Сергей Калашников - Якут

Ещё я закончил изготовление второго арбалета для жены. Усилие на нем сделал вполовину меньше, чем на своём и сразу приспособил его под стрельбу стальными шариками. Пока свинца не добуду. На зайчика, на уточку, на белку.

Тут как раз дошли до нас слухи о том, что в верховьях Адычи, на Эльгинском плоскогорье зажиточные стойбища, раньше бывшие друг с другом на ножах, дружно отказались платить ясак царю. Словом, стало там неспокойно и как дело повернётся, никто не знает. Собственно, в это время мы и двинулись в путь. Лёд с рек сошел, а половодье? Оно нам не помеха. Мы не собираемся выгребать против течения на стрежне. У бережка пойдём по Бытантаю. Время дорого.

Вниз по течению мы плыли быстро и без приключений. Ночевали всегда на левом берегу в палатке, а обед пропускали — уж очень лихо неслись. Жалко было задерживаться. И еще Яна, разбившаяся на множество рукавов могла запросто пронести нас мимо устья Бытантая, так что мы зорко всматривались в берег, стараясь не пропустить места поворота.

А вот дорога вверх по течению — это совсем другое дело. Я грёб двумя вёслами спиной вперёд — специально приготовил уключины с выносами, как на лодках для академической гребли. Айтал правила, сидя на корме. Она ловко держала лодку в области медленного течения, так что продвигались мы уверенно.

Иногда менялись местами, но ненадолго — жена всё таки заметно слабее меня и её усилиями продвижение шло медленней. Но, шебутная, она и есть шебутная. Всё то ей хочется попробовать.

На первых от своего устья полутораста километров эта река в моё время считалась судоходной. Наверное, и сейчас это так. Во всяком случае русский коч нам тут встретился. Об этих судёнышках в наше время разное толкуют. Так что мне было интересно глянуть своими глазами. Дело в том, что на старинных изображениях или современных реконструкциях коч, идущий на вёслах мне не встречался, а между тем эти судёнышки поднимались вверх по рекам. А о том, что к плаванию против ветра они не были приспособлены, исследователи заявляют в один голос.

Одним словом, интересно было глянуть. Так что мы прошли от этого кораблика неподалеку и перекинулись словечком с казаками. Знакомые лица среди них встретились — не напрасно я прошлым летом столько времени долбодятлил на стройке. Мужички не только опознали меня, но даже успели между собой договориться до того, что я из уже «объясаченного» стойбища. Как ни крути, людей нынче в Якутии немного, а уж парни моего роста редко встречаются. Особенно, среди якутов, бодро объясняющихся по-русски.

— Ты на охоту, Миха? — мы как раз поравнялись с судёнышком, и я стал грести не так скоро, чтобы не убегать вперёд.

— Шуткуешь, Пелым! Лето на дворе. Мягкой рухляди не добудешь, а рыбы в реке сколько угодно.

— Куда же вы так торопитесь?

— Переселяемся к горам. Кузню буду ставить.

— А далёко?

— Вам туда только пёхом дойти. Вёрст через триста поверну из русла в малую речку.

— Миха, давай к нам проводником, — это уже другой человек. Из казаков.

— Я вас не туда приведу, сам здесь впервые. По чужим объяснениям дорогу выбираю.

Поднажал и стал опережать коч. Мы на узкой долблёнке идём у самого берега по почти стоячей воде, а пузатое, более чем с метровой осадкой судно выгребает против заметного течения — им нужна какая-никакая глубина и к суше прижаться, как мы, они не могут. А я уже разглядел пять пар вёсел и вспотевших гребцов. Грузное судёнышко — неважный рысак. И то, что мастеровой Пелым используется в роли привода ходового устройства, не наполняет мою душу желанием влить свои усилия в благородное дело освоения Сибири.

Я — якут. И я здесь дома. А русские пусть стараются и для царя своего, и ради самих себя. Я ведь им не мешаю. Ну так и они мне не мешают. Подошли чуть ближе к борту, чтобы Айтал перекинула на палубу тройку ленков. Они у нас нынче лишние. От жадности, считай, поймали.

Через час пузатое судёнышко отстало от нас настолько, что скрылось за поворотом. Но ненадолго. Тут ветер оказался попутным, а широкое русло — почти прямым, и, раздув паруса кораблик уверенно настиг нас. Его немногочисленный экипаж хлебал что-то на палубе из деревянных мис — не иначе рыбку сварили, да, наверное, не саму по себе, а с чем-то. На этот раз мы близко не сходились. Нам, как уже поминалось, надо у суши держаться, а коч любит где поглубже.

Глядя на это дело, я растянул одеяло между парой вертикально поставленных вёсел и довольно долго был свободен от гребли — нас хорошо тянуло, хотя разогнавшийся парусник мы не догнали.

Дня через три виделись с казаками последний раз. Они готовились к ночлегу на берегу, ну а мы прошли мимо. На вёслах. Русло Бытантая, если сравнивать его с Яной, выглядит более прямолинейным. Змейки, когда река вихляет из стороны в сторону, попадаются редко. Но на узкой долблёнке не особенно-то ловко под парусом, когда ветер дует не точно в корму — легко перевернуться. Ну и при нашей «конструкции» мачты, парусом особенно не повертишь. Редко удавалось нам использовать силу ветра. Так, можно считать, что просто баловались иногда.

А потом начались волнения по поводу того, где сворачивать в приток, протекающий неподалеку от нашего будущего дома. Затруднение было в том, что местность эту мы видели зимой, когда всё было подо льдом и снегом. Тем не менее, и я и Айтал — мы оба опознали признаки, которые искали. Хорошая память на места, где побывали — это удобно.

А дальше опять было много тяжёлой работы. Домик я срубил компактный, примерно пять на четыре. Главным его достоинством была толщина стен — брёвна для венцов выбрал очень толстые. Мы их вчетвером с Кимом и его братьями затаскивали наверх с великим трудом. Крышу тоже сделал рубленую. Обрешётку положил из брёвен, приделанных к бревенчатому же фронтону. Леса хватало, поэтому на добротности не экономил. Два пола сделал с просветом, куда вполне можно было забраться через оставленные вверх и вниз люки. Около метра высоты образовалось. И на чердаке оставил приличное пространство — над потолком ещё три венца прямой стены, а уж потом начал сужать торцевые стены. Скаты свёл под тупым углом в расчёте на малоснежные зимы.

Очень много пришлось тесать, считай всё из бруса. Горы щепы навалили.

Дом получился высокий, но за его устойчивость я не опасался — опоры прочные, стены прямые и в тихом месте он у нас — со всех сторон прикрыт склонами. Это ведь уже предгорья. Одним словом — жильё получилось добротное. А вот всё остальное сделали на скорую руку. Сени, кузницу, вход в будущую шахту — брёвна, жерди, плетни, глина, земля. Время поджимало. Лето у нас короткое.

Не зря мы столько всего сюда везли. Помощники наши в обиде не остались. Расплатился с ними инструментами — топорами и косами. Железная коса в эту эпоху в Якутии — редкость. Из-за дефицита железа тут часто пользуются костяными. И, кстати, искусные косари — очень уважаемые люди.