Сергей Калашников - Там, за поворотом [СИ]

Сейчас мне нравится, что ребята обступили со всех сторон недовольного гостя и насели на него, добиваясь чёткой формулировки требований… ну… я кивнул… что заказ принимается к исполнению. Потом Косоглазый пришлёт писаря, чтобы всё зафиксировал на пергаменте - начинаем мы потихоньку готовить и бюрократов, потому что всего упомнить невозможно, а упускать из виду ничего не хочется. Вот, хоть режьте меня, а государству без канцелярии не прожить.

Мышка махнула рукой из-под навеса. Того самого, увешанного под потолок вениками - летнего места обитания моего семейства. Она у нас сообразительная, уже похлопотала об угощении.

- Так что же творится у праттов? - спрашиваю я с места в карьер.

- Военный вождь, тот самый, которого мы называем царём, привёл к покорности храму Грома все селения вплоть до самой землицы Когидской. А дальше - мы его охотников перестреляли из луков, когда те попытались занять хутор Лапотников. Почти в точности вышло, как и в прошлый раз - они на рассвете вышли из леса, а наши из-за огородного плетня с колена их и положили, - Рябчик, похоже, привык кратко и полно излагать свои мысли и теперь не тратит слов даром. - После этого поселковые старейшины опять перестали поклоняться богам. Их молодёжь побила посланцев от жрецов, потому что ребята Плаксы научили эту молодёжь хорошо драться. Это я про ближнюю к Когиде область рассказываю. А вот дальше - кто в лес, кто по дрова. Храмовые служители опечалились и, ходит слух, послали гонцов в другой храм Грома в те места, откуда сами к нам пришли, позвать нового царя с новыми Сильными Охотниками.

Ту отраву, что ты сделал из малины, я вожу в селения и продаю за ячмень. Называю священным напитком Великого Зайца. Они это пойло охотно берут и щедро отсыпают зерна за него. Как напьются - делаются дурными. Почти перестают торговаться. Хоть натурально грабь - ещё и улыбнутся. Так что в кувшинах бродильных у нас, почитай, всё время булькает.

- А не пробовал ты этой отравой, - я нарочно называю так малиновое вино, - угощать жрецов из храма Грома.

- Младшие служки охотно его пьют, но только корысти с них никакой нет, кроме поговорить по душам. Так много ли из них вытянешь? Что видели, да что услышали случайно, - Соколиный Глаз хитро улыбнулся.

А я тоже доволен - есть, нарвавшийся на примитивную засаду, ослабленный нашими стараниями сосед. Есть канал получения сведений о нём. И есть буферная зона, способная ослабить внезапный удар, случись жрецы опять соберутся с силами.

Общее же положение дел у праттов можно считать удовлетворительным. Урожаи здесь неплохие, земли свободной много, а к более суровому, чем на юге, климату новосёлы уже приспособились. Нарастающая в более развитом, чем у нас, сообществе анархия - это прекрасно. А захватывать их никакого интереса нет. Своё зерно они и так нам отдадут за хорошие горшки.

Пропустил я через лабиринт и Сизую и Рябчика. Скучновато получилось. Во-первых, люди они оба взрослые, зрелые и опытные. Так что через "кольцо" оба прошли всего по одному разу. Мастерица наша керамическая уверенно без малейших сомнений проследовала через дверь для умников, зато Глазик её Соколиненький ни двери не приметил, ни выхода за поленницей, а добрался до "лаза безбашенных" и нырнул туда. Анализируя результат, я пришёл к выводу, что замануха для хитрецов не особо-то работает. Во всяком случае, не для взрослых она, потому что оба испытуемых её осмотрели, но использовать не стали.

Зато интеллектуалов вычислять получается легко. Лаз же, предназначенный кандидатам на места в правительственных учреждениях, вообще никого не останавливает - через него выбираются все, кто только достигает этой точки лабиринта. Сортировать людей по природным склонностям на основании этого испытательного оборудования оказалось не слишком просто. То есть, просто, конечно, однако достоверность результата вызывает нешуточные сомнения.

Задачи следовало усложнять, но как? Ничего интересного в голову мне не приходило. Пугать подопытных разными опасностями? Менять условия в зависимости от ранее предпринятых действий? Увы, ничего, кроме пути проб и ошибок в моём распоряжении не было. Зато наличие богатого выбора людей, большинство из которых я имел возможность понаблюдать в обстановке школы, а потом и в жизни, после завершения обучения - это весьма удачное стечение обстоятельств. Редко, кто ещё может чем-то подобным похвастать.

Я замыкал новые кольца внутри лабиринта, выводя их раз за разом к тем или иным точкам, где человеку требовалось принять решение. Вводил открывания дверей при разных положениях рычагов, заставлял нагружать чашу весов, чтобы отпереть заслонку - но по-прежнему тесты давали ответы далеко не на все вопросы о личности. Склонность или несклонность к пренебрежению правилами выделялась достаточно уверенно. И сообразительность. Ни способность к руководящей деятельности, и задатки старательного работника уверенно не определялись. Ну, затруднение насчёт старательных работников особенной обеспокоенности не вызывало - они себя и в обычной жизни всегда проявляют достаточно выразительно.

Школа развивалась с переменным успехом. Учеников то прибывало, то убывало. Древние люди и растущие среди них доисторические мальчики и девочки признавали только одну возможную степень несвободы - зависимость от старшего родича. Они приходили и уходили когда хотели, не считаясь ни с какими учебными планами. Выполнять правила гигиены, участвовать в работах или дежурствах - ребятишки не отказывались никогда - это было в обычае. А сорвать урок массовой неявкой, уличить преподавателя в незнании того, что никакого отношения к предмету не имеет - это запросто. То, что мы считали бы нормальными учениками, встречалось в единичных экземплярах.

Пожалуй, только холодная половина года ещё напоминала более-менее приличное учебное заведение, потому что… да всё равно ученики срывались в охотничьи вылазки не думая ни о чём, кроме привычных занятий, среди которых нет ничего важнее доставки к домашнему очагу обильной добычи,. Люди менялись крайне неохотно. Склонность к оседлой жизни и систематическому труду обнаруживалась только изредка. И люди, наделённые столь редкими в эту пору качествами, постепенно оседали по ближайшим окрестностям Тупого Бычка. Не знаю какое слово будет верным, но мне на ум приходит: "слобода". Кожевенное производство, дававшее не только пергамент, но и подмёточную кожу, началось как учебно-опытный участок школы, а уж потом несколько мастеров стали работать там и во внеучебное время. Зачем им это было нужно? Так за деньги. В поселковом магазине много такого, чего в этом мире и не встретишь. И сам он тоже являлся учебным классом - нужны Союзу разведчики, а удобнее, чем личина торговца, прикрытия для шпиона ещё никто не придумал.