Вячеслав Алексеев - Стрелочники истории

Новоторское войско, состоящее из красноармейцев и дружинников, разделили на две части - сухопутную и речную. Единственный КВ, три тридцатьчетверки, десяток немецкие троечек - пустили проламывать дорогу на Ржев. Следом шли пятнадцать ганомагов с красноармейцами и дружинниками. Ганомаги тащили и три гаубицы. Пара грузовиков везла снаряды и бочки с горючим. Замыкали колонну два лэнд-ровера с начальством и немецкой двоечкой в арьергарде. Дорогу проложили заранее - по водоразделам, чтобы по пути попадалось поменьше рек, из-за этого путь получился извилистым и вывел не на сам Ржев, а на берег Волги, километрах в 30 выше по течению. Шибалин решил именно тут устроить основную засаду. Лодки литовцев мимо пойдут - к волоку в Двину. А с низу их яхта погонит.

Речная часть погрузилась в плоскодонки, флотилия, возглавляемая парусно-моторной яхтой, отплыла вниз по Тверце в Волгу, а потом вверх по реке - до Ржева. Тоже не близкий путь, учитывая все изгибы речных русел.

Горючего, как водится, на весь маршрут не хватило, поэтому пришлось на ходу дозаправляться из силура через минипорталы. Одна немецкая троечка, на второй день "скисла" и ее пришлось на буксире затягивать обратно в силур, как только скрылась из виду колонна с новоторскими дружинниками. Тем не менее, обе части подошли к исходным точкам одновременно, потратив на дорогу два дня. В небе по очереди кружили Филатов на дельтаплане и Ерисов на параплане, передавая по переговорникам дислокацию своих и чужих войск. В стане противника оба летающих объекта заметили, ситуацию поняли правильно и потому, так и не начав осаду, попытались улизнуть, ограничившись лишь тем, что успели нахапать по окрестностям.

Набив под завязку свои шаланды пойманными крестьянами, литовцы изо всех сил выгребали вверх по течению Волги к волоку в Двину, находившемуся километрах в ста от Ржева.

- От, блин! - переживал артиллерист лейтенант Андреев. - Пушки тащили, а пострелять не доведется - все шаланды нашими людьми набиты.

- Не переживай! - отвечал Максим. - Найдем для тебя цель!

Его слова оказались пророческими, через десяток минут Филатов передал сверху, что крупный отряд в двести - двести пятьдесят человек на противоположном берегу Волги пробирается лесом напрямую к Двине и если он никуда не свернет, то скоро будет от засады километрах в 7-8.

- О! Что я тебе говорил? Это те, кому места в лодках не хватило. Для твоих гаубиц - самое то.

Гаубицы установили на огневые позиции. Андреев дал пристрелочный. Филатов сверху уточнил: перелет метров 300 и правее столько же. Второй выстрел - теперь недолет на полста. Третий - есть накрытие. Три гаубицы выпустили по пять снарядов, после чего Филатов сообщил, что больше можно не стрелять - уцелело несколько человек, разбредающихся в разные стороны. Все остальные - лежат.

Тем временем лодки, заслышав канонаду прямо по курсу, остановились, сошлись бортами, литовское руководство принялось обсуждать - что это за шум впереди и стоит ли туда плыть? А если не стоит, то что делать? Пока спорили, сзади послышался мотор яхты, тащившей на буксире две плоскодонки с вооруженными красноармейцами, а по бережку, подминая некошеные заливные луга - катились КВ и две немецких троечки. КВ сделал предупредительный выстрел по противоположному обрывистому берегу, из-за чего часть склона с двумя небольшими березками аккуратно съехала в воду. Яхта же, сбросив буксирумых для самостоятельного плавания, подошла к каравану на 50 метров и остановилась. Из-за борта показались стволы снайперских винтовок, после чего начался методичный отстрел всех, кто с оружием. На лодках показались лучники, но их отстреливали в первую очередь - мишень на полкорпуса появлялась из-за борта, возвышаясь над головами пленников.

Видя, что тут ловить нечего, лодки бросились врассыпную, но не тут то было. Троечки и КВ устроили заградительный огонь по воде, показывая границы, за которые не следует заплывать. А яхта принялась отжимать весь караван поближе к берегу с танками. Тем временем сзади подтянулись плоскодонки, перекрывая возможные пути отхода. С яхты, поступило предложение, усиленное мегафоном, подплыть к берегу, сложить оружие и построиться на земле: отдельно пленные и литовцы.

Филатов сверху передал, что вторая группа, тоже человек в двести, рассредоточилась по кустам на том же берегу, что и танки, и наблюдает - чем кончится дело с лодками. Других скоплений сверху не замечено. Шибалин принял решение окружить наблюдателей и выдвинул оставшиеся танки в обход, а ганомаги с десантом - к лодкам, принимать пленных и сортировать захваченных ими жителей ржевского княжества.

Когда десант покинул ганомаги, наблюдатели, видя свое численное превосходство, попытались ускоренно сблизиться и вступить в рукопашную. Увы, и тут их ждал облом - затрещали выстрелы из автоматов, рявкнули танковые пушки, прострекотали пулеметы - не пройдя и половины пути от двух сотен осталось едва половина. В довершение с боку показались пять немецких троек и тридцатьчетверки, прижимая остатки воинства к воде.

Финита. Литовцы начали стаскивать шлемы и бросать на землю бесполезные мечи, дубины, рогатины. Разгром был полный. От тысячи, пришедшей на Ржев, осталась четверть. Среди пленных крестьян тоже были потери. У Шибалина и среди дружинников Иванко - потерь не было.

С бывшими пленными вышла некоторая накладка. Шибалин изначально планировал отпустить подданных ржевского княжества на все четыре стороны, каково же было его удивление, когда большая часть попросилась к нему. Иванко объяснил, что тут все логично, торопецкий князь не сумел защитить их "животы", а в Шибалине и Афанасьеве они такую опору увидели собственными глазами.

- Где ж я их селить буду? - задумался Афанасьев.

- Тю! - ответил Шибалин. - Бери и не думай, пристроишь куда-нибудь. Этим, в отличие от наших, подъемные платить не нужно.

Дружинники Иванко собирали и сортировали трофейное оружие. Несмотря на то, что Афанасьев не проявил к нему интереса, Иванко уверил, что все будет поделено честно, по справедливости, и если воины нового князя и сам князь не захотят взять свою долю натурой, то ее продадут и передадут деньгами. Тоже самое и с пленными, точнее, уже рабами.

Среди сборщиков Максим выхватил своего старого знакомого:

- Привет, Фома Доброщинич. Иль не помнишь?

- Как не помнить? Помню, Максим. Токмо ты то - уже сотник, а я из десятников в простые дружинники попал. Князь то мой - сбежал. Теперича я у Иванко, в простых гриднях.

- А в лесу то тогда что делал? За нами следил.

- Было дело, Всеволод Ярославович приказал. Токмо, не помогло все это ему. И с нами не по людски, потому и я от него ушел. Возьми к себе, Максим? Научи, как вашим оружием воевать? За тебя в огонь и воду пойду.