Андрей Левицкий - Пароль: «Вечность». Падение небес

– Но куда сейчас идти? Снаружи этот Григорий… Эй, ты что делаешь?

Я поспешил к нему, собираясь схватить и оттащить назад, но было поздно – Чак, встав перед дверью, ведущей в камеру с мутантом, и заслонив от меня засов с замком, заскрипел чем–то, хрустнул… Я ухватил его за плечо. Тихо лязгнул засов. Когда я рванул карлика на себя, он потянул за собой дверь, и она приоткрылась. Изнутри пахнуло хлевом, донеслось взволнованное мычание.

– Тюремщик! – взвизгнул Чак, подныривая под мою руку. – Григорий, некроз тебе в печень! Мутант ваш наружу вылез как–то!

Карлик метнулся обратно по коридору, и я бросился следом. Мы заскочили в камеру, прикрыли дверь, но не до конца. Заметив, что в створке на той высоте, где снаружи находится засов, прожжено узкое отверстие, я снова изумился: как он это сделал?!

Зазвенели ключи, скрипнули петли, раздались рычание и лязг.

– Тупой! – прошипел я, ткнув Чака указательным пальцем в лоб. – Не мог заранее объяснить?!

– Да ты б сомневаться начал, прикидывать, другие планы выдумывать… – Он оттолкнул мою руку. – А надо быстро.

– Сволочь богопротивная! – взревел Григорий в коридоре. – Как ты вылез?!

Раздался удар, крик, что–то шлепнулось на каменный пол.

– Пошел! – Чак распахнул дверь, и я рванул наружу.

Григорий припал на одно колено у стены, выставив пику, которая проткнула тощего мутанта, очень похожего на того, что мы видели возле заставы с ружьем в руках. Монах прижимал его к другой стене коридора, все глубже погружая наконечник в облезлую впалую грудь. Мутант обеими руками вцепился в древко и дергался, медленно съезжая спиной по камням.

Услышав топот, тюремщик повернул ко мне голову. Я прыгнул. И тогда он допустил ошибку – ему надо было бросить пику и вытащить длинный нож, висящий на ремне, но, растерявшись от неожиданности, Григорий попытался развернуть ко мне пику. Мутант держал крепко. Монах рванул, выдернул ее. Я был уже рядом. Древко шлепнуло меня по ноге, а потом я налетел на монаха, с ходу ударив кулаком в лицо, повалил на пол и упал сверху, согнув ноги. Под коленями треснули ребра, я привстал, схватил Григория за волосы и дважды стукнул головой о камни.

Чак прошел мимо, на ходу похлопав меня по плечу:

– Молодец, наемник, драться умеешь. Тебе б еще научиться мозгами побыстрее шевелить…

Мертвый мутант сидел, привалившись к стене, вытянув ноги и свесив голову на пробитую пикой грудь. Я расстегнул пряжку, стащил с монаха ремень и нацепил на себя. Достал нож, осмотрев, поспешил за Чаком.

В комнате с тремя дверями никого не было. На столе лежал карабин – почти точная копия того, из лавки киборга, только поновее, без царапин на прикладе. Рядом клок грубой желтой бумаги в масляных пятнах, на ней россыпь патронов. Чак выдернул карабин из–под моей руки и сказал:

– Э нет, теперь пусть у меня будет. Ты себе пику можешь взять, для меня она большая. Шмотки наши на крюке висят, и боты вон стоят, так что одеваемся и вниз валим.

Он нацепил рубаху, нырнул под стол и снова показался с железной фляжкой в руках. Откупорил, хлебнул и закашлялся. Впрочем, это не помешало Чаку сделать еще несколько глотков.

– Прими для храбрости, человече, – посоветовал он.

Там оказался самогон, настоянный на ягодах, очень крепкий, ядреный. Заткнув фляжку пробкой, я сунул ее в карман. Пока натягивал мокасины и надевал куртку, Чак успел зайти в коридор, обыскать Григория и вернуться с пикой.

– Хватай. – Он бросил пику мне под ноги, забрался на стол и развернул на нем кусок бумаги, который тоже нашел в карманах монаха. Рядом положил зажигалку.

– Куришь, наемник? Георгий–то наш развратник – табачком балуется, водкой… Монахам, кажись, не положено.

Я покачал головой, но потом передумал:

– Хотя сейчас бы не помешало.

Своими маленькими шустрыми пальчиками Чак ловко свернул две самокрутки, раскурил одну и, оставив вторую с зажигалкой на столе, спрыгнул на пол.

– Затянись пару раз и пошли.

Табак оказался таким же крепким, как и самогон. После первой же затяжки голова закружилась, я выпустил в потолок синеватый дым, бросил самокрутку на пол и затоптал, а зажигалку сунул в карман.

– Куда ты хочешь идти?

Чак, поплевав на ладонь, затушил о нее свою самокрутку.

– Вниз, я ж сказал. Обратно, а куда еще?

– Почему вниз?

– От послал мутант большака на мою голову! – Он дернул серьгу в ухе. – Где мы, по–твоему, находимся сейчас?

– В подземельях Храма.

– Ну! Большого ума мужчина. Правильно, в подземельях, и как вылезти отсюда? Наверх, что ли, топать? Вокруг монахов куча. Где–то наверху покои самого Владыки! Да еще, слышал же, топливные на Храм насели, так что сейчас здесь все на ушах стоят. Куча бородатых с ружьями… Ну и как нам отсюда смыться?

– На тепловозе, – сказал я.

– На чем?.. А! Да, на дизеле том. В депо охраны не много было, заметил? Точно, проберемся туда, сядем, раскочегарим машину – и ходу в туннель.

– А дальше куда?

– Вот дальше и будем решать. Пока что нам из Храма вырваться надо, а если наверх сейчас пойдем – никакого «дальше» не будет. Потому…

– Хорошо, убедил, – перебил я. – Но сначала надо забрать Юну.

– Чё?! – взвизгнул карлик. – Это еще зачем? Ты не слышал, что ли, об чем я только что талдычил?

Я нагнулся к нему и сжал пальцами узкое плечико. Чак сморщился.

– Мы должны забрать Юну, – раздельно произнес я, глядя ему в глаза.

Карлик дернул плечом, сбросил мою руку и локтем толкнул дверь, выходящую на лестницу, по которой нас привели сюда.

– Не пойду я за ней, наемник.

– Забыл про деньги, которые она обещала?

– Не забыл, но…

– Семь золотых, – напомнил я.

– Моя жизнь сто́ит дороже! Там, наверху, монахи толпами шастают, а ты туда хочешь идти! И еще жрецы! Конечно, тебя–то, может, не убьют, но меня так точно пришибут.

– Дело не в семи золотых, тут другое. Если мы Юну Гало спасем, если все же найдется способ с некрозом справиться, если все получится… Она нам благодарна будет, правда?

– Ну так и чего? – не понял он. – Слишком много «если», наемник.

– В любой рискованной операции много всяких «если». Так вот представь: мы вместе с Юной в Арзамас возвращаемся. Победителями. Она нас в Форт приводит, или где там их старшины живут…

Чак поразмыслил. И сказал, переступая порог:

– Нет, все равно наверх не пойду. Ты мне, конечно, смутил сейчас разум, наемник, заманчивое предложение, но… Ладно, вот что: я вас внизу подожду. Пролезу в тот тепловоз, осмотрюсь. Это я хорошо умею – пролазить незаметно. И вас буду ждать. Но недолго, слышишь? Все, больше не о чем говорить.

– Хорошо, тогда дай мне карабин.

Чак остановился на верхней ступени, ссутулившись, некоторое время стоял неподвижно, потом скинул ремень с плеча. Я подхватил карабин, а Чак вытащил из кармана патроны, которые забрал со стола.