Виктор Гвор - Щит

Уродов подвесили к нижним ветвям огромных дубов за связанные руки. Ноги, тоже спутанные, не касались земли. Или не дубов? Ботаника не была Галкиным любимым предметом. Да какая разница! Кто-то из этих козлов ударил ее по голове! Ну сейчас она им устроит!

— Суки! — прошипела Галка и рванулась к пленникам. — Всех порешу!

Сильная рука придержала за плечо, да так крепко, что девушка не смогла ни вывернуться, ни ударить держащего. А в следующую минуту уже и не хотела, поскольку он заговорил. На нормальном русском языке!

— Не торопись, крошка, — пробасил уверенный голос, — не убегут. Сперва мы их кой о чем поспрошаем, а там можешь хоть зубами глотки перегрызть. Мешать не будем.

Нет, язык все же немного отличался. Выговор непривычный. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что ее понимали!!! А не догадывались о слове через десять!

Плечо отпустили, и девушка смогла, наконец, обернуться. Рядом стоял высокий широкоплечий парень, в белой рубахе, заправленной в полотняные штаны, подхваченные широким кожаным поясом. Меч на поясе. Прическа «под горшок» и чисто выбритое лицо выделяли его среди остальных. Хоть немного на человека похож…

— Дяденька, где я? — затараторила Галка. — Мне в Калугу надо! Я иду, иду, а тут лес всё и лес, а потом река и эти на Зорену напали! А Калуга далеко? А где коробка? Ее вернуть надо! В косметический на Гурьянова. А то скажут, что украла! А вы ролевики, да? Эти, как их, реконструкторы? В историю играете? А в какой век?

— Не части, — усмехнулся парень. — Сейчас Серый придет, объяснит, что к чему.

Подошедшему мужику было около сорока. Но фигура… Галка только сейчас заметила, что парни вокруг вообще отличаются завидным телосложением. Культуристы, что ли? Ага! Качки-реконструкторы! Как их Сережка называл? Файтеры, во!

Мужчина подошел поближе. Внимательно всмотрелся в девушку…

— Ну и как тебя сюда занесло, Галина Игоревна? Рассказывай!

Галка зачастила, перемежая рассказ ливнем вопросов. И снова начинала рассказывать, не дожидаясь ответов. Рассказала почти всё. Только основную причину умолчала, по которой оказалась в подсобке. Слишком уж она показалась интимной, чтобы выкладывать первым попавшимся людям. Тем более, «качкам-файтерам». Старик не перебивал, спокойно ожидая окончания словесного поноса. Наконец девушка выдохлась.

Мужик тяжело вздохнул, обвел взглядом подтянувшихся парней и сказал:

— Значит, заглянула к дружку в подсобку и прямым ходом сюда?

— Ага, — шмыгнула носом девушка.

— Потом прошвырнулась по лесу, подралась с арабами, двоих искалечила, одного убила…

— Как убила?! — взметнулась Галка. — Я никого не убивала! Я вообще крови боюсь!

— Как, как, — усмехнулся Серый, — как обычно убивают? По затылку шарахнула удачно. Купец клянется, что ты помершего ногой стукнула. А второму кулаком яйца разбила. И коленный сустав третьему размозжила…

Мужик говорил что-то еще, но девушка не слушала. Убила!!! Всё! Такое с рук не сойдет. И не посмотрят, что защищалась. Если бы этот урод отделался ушибами или переломами какими… А за убийство точно посадят!

— Они сами напали! — заорала вдруг Галка, чувствуя себя маленькой девочкой, на которую из темного угла комнаты надвигается жуткое чудовище. — Я защищалась! То есть, защищала! Я за девушку заступилась! У меня свидетель есть!!! Зореной зовут!

Господи, какой свидетель? Чокнутая девчонка, которая живет в какой-то веске и не говорит по-русски. И адреса Галка не знает…

— Ты чего так всполошилась? — удивился один из парней.

— Я не хочу в тюрьму, — прошептала Галка.

— В какую тюрьму? — искренне изумился тот, что хватал за плечо. — Убила и убила, что тут такого? Хазарина убить, ежели за дело, очень даже правильно. А что купец — араб, так и на то срать. Где мы, а где арабы? Халифат войной идти забоится.

— Правильно всё сделала, — добавил еще один, — только непонятно, как это тебе удалось.

— Я каратэ занималась, — еле слышно пояснила девушка, — три года. И везет мне. Обычно…

В ответ окружающие громко засмеялись. Вернее, даже заржали. Все, кроме самого старшего.

— Каратэ! — выдавливал сквозь смех сравнительно маленький (метр восемьдесят точно, а плечи…) чернявый паренек. — Три года! Девушка, можно с вами познакомиться?

— Везет ей! — вторил ему двухметровый богатырь. — Одна против восьмерых оружных! Троих положила! И получила не саблей, а единственной дубинкой, да еще тряпкой замотанной! Галка, я с тобой дружу!

— А ну ша! — оборвал разошедшуюся молодежь Серый. — Значит так, Галя. За хазар тебе никто и слова плохого не скажет. А вовсе даже и наоборот. Кто рабами торгует, тех нигде не любят. Можешь и остальных дорезать, если хочешь. Как допросим, так и режь. Ножик одолжу. И коробку свою выбрасывай.

— Как это, выбрасывай?! Ее в магазин вернуть надо!

Эта фраза вызвала новый взрыв хохота. Даже старик заперхал в кулак.

— Да че вы ржете, как ненормальные! — обиделась девушка. — Мне еще неприятностей не хватало за ту краску дурацкую!

— Не вернешь ты ее, — сказал, отсмеявшийся Серый, — и претензии никто предъявлять не будет. Некому их тут предъявлять.

— Как это некому?

— А вот так! Ты в прошлом. Десятый век. Калуга твоя на этом самом месте стоять будет. Лет через много.

Галка открыла рот. Потом закрыла. Снова открыла. Посмотрела на Серого. Обвела глазами замолкших дружинников. И жалобно произнесла, оседая на землю на подогнувшихся ногах:

— Это вы так прикалываетесь, да? Так же не бывает!

Серый сел на землю рядом с девушкой. Обнял, прижал к себе. И зашептал:

— Нет, не прикалываемся, к сожалению. Так шутить — слишком уж жестоко. Мы не звери.

«А я сразу тебе говорил!!! — твердил внутренний голос. — Отсюда и одежда древняя, и Зорена потому так странно говорила, и прически у всех дурацкие, и лес такой дикий! И без мусора совсем». Но верить категорически не хотелось. Не каждый день такими новостями огорошивают.

— А откуда же вы русский язык знаете? — Галка попыталась ухватиться за последнее бревнышко, тут же оказавшееся соломинкой.

— Мы из будущего. Как и ты. Только нас готовили специально.

Мир заполнила пустота. Вдруг исчез лес, поляна, синее небо. Звуки отодвинулись на дальний план, приглушились. Стало не плохо, а очень плохо. И Галка, из последних сил сдерживая слезы, задала контрольный вопрос: «А как обратно?» Получила контрольный ответ: «Никак», и, наконец, сломалась. Самая крутая и оторванная девчонка сорок девятой калужской школы уплывала в беспамятство с одной-единственной мыслью: «А как же мама?..»

«Колбасило Галку не по-детски. Ее собственное выражение, между прочим. Сама ляпнула, оправдывая именно такое определение своего состояния. Девочка часами просиживала у борта лодьи. Сидела неподвижно, упершись невидящим взглядом в воду, еле слышно бормотала: „Мама“ и, похоже, потихоньку съезжала с остатков ума. На ночевках бесцельно бродила по лагерю, пугая своим видом наиболее суеверных дружинников. Когда ей приносили еду — ела. Не кормили — не просила. Так же бездумно, как делала всё остальное. Полнейшее впечатление поломанной игрушки. Если о чем спрашивали, отвечала откровенно. И до тошноты честно. Со всеми подробностями. Нужными и не очень. Так и рассказала, что за нелегкая ее в ту подсобку занесла. Нет, потомок, этот секрет из разряда тех, что должен оставаться секретом без скидок на давность лет. Достаточно сказать, что причина была на редкость дурацкая.