю, Александр Иванович! Конечно, читал! Поздравляю вас. Впечатляющая победа.

Но голос начальника разведки показался Долгову озабоченным и далеко не радостным.

— Арнольд Филиппыч, по поводу этого конвоя вице-адмирал Головко сегодня проводит секретное совещание. Положено, чтобы кто-то был от вашей службы. Я сразу предложил тебя, так что, будь добр, подъедь.

— А что такое, Александр Иванович? Что-то не так?

— Не хотелось бы по телефону. Ты приезжай, я тебе перед совещанием всё расскажу.

Но Долгова разбирало любопытство, и ждать не было никакого желания. Неужели кто-то заметил «Дмитрия Новгородского»? Или ещё хуже — сфотографировал!

— Александр Иванович, у меня связь надёжная. Говори, не томи.

— Ну, хорошо. По долгу службы ты должен знать, что у наших берегов шныряет стая неизвестных подводных лодок.

— Стая?

Такое определение весьма озадачило Долгова. Это как же их «Дмитрий» сумел размножиться в стаю?

— Да, не меньше десятка.

— Десятка?!

Долгов грузно осел на стул и растерянно пожал плечами, взглянув на прислушивающегося к их разговору Максима.

— Их что, видели? — он переложил трубку от правого вспотевшего уха к левому и спросил: — Может, сфотографировали?

— Нет. Лётчики лишь наблюдали следы торпед.

— Может, показалось? И почему сразу «стая»?

— Потому что торпед была стая. Такое не кажется! Ты, Арнольд Филиппыч, сухопутный человек, и тебе такие слова простительны. А любой моряк тебе скажет, что торпедный след ни с чем спутать невозможно.

Долгов поморщился и показал кулак ухмыляющемуся Максиму. Затем, решив отомстить начальнику разведки за «сухопутного человека», ехидным голосом спросил:

— Погоди, Александр Иванович. Так ты хочешь сказать, что немцев утопили какие-то лодки, а не вы?

— Я такого не говорил! — мгновенно поправился начальник разведки. — Наши очень даже хорошо поработали. Один транспорт мы записали на катерников. Второй на авиацию. С третьим непонятно, но ещё подумаем, кому отдать, может, эсминцу «Куйбышеву». Он ближе других к конвою приблизился. Вполне мог пушками достать.

Затем в разговоре возникла пауза, и Долгов слышал лишь дыхание начальника разведки. Наконец Александр Иванович решился:

— Арнольд Филиппыч, ты же знаешь, как я не люблю загадки. А они, как назло, любят меня. Но факт остаётся фактом — был кто-то третий. Англичане своё участие не подтверждают. Их субмарин сейчас в Баренцевом море нет. Одну из лодок заметили наши катерники. Определённо, кто-то был третий. В этом уверен и наш Командующий флотом. Он долго не решался, но всё же доложил Кузнецову о странных лодках. Думал, тот ему выговор объявит за паникёрство, но, к его удивлению, нарком очень заинтересовался этой информацией. Так что ждём большую комиссию из Москвы.

— Чего же ты так расстроился, Александр Иванович? Ну помог кто-то нам утопить немцев! Так и спасибо ему!

— Ну ты сказанул, Арнольд Филиппыч! И это мне говорит особист? Да ты первый должен море носом перепахать, чтобы узнать, кто это был! Сегодня они нам помогли, а завтра захотят немцам помочь? Как тогда быть? Нет! «Спасибо» рано говорить. Надо сначала выяснить — кто они такие?

— А почему — они? Может, всё же одна лодка была?

— Арнольд Филиппыч! Дорогой! Даже отлично натренированному экипажу подводной лодки, чтобы перезарядить торпедный аппарат, нужно не меньше двадцати, а то и тридцати минут! А если бы это была одна лодка, то ей пришлось бы строчить торпедами почти как из автомата, перезаряжая аппараты за три — пять минут. Такого быть не может! А впрочем, что я тебе объясняю? Ты же не подводник. Приезжай на совещание, я тебе здесь всё на пальцах объясню.

Начальник разведки, не дав Долгову ответить, положил трубку. Старпом задумчиво отодвинул телефон и, взглянув на Максима, спросил:

— Как ты там говорил — махровая несправедливость? Это же надо — я не подводник! Валентиныч сказал бы: вот и помогай после этого людям.