Александр Логачев - Мечи Ямато

— Да. И вот вопрос второй. Я рассказал тебе о Нобунага, о том, что он объявил награду за мою поимку. В конце концов до Нобунага обязательно дойдет, что в селении Касивадзаки, в доме мастера Мацудайра скрывается тот самый гайдзин. Даймё Нобунага придет сюда, и худо будет тебе, мастер Мацудайра...

— Я понял твой вопрос, Ямамото, и вот что отвечу, — сказал Мацудайра. — Если Нобунага просто покажется в Касивадзаки, он поссорится с такими домами, как Хитоцубаси, Симидзу, Таясу. Тебе о чем-то говорят эти имена?

— Нет, — честно признался Артем.

— Зато Нобунага они о многом говорят, будь уверен, Ямамото. Однажды я сказал ему, что если он придет в Касивадзаки, то его самураи обязательно затеют ссору с моими самураями и произойдет столько поединков, сколько самураев он приведет с собой. Нобунага вряд ли устроит исход этих поединков, а самурайским домам Хитоцубаси, Симидзу, Таясу совсем не понравится, что по вине Нобунага произошли поединки, в которые оказались вовлечены их отпрыски, обучающиеся в моей школе. Поэтому Нобунага не должен волновать тебя, он здесь не появится. Так что ты отвечаешь, Ямамото?

Артем все еще раздумывал. Предложи ему кто такое, когда он только очутился в Японии, то он согласился бы, конечно, без раздумий. Сейчас же было не так все просто и однозначно. Было над чем подумать...

Со двора донесся довольно громкий дребезжащий звук. Такое впечатление, что металлической палкой вели по штакетнику, сделанному из металлических пластин.

— Ручной барабанчик, — сказал Мацудайра, заметив недоумение на лице Артема. — Мне пора идти к ученикам на медитацию.

Мастер поднялся.

— Подождешь во внутреннем дворе, Ямамото. Я пришлю за тобой одного из учеников. Он отведет тебя к вечерней трапезе.

Они вышли из фехтовального зала, прошли на галерею, огибающую внутренний двор. Мастер оставил Артема, свернул в коридор, уводящий внутрь дома. Артем же направился к лесенке, чтобы спуститься по ней во дворик, где пруд, где газоны с камнями и странного предназначения деревянные постройки.

— Господин...

Артем обернулся.

И как-то сразу все про себя понял. И что он пропал и что он погиб...

Это было похоже на электрический удар... Не на тот, которого подспудно ждешь, когда, скажем, вкручиваешь лампочку или вскрываешь распредкоробку под напряжением. Бывает другая разновидность электроударов — когда делаешь что-то привычное, например в миллионный раз втыкаешь кнопку торшера, не ожидая подвоха, и тут — бац... Уж долбанет так долбанет. Пронзает с ног до головы и через все печенки.

Так было и сейчас.

Все мысли вдруг куда-то отлетели. Артем на миг позабыл, в каком веке и в какой стране он находится. Как-то сразу все стало несущественным.

А и всего-то, что произошло, — увидел перед собой женщину. Правда... Немного перефразируя незабвенных классиков «Тут смотря какой отец», можно было сказать — тут смотря какую женщину перед собой увидеть.

Наверное, такое может произойти с каждым, да вот только не каждому выпадает. Наверное, у каждого в голове складывается образ женщины его мечты. Как правило, это довольно смутный контур, нечто зыбкое, совершенно неконкретное, но когда встречаешь эту женщину, сразу откуда-то приходит понимание — это ОНА.

«Она», — понял Артем. И странное ощущение дежа-вю посетило его: где-то он уже видел эти агатовые миндалины глаз, эти иссиня-черные волосы, овальной формы лицо, эти тонкие губы. Где? Может быть, во сне? А еще у нее была длинная шея, и она была довольно высокого для японок роста. «Слава богу, лицо ее не намазано этими идиотскими белилами», — почему-то подумал Артем.

— Я — Ацухимэ. Сестра Кумазава Хидейоши. — Девушка поклонилась, взмахнув длинными рукавами кимоно [19]. — Я знаю, что ты прибыл от Хидейоши. Не удивляйся. У молодого Наканэ, у самурая, что проводил тебя к сэнсэю, есть подруга, служанка по имени О-ёси... А на женской половине слухи разносятся моментально.

Она взглянула Артему прямо в глаза (чего женщины здесь обычно не делали) и улыбнулась.

Лучше бы она не улыбалась. Так, наверное, было бы спокойнее. Но она улыбнулась, этого уже не поправишь, и Артем со сладкой истомой осознал, что увязает все глубже.

— Господин... — Она со значением оборвала фразу.

«Ах да! Я же не представился, — сообразил Артем. — Как неучтиво, черт возьми!»

— Ямамото... — сказал он. И внезапно у него вырвалось: — Но лучше зови меня Артем.

Впервые здесь, в Японии, он представился своим настоящим именем, а не дурацким ником «Ямамото», который у самого Артема уже начинал вызывать трудно объяснимый, но вполне стойкий рвотный рефлекс.

— Алтём? — переспросила она.

«Как мило она выговаривает мое имя», — подумал акробат.

— Да, Артем.

— Какое странное имя, — сказала Ацухимэ. — Это имя что-нибудь означает у вас?

— Означает? — удивился гимнаст. — Разве имя что-то должно означать?

— Дзиромаро означает «второй сын», Сабуромаро — «третий сын», Рокуромаро — «шестой сын»...

— Нет, имя Артем ничего не означает, — сказал воздушный гимнаст.

— Господин Алтём, расскажи мне о Хидейоши...

Говоря это, Ацухимэ дотронулась до отворота его куртки-косодэ. Зачем она это сделала? Артем едва только начал приходить в себя от заставшего его врасплох потрясения, как снова... Она ведь только приблизила к нему свою руку, а его голова закружилась, будто он в самолете рухнул в воздушную яму.

— Он велел передать что-нибудь мне? — спросил она. — Только мне, и никому другому?

Артем замешкался с ответом, потому что на ум пришла просто-напросто сущая нелепость — скажи он сейчас Ацухимэ, что ее брат ничего не велел передать, она развернется, уйдет, и он ее больше не увидит. Соврать ей, что ли? Дескать, Хидейоши велел передать такие слова: «Приветь незнакомца, сестренка, будь с ним ласкова, одень, обуй, накорми».

— Нет, — наконец выдавил из себя Артем. — Ничего не велел передать.

И поспешил добавить:

— Но он говорил мне о тебе. Сказал, что его сестра живет в доме мастера Мацудайра. Когда мы с ним расстались, Хидейоши был здоров, не был ранен.

«Что я несу? — удивился сам себе Артем. — Нет, надо выбираться из этого наваждения».

— Он направился в Киото? — спросила Ацухимэ. «И имя у нее хорошее, — Артему пришла на ум очередная нелепость. — И сочетание получается хорошее — Артем и Ацухимэ... Ацухимэ и Артем».

— Да, — сказал гимнаст. — В Киото.

— Ты долго будешь гостить в доме сэнсэя?

«Теперь уже не знаю, — ответил бы ей Артем, если бы решил говорить правду, и только правду. — Теперь уже ничего не знаю».