Константин Калбазов - Скоморох

Здесь женщины из знатных родов преимущественно были домоседками. А если хотели куда поехать, то им был доступен только один вид транспорта, вернее, теперь уже два. Первый, исконно славенский, – колымага… Ага, Виктор чуть челюсть не уронил на землю, когда узнал, что так назывался местный вариант кареты, вот только кузов на них жестко крепился к осям, отчего ее сильно трясло, а уж при быстром передвижении и подавно. Второй – карета, пришел с Запада и в настоящее время только там и производился, поступая сюда лишь в виде готовой продукции, оттуда же ввозились и лошади, так как подобных пород здесь не разводили. В зависимости от того, насколько была украшена карета, определялось и количество пар лошадей, тянувших ее. Чем богаче карета, тем больше лошадей, потому как все это убранство и позолота больно много весили. Для легких достаточно и одной пары, а для особо выдающихся своим убранством требуется никак не меньше четырех, это уже королевские.

Но среди въехавших на подворье явно была всадница в амазонке на западный манер, вот только лицо прикрыто, и не поймешь, то ли от пыли и солнца, то ли из скромности. Тут знатным незамужним девушкам впору было носить паранджу, при таком-то отношении. Правда, уже шли кое-какие перемены, новый князь всячески их вводил в обиход, но палку сильно не перегибал, предпочитая полегоньку подтачивать старинные устои. Смолины, которые у великого князя были во всем в фаворе, не могли не оказаться в числе первых, кто поддержал новшества. А в ворота сейчас въехал глава именно этого рода, полковой воевода Световид. Его Виктор узнал сразу.

Как же не признать благодетеля, чуть по миру не пустил. Ну да ничего, вроде выправилось все и наладилось. С планами пока придется погодить, но свой угол имеется и старость есть где встретить, уже большое дело. Остальное приложится. Этот месяц, конечно, минусом пошел, причем хорошим таким, но зато удалось уложиться в те деньги, что оставались, и теперь какая-никакая копейка потекла. Понятно: все уходило на то, чтобы пополнить запасы, опять же к зиме нужно было и самому одеться, и людей одеть, так что о прибылях и речи не шло. Но зато, хвала Отцу Небесному, подворье окупалось и не требовало дополнительных затрат.

Когда Виктор увидел ту разруху, что здесь творилась, то мысленно помянул воеводу всеми «ласковыми» эпитетами, которые вообще сумел припомнить. Но по зрелом размышлении отбросил эти мысли в сторону. Ну развел немного, не без того, но ведь не заставлял. О том, что здесь все разграбили, можно было и догадаться, если мозги вовремя включить, а воевода – тот в первую очередь решает личные вопросы, сбрасывая со своих плеч заботу о ямской станции и налаживая быт путешественников. Тем более уже решается вопрос о том, чтобы наладить почтовое сообщение между Брячиславлем и Пирмой, столицей Фрязии, а это пассажиры, которым голову приклонить нужно. Опять же поступления в казну. Одним словом, радел об уезде, но в то же время дал возможность и ему осесть, остальное… это нормально. Ну покипел Волков вначале, да успокоился. К тому же, если начнутся пассажирские рейсы, это стабильный доход, остановка на этом постоялом дворе будет однозначно.

Быстренько сбежав с крыльца, Виктор принял поводья у воеводы. Ждан буквально одновременно появился у лошадки с девушкой, но ему позволили только взять лошадь под уздцы. Спуститься девушке, а, судя по гибкому стану, это была именно девушка, помог боевой холоп, принадлежность которого тоже сомнений не вызывала.

– Здрав будь, батюшка-воевода.

– И тебе не хворать, Добролюб. Ты вот что, давай кузнеца в кузню, у нас одна лошадка охромела, подкову потеряла. Да прислуге вели накрыть обед.

– Деда…

– Цыть, егоза. Все, что могло случиться, уже случилось. Нам еще тридцать верст скакать. Самой кусок в глотку не лезет, так подумай о людях, – зло и в то же время взволнованно произнес Смолин-старший.

Едва услышав девичий голос, Виктор тут же поплыл. Не может быть! Смеяна! Здесь! Ой божечки, держите меня трое! Что такого могло случиться, что воевода взял ее с собой в дальний поход, да еще и верхами? Это говорило о спешности и важности произошедшего события. Мысли об этом поселили в его душе тревогу. Однако он мог сколько угодно изнывать от любопытства, но задать вопрос не имел права. Понимать надо, кто они и кто он. Нет, со Смеяной еще можно было пообщаться, в ней пока преобладала непосредственность, свойственная юности. Другое дело, что сделать это, не нарушив приличий, не получилось бы, а за такое здесь вполне можно и без головы остаться. Спрашивать воеводу – тоже проще самому повеситься, меньше мучений.

– Людей накормить, – это уже к Добролюбу, – нам только попить, ей квасу, мне пива.

Стало быть, еда в глотку не лезет не только Смеяне, но и воеводе. Симптомчик, однако. Девушка прикрыла лицо от дорожной пыли и солнца. Как только она оказалась в тени крыльца, тут же убрала в сторону угол платка. Вся одежда изрядно пропылилась, хоть палкой выбивай. Еще бы: сушь стоит, так что пыли дорогой наглотаешься, даже если будешь ехать первым, а первыми ехали холопы, что случись – они и удар на себя примут.

Глянув на ее лицо, Виктор едва не лишился дара речи. Ну как не лишился, как раз и лишился: язык к небу намертво прирос, хорошо хоть нашел в себе силы отвести взор в сторону, закивать, как китайский болванчик, в знак понимания да провести дорогих гостей в помещение. Ох, стыдобища. Ведь понимает, что ничегошеньки-то ему не светит, а иди сердцу объясни, мозги-то разумеют, да только это бесполезно.

– Деда…

– А? Вот итить твою, навязалась на мою голову.

– Лучше бы было, если бы матушка поехала? А иначе никак, ведь сам ведаешь.

– Да ведаю. Добролюб, пришли кого из девок.

– Голуба.

– Я, хозяин.

– Помоги боярышне.

– Слушаюсь.

Отчего-то он подумал о том, что тут без женских дел не обойдется, а потому предпочел направить в помощь девушке многоопытную Голубу. Веселина, дочь кузнеца, могла и не управиться, молодая еще, а матери ее только успевай поворачиваться. Постояльцы торопятся, потому и обслужить надо быстро, тут же готовых блюд нет, готовят только по мере возникновения надобности. Имеются, конечно, холодное отварное мясо, колбасы, копчености, солонина, сыр, а если горячее, то это только ждать. Но тут, похоже, обойдется холодными закусками.

Видя, что персонал разрывается на части, припахали даже Ждана, отец с расковавшимся конем сам управляется. Виктор направился в ледник, откуда вернулся с запотевшим кувшином пива. Благо хоть не прошло и года, как здесь хозяина не стало, лед все еще был в силе и служил новым хозяевам, иначе намаялись бы. Поставив пиво перед воеводой, севшим в одиночку в дальнем углу, он уже хотел удалиться, чтобы также включиться в процесс обслуживания, но его окликнул Световид: