Петр Заспа - Wunderland обетованная

Артём встал, снисходительно похлопал по плечу сидевшего солдата и нагло заявил:

— Послушайте, коллега! Несмотря на мою кажущуюся молодость, в мире медицины я — светило!

Артём посмотрел в лицо Шефферу, пытаясь определить: не перестарался ли? Заметив удивление, он неохотно поправился:

— Ну, в определённых узких кругах.

Ещё один беглый взгляд на профессора. Нет, неуверенности сейчас не место. Нужно пригвоздить его кувалдой наглости!

— Сам профессор Штрайбах считает за удачу получить мою консультацию. Да что там Штрайбах! — Артём судорожно попытался вспомнить, кого он ещё видел в коридорах на госпитальном судне. Так никого и не вспомнив, поднял вверх палец и изрёк: — Многие эскулапы желали услышать моё мнение по тому или иному вопросу. Конечно, я знаю всё о глазах и как их лечить.

Шеффер вначале с сомнением, а потом и с интересом посмотрел на доктора. Он хотел задать контрольный вопрос, но неожиданно распахнулась дверь, и вошёл его помощник Рудольф Йордан. Артём узнал в нём офицера с повязкой, который встречал Шеффера на причале. Теперь он, как и оберштурмфюрер, был одет в белый халат. Не дожидаясь приглашения, Йордан рухнул в кресло и искоса посмотрел на доктора:

— Что он здесь делает?

— Он медик, — ответил Шеффер, пряча в стол фонарь.

— Ты думаешь, он может быть нам полезен?

— Не знаю. Посмотрим.

— Он нас понимает?

— Нет.

Оберштурмфюрер пристально посмотрел в лицо доктору. Артём изобразил полное непонимание и всем своим видом показывал, что для него немецкий язык и китайская грамота — одно и то же. Он рассеянным взглядом окинул вырубленный в скале кабинет без окон, затем, не обращая внимания на Шеффера и его помощника, с полным безразличием уставился в каменный пол.

— Нет, не понимает, — успокаиваясь, повторил оберштурмфюрер. — Я прочитал твой рабочий журнал. — Забыв о докторе, он недовольным тоном бросил помощнику: — Так научные исследования не делаются! Ты уничтожил всех имеющихся ненцев с нулевым результатом.

— А-а… ты об этих чукчах? Но, Эрнст, я ждал тебя полгода. Пока крейсер не привёз оборудование, я вообще не знал, чем заняться. А так я хоть как-то развлекался, пробуя на них действие объекта «Null». Если они тебе нужны, то поищем ещё один чум. И потом, ты же сам говорил, что ненцы не годятся для испытания препарата «Z».

— Но почему ты ни одного из них не вскрыл?

— Да что я в этом понимаю! Я просил командира крейсера оставить мне корабельного доктора, но он отказал.

— Но ты хотя бы удосужился досконально описать всё, что с ними происходило! Из этого, — Шеффер хлопнул рукой по журналу, — я ничего не могу понять!

— Да что описывать? Я тебе и так расскажу. Я выбрал день, когда температура воздуха опустилась ниже сорока, и открыл ангар. Двоих я привязал рядом с контейнером. Двоих — на расстоянии трёх метров. Затем вскрыл контейнер. Когда градусник на объекте опустился где-то ниже сорока двух или сорока пяти…

— «Где-то ниже…» — передразнил Шеффер. — Нужна точность!

— Эрнст! Но не мог же я зайти в ангар и посмотреть на шкалу? Я наблюдал через окно. Вот, кстати, я тебе как раз хотел сказать, что надо повторитель градусника вывести в комнату наблюдения.

— Ладно. Что было дальше?

— Дальше они начали орать, потом упали.

Шеффер тяжело вздохнул.

— «Стояли, упали!» Рудольф, мне нужны подробности! Отчего упали? Какие органы были повреждены? Сколько они были живы?

— Да те, что стояли рядом, рухнули сразу. Их будто вывернуло наизнанку. Вытекли глаза, треснула кожа. А те, что подальше — чуть позже. Так они почти целые остались.

— Рудольф, это наблюдения дилетанта, а не моего ассистента.

— Эрнст! Зато послушай, что было, когда я открыл баллон и выпустил на объект жидкий азот! Чукчи превратились в холодец! Я не шучу! Это было желе из тел и тряпок.

— Ты хочешь сказать, что молекулы органики смешались с неорганическими молекулами?

— Да! Невозможно было понять — где, что… Сам объект посинел. Я даже отбежал от окна. По стенам пошла вибрация. Снег у входа покрылся голубым налётом!

— Интересно… — Шеффер задумчиво уставился на помощника. — А забросы вперёд во времени были?

— Нет. Наверное, так он поступает только с неорганическими материалами, — Йордан засмеялся. — Такой фокус я повторил дважды с моим пистолетом! Один раз он исчез на полторы минуты. Второй — почти на три. И оба раза вернулся совершенно исправным.

— Мне нужно всё это увидеть самому. А как я смогу это увидеть, если ты уничтожил весь подопытный материал?

Йордан безразлично пожал плечами:

— Но ты же привёз троих?

— Они мне нужны для работы по программе «Z».

— Я вспомнил! — помощник с энтузиазмом вскочил с кресла. — Я хотел тебе предложить, но забыл. Севернее нас, в сторону мыса Желания, есть советская полярная станция. Мы постоянно слышим работу её радиостанции. Всего-то каких-то пятьдесят километров. Давай сделаем вылазку, пока ещё полярный день и наши рэксы могут видеть? Вот тебе и новый материал! Там не меньше десятка полярников. На всё хватит!

— Об этом даже думать забудь! Ты хочешь привлечь внимание русских? Хочешь, чтобы русские начали искать, куда делся весь состав полярной станции? Пусть стоит, она гарантия от любопытных. Думаешь, я не мог попросить у Гиммлера для опытов военнопленных? Да хоть тысячу! Но нельзя нам привлекать внимание. Никто не должен даже догадываться, что здесь что-то происходит. Даже в Германии.

Йордан недовольно сел на место.

— Может, отловить животное? Тюленя или медведя?

— На рейхсфюрера Гиммлера тюлень не произведет такое впечатление, как человеческий материал, — Шеффер задумчиво постучал карандашом по столу. — Ладно, отдам второго.

— А кто сделает вскрытие?

— Он!

Шеффер кивнул на Артёма, отчего у того сжалось сердце. Чувствуя, что побледнел, Артём отвернулся. Он старался не дышать, чтобы не выдать волнение. К счастью, Шеффер не заметил его состояния и продолжал разговаривать с помощником:

— Пока что обкатаем препарат «Z» на «единице», а как только температура снаружи понизится, посмотрим действие объекта на «двойку». Хотя, наверное, и ждать не будем. Поработаем с азотом.

— Эрнст, я тебе ещё хотел сказать. Перед твоим прибытием я наблюдал за полётом огромного косяка гусей. Они летели не строго на север, а почти на десять градусов в сторону. То, что мы ищем, находится не на полюсе, а где-то рядом.

— Я тоже так думаю. По моим предположениям, вход расположен на меридиане пару градусов восточнее и между восемьдесят шестой и восемьдесят седьмой широтой. Мы его обязательно найдём, дружище. А пока нужны яркие и показательные эксперименты с объектом, чтобы я смог предложить Гиммлеру снарядить экспедицию. Мы, Рудольф, должны сильно заинтриговать рейхсфюрера. Выбить деньги во время войны — задача не из лёгких. А сейчас, извини, я хотел бы закончить с ним.