Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам

Я был прав. Деленн увидела это.

Мы никак не касаемся Деленн. Мы говорим тебе, Примарх: это опасно, и это неправильно. Еще не поздно выбрать иной путь.

Пророчество?

Смерть придет, если ты продолжишь это. Не пророчество, просто то, что является правдой.

Смерть всегда идет ко мне. Ты это знаешь.

Ты был предупрежден.

И откуда придет эта смерть?

Мы не можем сказать тебе.

Вопрос, на который ты не можешь ответить? Еще один?

Мы знаем события, но не их природу. Наше предвидение никогда не распространялось на нас или на этот зал.

А если я все равно продолжу? Ты отвергнешь меня? Выберешь другого?

Мы не можем. К лучшему или к худшему, мы вместе до конца.

Именно. Так что верь в меня.

Мы верим Примарх. Всегда.

Синовал оглядел собравшихся. Тело Шеридана было уложено на алтарь в самом центре зала, в месте куда Вален пришел заключать Договор Энайда. Сьюзен, Лита и Преторы Тутеларий и Катедреллиус стояли вокруг него. Сфера, заключавшая в себе душу Шеридана, парила над телом.

— Ты готова? — спросил он Литу.

— Думаю что так. — ответила она. Она не глядела на Сьюзен.

— Тогда не торопись. Потянись… медленно.

Лита выдохнула и вдохнула, открывая и закрывая глаза в такт с движением тела.

— Ты здесь? — прошептала она.

— Ты здесь, Деленн?

Исток Душ был прав, как был прав всегда.

Укрепления Собора были непреодолимыми. Они были такими всегда, во все тысячелетия, прошедшие с их создания.

Исток Душ мог обнаружить нарушителей. Никакая технология — ворлонцев, теней или Изначальных не могла проникнуть в Собор, не насторожив их.

Никакая технология…

Но магия… это другой вопрос.

Себастьян забрал жизни и воспоминания пятерых Охотников за Душами в течение долгих лет войны. Ему были поручены задержание и убийство Синовала, Примарха Мажестус эт Конклавус, и он был непреклонен в своих устремлениях.

Он знал секреты Собора так же хорошо, как и Синовал. Он накапливал информацию, ожидая благоприятного случая. С тех пор как они сражались на Вавилоне—5 — и он победил — он ждал следующего случая забрать жизнь Синовала для его Повелителей.

И сейчас, когда Примарх будет занят, истощен, вымотан…

Магия Галена ослепила Исток в отношении их личностей, переведя его внимание на камни души которые они несли, изменила их облик…

Придав им облик Шаг Тодов, которых они изловили прежде.

Они медленно шли по коридорам Собора, приближаясь к самому Истоку, готовые поймать свой шанс.

Деленн?

Ты здесь, Деленн?

Почему я не слышу тебя?

Мертвые не молчат. Они не спят. Они не видят снов.

Не тогда, когда они рядом.

Души говорят на бесчисленном множестве языков, на древних наречиях и забытых диалектах.

Призраки Истока Душ в беспокойстве. Они знают, что происходит. Нарушаются древние законы.

Но никто из них не воспротивится ему. Никто из них не посмеет.

Тело лежало на алтаре, каменной плите, цвета которой менялись и текли, и сейчас она была чернее черного. Тело лежало точно так же, как лежало тогда, когда он умер. Двенадцать лет назад.

Душа парила над ним, пойманная в ловушку и связанная, жаждущая освобождения.

Сердце…

Оно где — то в другом месте.

Деленн…

Ты слышишь меня?

И где — то еще:

Я слышу тебя.

Ближе:

Сейчас?

Почти.

В другом месте:

Мы все умрем. Мы все умрем. Мы все умрем.

И отзвуки чуждого голоса отразились эхом от каменных стен.

Я слышу тебя.

Деленн!

Я умерла?

Нет… о, нет… Я так не думаю.

Но ты же мертва, Лита. Ты исчезла так давно, что должна быть мертва.

Нет. И не была. Я была поймана в ловушку и потеряна. Я так много пропустила.

Хотела бы я, чтобы это была смерть. Двенадцать лет я думала только о ней, и все мои фантазии были хуже этого. Спокойное, пустынное место и мой ближайший друг. Хотела бы я, чтобы смерть была такой.

Это может быть жизнью.

Где ты? Если ты не мертва, тогда… О, нет. Только не он.

Синовал.

Он прошелся везде, и его тень коснулась всех и всякого. Он коснулся и тебя?

Он меня освободил.

По своим резонам.

Да, по своим.

Я их знать не хочу. Я не хочу, чтобы он разрушил и это. Все остальное он у меня отобрал. Я не хочу, чтобы он отобрал у меня еще и друга.

Почему ты так ненавидишь его?

Он чудовище. Он живет для войны, и он не видит ничего, кроме фигурок на игральной доске. Он не печалится и не знает сожаления. Он будет жалеть лишь об окончании этой войны — а затем пойдет искать себе другую. Если он ее не найдет — он начнет ее. Не могу не думать, что жизнь была бы куда лучше, если б его никогда не было на свете. Он противостоит всему, что я есть.

Но он — наша единственная надежда на победу.

Знаю. Это меня и пугает.

У него есть план.

Я не хочу его знать. Я ничего не хочу знать и о нем.

Он послал меня встретиться с тобой.

Я не хочу вести с ним никаких дел.

Деленн…

Что?

Ты мой друг. Не делай этого ради него. Сделай это для меня.

Я не могу…

Я ему обязана. Я предложила ему мою службу. Он освободил меня, Деленн. Ты не знаешь каково было там… где я была. Он освободил меня, и я поклялась ему служить.

Он освободил тебя лишь потому что хотел, чтобы ты так поступила. Он хотел использовать тебя, чтобы добраться до меня.

… Да, но это не меняет того, что он сделал.

Чего он хочет от меня?

Думать. О нем.

…

Вспомнить Шеридана.

Моему другу.

Я отправляюсь домой. Я так давно не был там, что почти забыл как он выглядит. Боюсь, что он не будет таким, каким я его помню. Воспоминания юности — хрупкая вещь, когда наступает старость, а за прошедшие годы на Центаври Прайм случилось многое. Я кое — что слышал, и мне это совершенно не понравилось.

Но правда это, или нет — я все же возвращаюсь домой.

Я мечтал о этом моменте с тех самых пор, как покинул его. Я думал, что это страстное желание ослабнет со временем и под грузом долга, но оно лишь усиливалось. Каждый день приносил новые терзания. Я хочу увидеть место, где Линдисти сделала первые шаги, и место где она умерла. Я хочу увидеть мой сад. Я хочу увидеть таверну, где Лондо, Урза и я впервые напились дешевым бривари.

Груз воспоминаний. Я представляю, как тяжек он должен быть для тебя, чьи воспоминания уходят в такую старину. Я увидел это, когда мы были на Минбаре. Я мог видеть твою любовь к вашим горам, с каждым сделанным тобой шагом. Я хотел бы, чтобы ты мог показать мне Широхиду такой, какой ты ее запомнил. Я хотел бы, чтобы я смог показать тебе мой сад таким, каким запомнил его я.