Виктор Мишин - Внук

- Дай ему Коля, еще. Понравилось! - обратился один из рабочих к мастеру.

- Держи! - Сказал Коля-мастер, протягивая мне новый патрон.

Зарядил, бабах!

- Блин, вот это дело! - и правда, бронебойка лягнулась, но чуть сильнее мосинки. - Да, с этой и я бы справился. Молодцы! Нечего сказать.

Из другого конца цеха, кто-то кричал.

- Что там случилось, - спросил мастер, у кого-то из рабочих.

- Не знаю, сейчас спрошу! - проговорил паренек, который просил для меня патрон, и убежал.

Когда вернулся, сказал, что меня зовет начальник цеха. Я побрел мимо станков в кабинет. Начальник стоял какой-то взволнованный.

- Сергей, зайди в кабинет.

- Что-то случилось? - спросил я заходя.

Тот только многозначительно поднял брови, и показал на телефон. Трубка лежала на столе. Я взял ее.

- Новиков, слушаю.

- Сергей, ты должен быть у меня через час! - Услышал я знакомый голос, и даже представил, как сверкнули глаза за стеклами пенсне.

- Понял, Лаврентий Павлович! Выезжаю! - и положил трубку.

К Берии я примчался через сорок минут. Сказал Андрюхе, что надо побыстрее, ну он и расстарался. Но секретарь, Дима, попросил подождать.

- Лаврентий Павлович приказал передать, чтобы никуда не уходил!

- Понял, жду! - ответил я. Секретарь уткнулся в свои бумаги, а я присел на стул. Вынул пистолет. Положил его на стол. Дима машинально подхватил его, и спрятал к себе в стол. Даже глаза не поднял.

Минут через десять, от Палыча вылетел какой-то майор гэбист. Не замечая меня, подлетел к секретарю. Тот также как и раньше со мной, не говоря ни слова, достал ТТэшник и положил перед майором. Тот, судорожно запихнул его в кобуру, и вылетел как ветер. Зазвонил телефон, Дима снял трубку. Выслушав, коротко проговорил что-то. Я не прислушивался.

- Проходи.

Я подошел к двери и потянул ручку. Но остановился и посмотрел на секретаря. Молча кивнул головой, поднимая брови, но Дима, смотрящий мне вслед, показал большой палец.

Войдя, остановился.

- Здравия желаю, Лаврентий Павлович!

- Здравствуйте, товарищ Новиков. - Берия был чем-то озадачен, но улыбался.

- Сергей, через час мы должны быть в Кремле! - произнес он, наконец.

- Неужели к товарищу Сталину поедем?

- Точно! Приведи себя в порядок, и выезжаем.

- Слушаюсь. - Я осмотрел себя насколько мог.

- Почему награды не носишь? - нахмурил брови Лаврентий Павлович.

- Так вроде и повода особого не было? Все по цехам лазаю. Потерять боюсь.

- Вот тебе и повод. Товарищ Сталин оценит! Где у тебя награды?

- Так дома, т.е. у Алевтины Игоревны.

- Заедем по пути, прицепишь!

- Хорошо, как скажите!

Когда заехали домой, я еще и по форме щеткой пробежал, и сапоги протер.

Награды, награды. Сколько людей без единой, даже самой дохленькой медальки воюет, а тут украшаться буду. Думал я, но нацепил таки и орден Красной Звезды, и медаль "За Отвагу"!

Берия заценил, сказал, что вот так, я и должен ходить.

- Не нужно стесняться, наоборот, награждают не просто так. Люди должны видеть, что перед ними человек, служащий своему народу верой и правдой. Это, если хочешь, небольшая пропаганда! Люди сами будут стремиться, лучше работать, лучше служить, когда будут знать, что их оценят.

- Я понял, Лаврентий Павлович. А как мне вести себя при вожде?

- Точно не так, как ведешь со мной!

- Извините, я перегибаю, да?

- Я то ладно! Привык уже. Хотя иногда мне хочется, указать тебе на твое место!

- Лаврентий Павлович, - я совсем поник, - я просто не знаю, как нужно себя вести. Вы, меня осаживайте почаще, можно в ухо. Я буду знать!

- Ты говори поменьше! Вот! С товарищем Сталиным, нужно просто отвечать на вопросы, без лишней болтовни, ясно?

- Все понял, буду стараться!

- То-то же! - Берия удовлетворенно кивнул.

Когда перед нами открыли ворота в Кремль, я прилип к окну. Ни разу не видел ничего подобного. Все так красиво!

- Что, в своем времени, не приходилось в Кремль приходить?

- Что вы, Лаврентий Павлович! Какой Кремль! Нет, экскурсии есть, но знаете, там и тут, две большие разницы!

- Что, ваши власти совсем от народа отодвинулись?

- У нас, сильные мира сего, к себе на пушечный выстрел не подпустят. Иногда показывают, по телевизору, как кто-нибудь в народ выходит, так видно не вооруженным взглядом, полк охраны с ними. Даже с простыми чиновниками.

- Это как надо издеваться над своим народом, что так прятаться от него? Да, у нас тоже есть меры предосторожности, но от народа-то не спрячешься!

- Когда гнобят, и целенаправленно выжимают из людей последнее, приходится боятся! По крайней мере у нас так многие думают. Да и про ваше время, многое говорили. Я вам рассказывал, но так, как сам не видел, то не возьмусь утверждать.

- Да, где-то и мы перегибаем, совершенства нет ни в чем. Но мы учтем твои предположения, товарищ Сталин особенно, этого требовал. Он говорит, что потомки должны говорить о предках только хорошо или никак!

- У нас так про покойников говорят! Или хорошо, или никак!

- Ну, так нас же и нет в твоем времени! - Берия снял пенсне, и потер переносицу.

Подъехав к какому-то крыльцу, машина остановилась. Водитель открыл Берии дверь, я выскочил сам. Дальше нас вели какими-то коридорами. В приемной, я увидел легендарного секретаря Сталина. Поскребышев сидел за своим столом. Он поднял голову и увидел вошедшего первым Берию.

- Здравствуйте Лаврентий Павлович! Иосиф Виссарионович ждет, - проговорил Поскребышев и подойдя к двери в кабинет вождя, открыл ее.

Оружие я оставил в машине Берии, и наверное из-за того, что и пришел с ним, меня никто не обыскивал.

Когда я оказался в кабинете, то из-за спины Берии, не увидел никого. Когда же тот сделал шаг вперед и в сторону, я потерял дар речи. Настолько властное лицо и пронизывающий насквозь взгляд, встречать мне не доводилось. Сталин стоял у стола, положив одну руку на спинку стула. Другая была занята папиросой.

- Входите, товарищ Новиков. Смелее, я не кусаюсь! - тихо проговорил вождь, заметив мою робость, и как-то ехидно хмыкнул, поглядев на Палыча. Тот только кивнул.

Сделав три шага вперед, я негромко произнес приветствие, и вытянулся по стойке смирно.

- Садитесь товарищи, разговор будет долгий.

Мы с Берией сели рядом, и как я видел в кино, стали крутить головой за прогуливающимся вокруг стола вождем. Я заодно отметил и стол обтянутый зеленым, и стены обшитые лакированной фанерой. Сталин, говорили, любил казенную, неброскую обстановку, и не выносил роскоши.

Вопросы, надо отметить, он задавать умел! Ни слова лишнего, ну и я старался отвечать кратко, сдержанно и по делу. Только когда Иосиф Виссарионович спрашивал о моих мыслях на какую-либо тему, я давал подробную информацию. Конечно, в пределах собственных знаний.

А вопросы были сложными! Сталин спросил, покидал ли он Москву, в моей истории. После моего ответа, он как-то восторженно посмотрел на Палыча, а тот вновь кивнул. Я так подумал, что его уговаривали уехать, а он отказался, и мой ответ, как бы подтвердил его мнение. Было много вопросов по войне, Сталин казалось, разбирался во всем. От пистолетов, до самолетов.