Евгений Токтаев - Пес и волчица

— Что же ты сама-то? — спохватился Асдула, — давай, помогу.

Тармисара снова повернулась к нему, отставив колун и уперев руки в бока. В глазах ее играла насмешка.

— Помоги, коли не шутишь. Давненько, поди, топорища в руках не держал.

— Держал, — тарабост поплевал на ладони, — да только тем топором не дрова рубил, а головы.

— Ну-ну, — не поверила Тармисара, — с кем воевал-то? Не с женой ли? Ноги-то шире расставь, не ровен час, уязвишь себя, или вовсе оттяпаешь. Я назад не пришью.

— С женой, говоришь? — Асдула взмахнул колуном, — затем и приехал.

— Зачем? — не поняла Тармисара.

Асдула расколол полено, опустил колун и полез за пазуху. На свет появилась золотая шейная гривна-торквес.

— Прими, Тармисара. Моей назовись, целиком в золото одену. Люба ты мне.

Тармисара на миг опешила, а потом расхохоталась.

— У тебя сколько жен-то, Асдула? Трое? Не любят что ли? Или надоели уже?

Тарабост побагровел.

— Не юли, девка! Отвечай, согласна?

— Да какая же я девка? У меня вон — волос седой есть. За тридцать весен уже перевалило. Зачем я тебе, старуха почти? Позови, любая прибежит. Ты богат, знатен...

— Что ты не бежишь?

— Так разве я женщина? Я для вас — ведьма. Пока недуг какой непреодолимый не свалит.

— Баб не слушай, сама мне советовала. За меня пойдешь, ни одна не пикнет.

— Только бабы меня ведьмой зовут?

— Башку снесу, кто хоть мигнет не так!

Женщина помолчала немного, глядя тарабосту в глаза. Взгляд того заметался, задерживаясь большей частью на высокой груди Тармисары.

— Грозен ты, Асдула. Посмотри на меня. Ты что же, меня со своими забитыми женами равняешь? Думаешь, буду тихонько прясть в светелке, да по твоей хотелке ноги послушно раздвигать?

Тарабост ответил не сразу, лишь губы поджал, да белесые брови нахмурил сильнее прежнего. Прошипел:

— Не хорош по тебе? Обещалась кому? Скажи!

— Зачем тебе?

— Потолкую с ним.

— Уж ты потолкуешь.

Асдула, пожевал губами и выплюнул:

— Да и верно, кому ты тут обещаться могла, медведю разве, или лешаку.

Тармисара покачала головой.

— Ступай, тарабост, пусть другая тебя полюбит. Будь здоров.

На скулах тарабоста играли желваки.

— Из ума выжила. Кому отказываешь?! Мне, Асдуле Скарасу, князья не отказывают!

— Верно прозвали тебя, Асдула-Скорый. Князей в жены бери, коли они тебе не отказывают.

Тарабост задохнулся, но Тармисара уже отвернулась от него, намереваясь возвратиться к работе.

— Ведьма... — Асдула вытянул из-за богатого наборного пояса плеть. Шагнул вперед, замахиваясь.

Тармисара обернулась, но взгляд ее, лишь бегло скользнув по перекошенному от злобы лицу тарабоста, метнулся в сторону. Словно ища что-то или кого-то, она не попыталась, ни уклониться, ни закрыться от удара. Казалось, она не видела Асдулу.

"Не тронь!"

Тарабост вдруг споткнулся, словно с размаху на стену налетел. Плеть выпала из его руки. Он повалился на колени, сжав пальцами виски.

— Берза! — Тармисара озиралась по сторонам, — Берза, пусти!

— Ведьма!

Асдула зарычал и выдернул из ножен меч, поднимаясь на ноги. Взмахнул им, вытянув вперед и в сторону левую руку, как слепой. Кончик клинка просвистел у груди Тармисары, она отпрянула.

"Мата!"

Откуда ни возьмись, на поляну вылетел пес и сбил Асдулу с ног. Конь тарабоста, доселе смирно стоявший, вздрогнул и заржал.

"Весулк!"

— Весулк, нет! — закричала Тармисара, бросившись к псу.

Здоровенные зубищи клацнули у самого горла тарабоста. Тармисара вцепилась в густую шерсть пса, оттаскивая его прочь. Асдула отпихнул кобеля, который почему-то, перестал рваться к его горлу, перекатился в сторону, подхватывая оброненный меч. Вскочил, снова замахнулся, но не ударил. Что-то мешало ему.

— А-а-а, тварь! Убью! Ведьма! А девку твою, немую, самолично промеж ног порву!..

Он хотел крикнуть что-то еще, но, внезапно заткнувшись, поворотился, метнулся к коню, испуганно перебиравшему ногами, взлетел ему на спину и ударил пятками бока. Только копыта засверкали.

Тармисара мертвой хваткой вцепилась в шею Весулку. Лицо ее побледнело, а грудь часто вздымалась. Пес глухо рычал. На поляне появилась Берза.

"Мата!"

Девушка подбежала к Тармисаре и обняла ее за плечи.

— Что же ты наделала, Берза!

"Он убить тебя хотел!"

— Нет, доченька, нет.

"Я видела, мата! Что же теперь будет?"

— Ничего, — Тармисара гладила светло-русые волосы девушки, — не посмеет он вернуться, побоится.

Берза подняла глаза. По ее щекам катились слезы.

— Ну, хватит реветь-то, — через силу улыбнулась Тармисара, — все будет хорошо.

Берза кивнула. Весулк подозрительно косился вслед сбежавшему "жениху".

— Римляне идут! — гонец осадил коня у крыльца трехэтажного буриона, самого большого строения в Браддаве, Еловой Крепости, ближайшем к границе Македонии гнезде дарданов. Крепость располагалась на лишенном растительности холме, а бурион громоздился у его вершины, словно островерхая шапка на макушке лысины.

— Чего орешь? — недовольно поинтересовался Искар, старший из витязей-пилеатов [2] Пилеаты — второе, по знатности, сословие фракийцев. , за каким-то делом случившийся во дворе хоромов, — какие еще римляне?

— Князь есть ли? — крикнул гонец, — позови князя, воин!

— Не ори, сказал. В Скопах князь, а тут и не бывает почти. Здесь тарабоста Девнета гнездо. За каким делом тебе князь?

— Римляне идут! Ты глухой, что ли? — предложение "не орать" гонец проигнорировал, он был очень возбужден, и даже как будто запыхался, словно не верхом скакал, а своими ногами бежал.

— Какие римляне? — привлеченный криками, на крыльце появился седой, как лунь, муж — тарабост Девнет, владетель Еловой Крепости, — ты откуда примчался?

— От Дромихета я, римляне идут!

— Да поняли уже! Куда идут-то?

— На Гераклею!

— Бруттий Сура, что ли? — Девнет недоуменно взглянул на Искара.

Тот лишь пожал плечами.

— Кто бы еще мог быть. Видать, снова сил набрался.

— Интересно, где?

— Может со скордисками сговорился? Было же их у него и раньше на службе сколько-то.

— Помню.

— Много римлян? — поинтересовался у гонца Искар.

— Много, много, несть числа!

— Да не верещи ты! — сердито приказал тарабост, — спокойно скажи, сколько их? Тысяча, две?

— Больше! Тыщ двадцать!

— Не ври мне! — рявкнул Девнет, — откуда у Суры такое войско? Он, как пес побитый, поджав хвост, бежал.

— Может, Сулла? — лицо Искара внезапно стало весьма озабоченным.

— Сулла идет! — подтвердил гонец.

— Да как Сулла-то? — удивился тарабост, — он же за тридевять земель.

— Не врешь? — спросил гонца старший витязь.

— Не вру! Залмоксис свидетель! Они уже к Гераклее подходят! Дромихет меня сюда послал, помощи просит!