Виктор Глумов - Школа наемников. Враги по оружию

— Лето выдалось жарким, — пробормотал Высь, приближаясь к ней, — нужно уходить. В место, про которое Артур говорил. Ника вскрикнула и зажала рот руками. Вокруг не было ни души.

— Артур сказал?

— Да. Ника, уходить нужно сейчас. С собой только самое необходимое, и собираемся быстро, тихо. Там еда есть?

— Еда? Артур постоянно следил. Запасы там… и вода тоже. У него семья в схроне от мутантов пряталась, давно еще. Это на свалке, где панцирники. Высь, а как же мы доберемся? Поедем?

— Пешком пойдем. Оружие прихватим, что там тебе для маленькой нужно — и бежим. Давай, бросай все и собирайся.

Ставшая сосредоточенной и спокойной Ника, не говоря больше ни слова, подхватила на руки Лану и пошла к дому. Она двигалась размеренно, безмятежно, чтобы никто ничего не заподозрил. Высь знал, что Ника сумела выжить, когда ферму заняли враги Артура, сумела дождаться. В этой хрупкой на вид женщине таилась великая сила. Он следом вошел в ее жилье.

И тут самообладание оставило Нику: сунув Высю дочь, она заметалась, причитая. Хватала вещи, прижимала к груди, отбрасывала, зачем–то сдернула с кровати покрывало, швырнула на пол, принялась наваливать на него одежду, посуду.

— Ника… — окликнул ее Высь, — Ника, мы столько не унесем.

Она заплакала. Вторя матери, разревелась Лана. Высь беспомощно наблюдал, как женщина бестолково собирается, как в отысканный заплечный мешок кидает какую–то ерунду. Наконец Высю это надоело, и он принялся командовать. Ника подчинилась, по его указке взяла минимум одежды, хауду Артура, патроны, зажигалку, фонарь. Своего Высь решил ничего не брать: он не женщина, чтобы наряжаться.

— Лекарства, — подсказал, — все, что есть.

Ника мелко закивала, полезла в шкаф. Еще недавно уютный, дом выглядел разграбленным.

* * *

На плацу надрывался Глеб. Артур постоял в стороне, наблюдая за рыжеусым сержантом. Ну и рожа: глазки бегают, с губ срываются брызги слюны. Новенькие учились маршировать, получалось у них гораздо хуже, чем можно было ожидать. Такое чувство, что эти мужчины и ходить–то не умеют… Артур заприметил Курганника, коричнево–красного под наливающимся зноем солнцем. Свежеобритая голова коновала обгорела, кожа лоскутами сойдет. Рядом с Курганником были и остальные ребята с фермы. Выползень Курганник взгляда с него не сводил. Глеб пока не замечал Артура, надрывался, орал:

— Правой! Левой! Придурки! Манисово дерьмо! Ползуновья отрыжка!

Вдруг Курганник нарушил строй, не обращая внимания на эти вопли, пошел к Выползню, раздвигая мужиков: Чужие косились удивленно, покрикивали вслед; свои улыбались. Охотник Маклай, тоже с Артуровой фермы, пристроился в след коновалу. Артур дернулся: остановить, удержать! Их же сразу повесят за самоуправство! Их же… Не успел. Глеб поперхнулся очередным воплем и принялся слепо шарить по поясу в поисках кобуры.

Руки у коновала были сильные. Он свернул шею бугаю Выползню одним движением, как куренку. Выползень даже понять ничего не успел.

Мужики заорали в восторге: многим то, что омеговцы пощадили Выползня, пришлось не по душе.

Артур переместился за левое плечо сержанта. Придется убить. Вот ведь идиоты, самонадеянные идиоты, спасай их теперь… Плац не охранялся: поручив новеньких заботам Глеба, разбежались и наставники, и рядовые. Это Артура устраивало. Глеб что–то почувствовал, обернулся — Артур молча ткнул его в шею справа.

Рыжеусый закатил глаза и осел на землю. На Артура выпучились онемевшие новенькие.

— Ну ты даешь, Артурка, — пробасил Курганник. — Ты бы хоть предупредил.

— Ты бы сам предупредил! Ты что творишь?! Ты же нас всех подвел под трибунал! Ладно. Значит, надо уходить. Люди! — Артур заговорил быстро, обращаясь сразу ко всем: — Пока вы тут топчете плац, как стадо манисов, омеговцы грабят наши дома и насилуют наших женщин. Мне только что сообщили. Наших жен, наших дочерей насилуют. Последнюю еду отбирают. Уйдете со мной или останетесь?

— Уйдем, — из молчащей толпы вышел Курганник. — Говорил я тебе — тикать пора. Не знаю, как кто, а мы с тобой. На ферму пойдем. Командуй.

Закивали незнакомые люди, загудели одобрительно. Плана как такового у Артура не было, пришлось импровизировать. Недобитого Глеба подхватили за ноги и за руки, отволокли в тень, посадили — вроде как отдыхать. Рядом пристроили труп Выползня. Артур перерезал Глебу сонную артерию — фонтаном забила кровь. Стоявшие рядом отшатнулись. Он вытер нож о куртку мертвеца, вынул из кобуры пистолет Глеба. Пригодится.

— На склад, — прохрипел Артур, — за мной. Возьмем оружие. В живых никого не оставлять.

Куда только девались деревенские увальни: за ним короткими перебежками двигались бывалые охотники, шаги их были беззвучны, а движения уверенны. Артур надеялся, что встречные подумают о тренировке и останавливать не станут. На случай же лишнего интереса у него был пистолет Глеба. Пустошь любопытных не любит… Рядом пыхтел Курганник, встраиваясь в ритм.

— Охрана?

— Должна быть. Вы остановитесь за углом. Я зайду. Конечно, дежурные заметят с вышек, тревогу, поднимут. Но на складе оружие — берем его, бежим в гараж. Уводим технику. На танкере никто не умеет… Есть сендеры, грузовики. А ворота… Там посмотрим.

Дыхание сбилось, и Артур замолчал. Подать знак ребятам: стойте! Не оглядываясь, нырнуть за угол склада. На вышках уже заметили, но недоумевают: вдруг сержант гоняет новичков. Пусть подумают еще. Пусть растеряются. За дверью склада — рядовой. Сидит за конторкой, пишет в амбарную книгу. Улыбнуться. «Вольно». Куда он смотрит? В правой руке — пистолет… Это я виноват, парень, прости. Стрелять нельзя — громко. Шагнуть вперед. Рукоятью ударить в переносицу. Подхватить, положить на пол. Отдохни. Дальше — еще одна дверь. За ней двое рядовых играют в карты. Зря, ребята. Запрещено уставом. Не стрелять. Столкнуть лбами, чтобы хрустнуло. Дальше. Рицка, а ты что здесь делаешь?!

— Артур? — Прапорщик выпучился на него. — Артур, ты что?!

Артур поднял пистолет на высоту лица прапорщика и прицелился промеж глаз. Один раз нажать на спуск — и Рицки не будет. Омеговец. Враг. В живых не оставлять никого.

— Не стреляй! Парень, ты что?!

Хороший пистолет, спусковой крючок поддается плавно. Отдача бьет в руку. Рицка заваливается на спину, так и не получив ответа на свой вопрос. Вернуться назад. Распахнуть дверь. Курганник его заметил: толпа втягивается внутрь. Дежурные пока в растерянности. Может, новенькие получают на складе обувь или одежду?.. Захлопнуть двери. Засов. Первый рядовой начинает стонать. Добить. Двух других душат без команды. Правильно. Артур же приказывал не оставлять в живых. Никого. Труп Рицки — вокруг головы вязкая лужа крови. Кто–то вляпался, и по полу тянутся следы. Это — война. Стеллажи с оружием. Снаружи пока что тихо.