Михаил Ланцов - Александр 4

Иными словами Александр обладал хоть и несколько подзабытыми, но довольно обширными познаниями в области радиоэлектронике и некоторых смежных с ней областях. Которые ему совершенно не пригодились в прошлой жизни, всего лишь расширяя кругозор, зато в этой оказались в самый раз.

Но как донести эту информацию, безусловно, крайне полезную до Якоби, Авдеева и Баршмана, которые руководили электротехнической, химической и механической лабораториями (а потом и НИИ)? Конечно, кое-что можно было оформлять в качестве разведданных, подогревающих миф о всесильности его тайной полиции. Но ряд фундаментальных вещей в области физики вообще и электротехники в частности, нужно было как-то объяснить - вбить в головы этих ученых.

Что может быть проще? Рассказал, показал - и все. Проблема, как говорится 'финита'. Но, на практике оказалось все не так просто. Он, конечно, попытался, однако, ничего толкового не вышло. Эти люди обладали совершенно иным характером мышления, а потому банально не могли понять значения, вкладываемые Александром в слова. Поэтому пришлось прибегать к хитрости и идти к ним в ученики. Его высокое положение заставляло учителей очень мягко реагировать на 'неофита и отвечать на все поставленные вопросы. Так что путем долгого и упорного труда, Саша раз за разом получал, кивал Якоби, а за ним и остальных все дальше и дальше вперед, в области понимания изучаемых вопросов. Благо, что физика даже на школьного курса восьмидесятых годов двадцатого века была невероятным, волшебным уровнем для 1860-х годов.

Таким образом, тот же Якоби смог сформулировать к 1868 году многие фундаментальные законы электротехники, которые мог знать, хотя бы понаслышке, слушатель радиотехнического кружка восьмидесятых годов двадцатого века. Безусловно, не все. Однако прогресс в понимании радиоволн и электричества оказался просто потрясающий, ушедший вперед на шестьдесят, а то и все сто двадцать лет. В НИИ электротехники уже имелось несколько электромеханических осциллографов, рисующих графики на бумажной ленте, электрические паяльники, индукционные печи и многое другое, крайне полезное оборудование. И, что самое главное, сотрудники лаборатории умели осмысленно им пользоваться.

Впрочем, другие лаборатории хоть и отставали, но не сильно. В ведомстве Авдеева, например, с 1863 года применялась периодическая таблица химических элементов, слизанная Александром по памяти у Менделеева. Причем в этой реальности, ее также 'открыл' Менделеев, обобщив полученные 'от разведки' сведения. Аналитическая химия, несмотря на очень плохое ее знание Сашей, ударно совершенно неудержимо продвигалась вперед. Особенно смежные с электротехникой направления, такие как электролиз в неводных растворах или гальванотехника. Плюс кое-что из органической химии, на которой всецело сосредоточился Менделеев, разработавший к 1868 году вполне корректно работающую модель ректификационной колонны, позволяющей довольно просто разделять основные фракции нефти. Баршман тоже в этом плане неплохо потрудился, добившись создания целой плеяды полезнейших устройств. Например, диффузионного вакуумного насоса, печатной машинки и многого другого. Само собой, по той же схеме, что и Авдеев с Якоби.

Таким образом, уже с 1867 года Борис Семенович проводил полноценные опыты с радио, организовав научные экспедиции в Санкт-Петербург, Нижний Новгород и Царицын, дабы отработать связь на больших дистанциях. Поэтому, летом 1868 года у Александра было в распоряжении тридцать две собранные в лабораторных условиях радиостанции СВ. диапазона и порядка ста операторов, способных работать на этих аппаратах. В том числе и ремонтировать. Так что задача об организации полноценного и быстрого канала между Московской резиденцией Императора и подконтрольными ему удаленными территориями получила неожиданно элегантное решение.

Понятное дело, что светить наличие радиосвязи и вообще уровень технологий, доступных русским, Александр не желал. Поэтому пошли по классическому голливудскому сценарию, разворачивая точки связи под прикрытием других объектов. Но тут Александр особенно не мудрил и решил представить все как разворачиваемую сеть метеостанций, которые ведут наблюдение за погодой в том или ином регионе. Учитывая характеристики получившейся ламповой радиостанции, ее можно было совершенно легко спрятать в небольшом чуланчике, замаскировав антенну под громоотвод или кабель для воздушного шара, замеряющего температуру воздуха и силу ветра на определенной высоте. А если добавить к этому периодическую публикацию в ряде научных изданий сведений, полученных с этих метеостанций, то легенда для середины 19 века получалась весьма симпатичной.

Морган же, столкнувшись с письмом Александра, получился всего лишь одним из звеньев сети, которую разворачивал Император. Уверенный прием и передача морзянки на расстоянии в тысячу шестьсот километров, экспериментально установленный людьми Якоби для сконструированной СД радиостанции, позволили протянуть радиоканал от Москвы через Финляндию, Исландию и Гренландию в Северную Америку и далее до Александровска-на-Паране, обойдясь всего двадцатью радиостанциями. Чем и занялись, решив оставшиеся приборы пустить для организации 'метеостанций' на удаленных территориях России. По крайней мере, пока, так как ни людей, ни оборудования, производимого исключительно в лабораторных условиях, было весьма мало.

Стюарт Парнелл сидел на берегу прудика и думал. Последний месяц буквально перевернул его жизнь с ног на голову.

- Этот русский Император, проезжавший по совершенно неведомой причине, через Ирландию, заставил его потерять покой и сон. Один разговор, всего один, а человек уже места себе не находит.

- Что вы говорите? - Офицер Ирландской освободительной армии, присутствующий со Стюартом практически повсеместно, не расслышал слова своего командира.

- Я говорю, Бран, что давно нет вестей от нашего 'Большого брата'.

- Возможно, сэр.

- Что значит, 'возможно'?

- Мы едем к старому Гаррету Кондону… - секретарь замялся.

- И что там? Случится чудо?

- Я слышал, что он вас ждет как раз из-за нашего 'Большого брата'. Поговаривают, что он прислал вести и кое-что еще.

- Так что же ты молчал? - Вспылил Стюарт и вскочил с земли.

Стюарт Парнел, будучи сыном, весьма влиятельного ирландского землевладельца и аристократа мог совершенно спокойно вести сладкую жизнь в Лондоне. Однако душа жаждала большего, кипящего адреналина, действия, движения. Не будь в Америке дела настолько плохи, сбежал бы туда. Амбиции ирландца горели и не давали ему покоя. Поэтому, встреча Парнела с активистами Ирландской освободительной армии оказалась бальзамом на измученную тошнотворной жизнью сытого и богатого обывателя душу Стюарта. Так случилось, что в GAF собрались в основном простые люди, максимум торгового или ремесленного сословия. Аристократов, даже мелких, там не было вовсе, так как им не доверяли, опасаясь предательства. А тут такая удача!