Виктор Телегин - Империя Путина

Виктор Телегин

НаСССРИ, или Империя Путина

“Ебись конем, младой читатель!”

Виктор Телегин.

“Сниматься в порно я мечтала с детства”

Настя Ривас.

Пункт 0

– Прилягте.

Си Унь покорно улеглась на кушетку.

Мужчина в белом халате склонился над ней.

– Я доктор Фэн Юйсян, заместитель руководителя по медицинской части секретного проекта «Китаизатор».

– Я знаю, кто вы.

– Хорошо.

Доктор отошел от кушетки к столу. Зашелестел бумагами. Он уже тысячу раз проверял анализы Си Унь, но не мог удержаться и не проверить в тысяча первый. Доктор Фэн Юйсян был чрезвычайно аккуратен.

Си Унь таращилась в белоснежный потолок. Ей было скучно, но девушка не испытывала того чувства, что ведомо многим посетителям медицинских учреждений: скорее бы убраться отсюда. Потому что знала, какой ценой обретается право посещать больницу. Ее родители, крестьяне из Манчжурии, нищие, грязные, всю свою жизнь копили деньги на однокомнатную квартиру в Харбине, чтобы иметь возможность мыться в ванной, посещать врача, а также отдать дочь в школу. Они купили квартиру, когда Си Унь уже не требовалась школа: она выросла. Родители недолго мылись в ванной – сначала мать, а потом и отец, скоропостижно скончались от засекреченной эпидемии русского гриппа. Шестнадцатилетняя Си Унь осталась одна-одинешенька, без образования и профессии, зато с однокомнатной квартирой. Сама жизнь диктовала ей линию поведения. Первым мужчиной, заплатившим ей за секс 100 юаней, был сосед по лестничной клетке, лишивший Си Унь девственности на кровати ее покойных родителей. Затем мужчины пошли сплошным потоком. Она работала для себя и вскоре привлекла внимание бандитов. Три ублюдка вывезли ее за город, жестоко изнасиловали, привязали к дереву и оставили умирать. Если бы в тот холодный осенний день человеку по имени Чу Хвон не приспичило пойти в лес за грибами (которые неделю как отошли), Си Унь уже не было бы на этом свете. Чу Хвон на спине дотащил умирающую девушку до трассы. Там ему удалось остановить машину и отвезти Си Унь в больницу. После того, как она оклемалась, ее допрашивали полицейские. Потом был суд, срок за проституцию, два года в колонии и встреча с неким Го Боем, координатором проекта «Китаизатор»…

– Все в порядке, – пробормотал Фэн Юйсян.

– Что?

– Я говорю: все просто замечательно.

Доктор улыбнулся во весь рот: зубы желтые, лошадиные.

Он подошел к кушетке, сел на табурет. Натянул перчатки.

– Приступим.

Си Унь стало не по себе, как во время посещения дантиста.

Доктор придвинул к себе столик на колесиках, на котором лежали устрашающего вида приборы.

– Раздвиньте ноги.

Си Унь повиновалась.

Доктор Фэн Юйсян наклонился к пизде, раздвинул пальцами губы. Его мизинец чиркнул по клитору, и Си Унь едва слышно застонала.

Фэн Юйсян взял металлический прибор, напоминающий мужской фаллос.

– Не бойтесь, – приободрил доктор. – Он теплый.

Фаллос и вправду оказался теплым, прямо как настоящий.

– Так. Сейчас будет немножко больно.

Фэн Юйсян нажал рычажок на фаллосе и тот вдруг раскрылся, подобно цветку лотоса, раздвигая во все стороны стенки влагалища. Си Унь ойкнула.

– Все в порядке, – приободрил доктор.

Девушке показалось, что его дыхание достает ей до матки.

Доктор заглянул в открывшуюся перед ним пещеру. Взял со столика фонарик. Посветил.

Си Унь могла бы поклясться памятью о родителях, что физически ощутила свет этого фонарика.

Фэн Юйсян взял зеркало. Наблюдая за его манипуляциями, девушка увидела в зеркальце свое нутро: багровое, как флаг Страны.

– Замечательно, – улыбнулся доктор, взглянув на Си Унь.

Си Унь улыбнулась в ответ, надеясь, что улыбка не получилась жалкой.

Рука в белой перчатке нащупала на столике какую-то банку, наполненную розоватой жидкостью.

Си Унь присмотрелась, и ей стало не по себе: в банке что-то плавало. Что-то живое.

– Доктор, что это?

Он взглянул на нее строго, суховато ответил:

– Это китаизатор.

Фэн Юйсян открутил с банки крышку и сунул в нее два пальца. Жидкость плеснулась на пол.

Си Унь с ужасом увидела, как пальцы доктора выудили из банки нечто извивающееся, скользкое. Какого-то червяка.

– Доктор.

– Лежите смирно.

Он наклонился к пещере. Лоб его покрыла испарина.

– Счастливого путешествия, малыш, – вдруг сказал он родительски-ласковым голосом и положил червячка во влагалище Си Унь.

Сначала девушка чувствовала холодок, но затем резкая боль пронзила низ живота, точно кто-то вгрызался в плоть. Она закричала, расширенными глазами глядя на доктора. Тот спокойно наблюдал за ней. Снял запотевшие очки, принялся вытирать полой халата.

Пункт 1

С утра жарил дождь.

Аня Ведута шла, с трудом доставая ноги в резиновых сапогах из хлябистой земли. Вода лилась с капюшона на ее красивое личико, девушка поминутно вытирала лицо ладонью.

– Илья, чуть помедленнее, – простонала она.

Яшин обернулся, его лицо осунулось, почернело от усталости.

– Нельзя, мы и так опаздываем.

Аня возненавидела звук его голоса, и эти слова, принуждающие брести по колена в грязи, с тяжелым рюкзаком за плечами.

На груди Яшина зашипела рация.

Илья надавил на «прием» и притихшие, мокрые ели, услышали мягкий голос Гельмана.

– Сокол, отзовитесь, говорит Орел.

– Да, Орел, Сокол на связи.

– Гдевыгдевыгдыевы.

Илья встряхнул рацию.

– Орел, мы на подходе. Пока все в норме.

– Постарайтесь не шуметь, Сокол. Постарайтесь не шуметь.

– Ясно, Орел. Это все?

Марат отключился.

Яшин недовольно пробормотал:

– Вот ведь параноик. Зачем он трезвонил?

– Волнуется, – едва слышно сказала Ведута. – Ты же его знаешь.

Между тем лес начал редеть и, наконец, они вышли к оврагу, на дне которого разлеглась железная дорога.

Яшин высунулся из-за дерева, посмотрел вниз, повернулся к девушке.

– Привал, Ань.

Ведута повернулась спиной к напарнику, приглашая того помочь ей с рюкзаком.

Яшин вцепился в лямки, стянул с хрупких плеч девушки тяжеленный рюкзак. Ведута опустилась на корточки под деревом, тяжело дыша.

Илья снял свой рюкзак, достал из-за пазухи сигареты. Хотел было закурить, но спохватился.

– Еб твою мать, – улыбнулся щербато.- Нервы совсем расходились.

Спрятал сигареты.

– Ань.

– Да?

– Достань колбаски, жрать пиздец охота.

Ведута сморщилась от боли, пронзающей поясницу и плечи, потянулась к рюкзаку. Во внешнем кармане торчала палка сырокопченой краковской.

– Держи.

Яшин отломил кусок, жадно вцепился зубами в краковскую.

– А ты? – проговорил, неистово пережевывая.

Анна отрицательно качнула головой.