Наталья Павлищева - Колыбель времени

Она сейчас должна быть довольна жизнью, она королева, заговорщики казнены, скоро приедет принц Филипп и будет свадьба… Надо воспользоваться моментом. Был ли у меня страх попасть обратно в Тауэр из-за своего длинного языка? Конечно, одно неверное слово, и вытаскивать меня из каземата будет некому, а менять ведро не станут просто из принципа. Но даже угроза сдохнуть от вони в камере меня не останавливала. Помощи ждать просто неоткуда. Остальные парни непонятно где, а Артур не дремлет; если его стараниями будет казнена Елизавета, я себе этого не прощу.

Я смотрела на королеву и пыталась разобраться в своем отношении к ней. Нет, не цветущую красавицу невесту видела я перед собой, не уверенную в себе женщину, у которой черная полоса в жизни наконец сменилась белой, не счастливую старую деву, нежданно заполучившую самого завидного жениха Европы, а клубок нервов, сжатую до предела пружину, которая, раскрывшись, сотворит что-то страшное… Она улыбалась, была приветлива и даже остроумна, она старалась выглядеть уверенной и счастливой, но только старалась!

Глаза цепкие, почти злые, и это несоответствие ласковых слов и напряженного взгляда было самым страшным. Кого ударит пружина, распрямившись? Я могла ответить без особых раздумий: прежде всего Елизавету. И главной задачей сейчас было вывести Рыжую из-под удара. Любым путем убрать подальше от глаз королевы, убедить, что она не страшна, не опасна…

Как это сделать?

Я никогда долго не раздумывала, вперед!

— Ваше Величество, позвольте мне поговорить с вами наедине…

Глаза Марии сверкнули, губы на мгновение сжались совсем в узкую линию.

— Будете просить за леди Елизавету?

— Да, конечно, но не только. Я не хочу, чтобы вы совершили непоправимую ошибку, о которой будете жалеть всю оставшуюся жизнь. — Я тараторила быстро, стараясь «зацепить» ее раньше, чем махнет, чтобы ушла; она должна услышать вот именно это: возможность непростительной ошибки, которая ляжет смертным грехом на душу.

Похоже, королева не ханжа, верит искренне, а потому должна прислушаться.

Мария поморщилась:

— Не вам учить меня праведности…

Она сделала первую ошибку — ввязалась в разговор со мной. Теперь надо осторожно подвести к нужной теме и нужным выводам. Никогда не отличалась умением вести дипломатические переговоры, но если всерьез прижмет, откуда и умение возьмется.

— Я никогда бы не посмела чему-то учить вас, Ваше Величество! Но я не могу не заступиться за свою хозяйку. Однажды она была беззастенчиво оговорена, не допустите, чтобы невинно пострадала на сей раз с вашего согласия.

Королева сделала знак сопровождавшим ее придворным дамам, чтобы оставались на месте, а мне следовать за ней к окну. Не густо, это не беседа наедине, но и за то спасибо.

— Леди Елизавета лжива! Она делала вид, что посещает мессы, а в душе хранила камень против меня, ее именем был поднят мятеж Уайата!

— Ваше Величество, вы сами сказали, что ее именем. Но в чем здесь вина леди Елизаветы? В том, что Уайат использовал ее имя?

Губы Марии презрительно дрогнули:

— Уайат бывал в Доннингтоне и говорил леди Елизавете о желании Кортни на ней жениться.

Ей очень нужно найти повод обвинить Елизавету во всех смертных грехах, словно оправдать саму себя за жесткое обращение с сестрой, иначе к чему было вообще со мной разговаривать? Я быстро согласилась:

— Бывал. Примчался встрепанный, полусумасшедший человек и принялся кричать, что как только он свергнет Ваше Величество, так принц Кортни женится на Елизавете. Леди Елизавета просто сбежала от него, потому что однажды уже бывала обвиненной в связи с лордом Сеймуром только потому, что виделась с ним на глазах у королевы. А намерения человек может иметь любые, почему мы должны отвечать за чужие намерения, о которых можем даже и не знать?

— Почему она не сообщила мне?

Я как можно спокойнее пожала плечами:

— Просто боялась, чтобы снова не обвинили в желании выскочить замуж без вашего ведома. А потом вы просто разбили Уайата. В Доннингтоне все узнают много позже…

— Но в Доннингтоне все против испанцев.

— Не больше, чем в Лондоне. Англичане везде против иностранцев, неважно, испанцы это или французы. Конечно, леди Елизавета хотела бы видеть своим королем англичанина, а не испанца, но она никогда не оспаривала и не осуждала ваш выбор. Ваш выбор — это ваш выбор. А не нравиться может многое…

Мария вздохнула:

— Уайат сказал перед казнью, что она ни при чем.

Я чуть не заорала: «Ну вот!» Но Мария сдаваться не собиралась и вернулась к своему первому обвинению:

— Леди Елизавета лжива. Она слушала мессы, пока этого требовала я, а сейчас даже в Тауэре не желает этого делать!

Ясно, ей нужно моральное оправдание перед собой, это стоит использовать. Для таких набожных, как Мария, малейшие душевные сомнения куда более мучительны, чем даже зубная боль. А я тебе этот больной зуб в душе ковырну! И буду ковырять, пока ты либо не выпустишь Елизавету, либо… либо не отправишь меня к ней. Лучше первое. Как-то безопаснее…

Только не перестараться, она баба малость не в себе, но умная.

— Ваше Величество, разве легко изменить веру той, что с раннего детства была воспитана иначе? Дайте леди Елизавете время, чтобы она все обдумала и сделала это не под давлением, а добровольно. Стоит ли заставлять принимать истину силой, может, лучше довериться времени, чтобы леди приняла ее сама?

Губы Марии снова сжались, ноздри и без того широкого носа раздулись, сделав лицо неприятным.

— Я не могу освободить леди Елизавету! Снова ее именем будут заговоры!

Тьфу ты, противная баба! Чуть не пнула ее ногой.

— Вы разбили ваших противников, и они не скоро соберутся с силами, если вообще соберутся. Сейчас вы сильная королева и счастливая невеста. Не омрачайте свой праздник сознанием, что леди Елизавета находится в тюрьме. Поверьте, она не столь опасна для вас, чтобы держать ее в Тауэре, она не столь смела и решительна, чтобы доставлять вам неприятности.

Мария посмотрела на меня как-то так, что мне совсем расхотелось продолжать разговор. Да уж, если здесь и милосердие, то для избранных, видно, оно не для тех, кто числился во врагах Ее Величества или врагах Церкви. Во взгляде королевы я явно увидела дверь камеры Тауэра.

Так… Если что, пока отступим, хотя, кто знает, сколько у меня еще времени, ладно если для Рыжей это будут лишние дни в Тауэре, только бы не закончилось эшафотом. Я почти готова была заорать, что справедливые королевы не казнят по наговору.

Ее сопровождающие уже вовсю шипели, словно клубок змей или стадо гусей.

— Я подумаю над вашими словами.

Хотела бы я еще знать, что именно ты придумаешь. Ладно, давить дальше пока не только бесполезно, но и опасно. Теперь оставалось ждать, что в душе королевы возьмет верх — ее пресловутая совестливость и милосердие или все-таки страх перед младшей сестрой.