Павел Дмитриев - Разбег в неизвестность

Мое заявление в духе: «Вот про эту штуку я слышал, кажется, она совершенно необходима!» – вызвало неоднозначный эффект. Оказывается, одно из перспективных направлений исследований действительно требовало глубокого вакуума. Но и другое обойтись без подобной техники не могло [105]. Поэтому мои дилетантские слова были восприняты не иначе как руководство к очередной научной дискуссии, которая не замедлила разгореться между учеными. И попробуй возрази – в их споре я понимал лишь некоторые предлоги и наречия.

Так что нам осталось только поскорее распрощаться с Жоресом Ивановичем и его горластым коллективом. Напоследок, улучив момент, когда мы остались тет-а-тет, я посоветовал Алферову ограбить ядерщиков с их «Токамаком», на который «режут фонды», и растрясти их на ресурсы и квалифицированные кадры. Если, конечно, большие начальники не будут против. А также, исходя из опыта все того же «Пульсара», заранее заказать парочку или даже десяток управляющих ЭВМ, скорее всего, самых быстрых в СССР БЭСМ-6, а при их отсутствии – выбивать заграничные. Электроника уже в шестьдесят шестом работала куда надежнее и точнее человека. А с правильным применением, если что, мы поможем.

Время в СССР бежало незаметно, куда там России двадцать первого века. Вроде только поговорить успели, а на часах – начало первого. Отстали от графика просто катастрофически, тем более что Ленинград – большой город. Хоть и нет тут пробок, но такси в шестьдесят шестом не имеют привычки носиться со скоростью под сотню кэмэ. Набрать бы с мобилки да перебить встречу… Метнулся к телефону-автомату, будка которого была приставлена к торцу здания алферовского НИИ. Даже «двушку» успел закинуть в щель монетоприемника, только потом увидел разбитый вдребезги диск. Анатолий из-за плеча ехидно заметил: «И тут пружину на кнопарь [106]выбили!» Черт, вот что значит большой город! Последнюю монетку поганая железка не вернула. Плюнул – доехать быстрее, чем найти телефон.

…Несмотря на получасовое опоздание, Старос встретил со всем советским радушием, стоя прямо посередине небольшого кабинета. Он оказался именно таким, каким представлялся по телефонным разговорам. Невысокого роста, чуть располневший господин с типичным лицом турка или грека. Аж всколыхнулись ощущения дежавю от оставшихся в будущем ресепшенов отелей. Совсем как там – коротко остриженные жесткие черные волосы, смуглое лицо, ухоженные усики с пробивающейся сединой, ярко-белая рубашка. Только вблизи стереотип ломали неожиданно внимательные коричневые глаза.

Не успели мы пожать друг другу руки, как он удивил:

– Проголодались с дороги? Может быть, в ресторан?

– Охотно! – Я не стал дожидаться согласия Анатолия. – Прекрасная идея!

– Пойдемте. – Старос широким взмахом подхватил брошенный на роскошное кожаное кресло пиджак. – Тут за углом есть неплохое место!

Ресторан «Спутник» действительно производил приятное впечатление – но только по меркам шестидесятых годов. Мне было тяжело видеть в «приличном» заведении футуристический интерьер с гладкими закругленными формами и яркими красками. Широкие окна, едва прикрытые легкими занавесками, не прятали летнее солнце, при тотальном отсутствии кондиционеров это не добавляло комфорта и уюта.

Но все же мы попали не в обычную «столовку». Отсутствовали длинная стойка для проталкивания подносов и прочие атрибуты самообслуживания. Небольшие квадратные столы оказались застелены хоть и покрытыми застарелыми пятнами, но белыми скатертями, на столах поблескивали красиво разложенные приборы. В наличии были даже свернутые в конус салфетки, твердые от крахмала, но при этом застиранные до состояния тряпки. В общем, все, как в средней кафешке двадцать первого века. Главное, посетителей оказалось мало, видимо, недешевое было место по местным меркам.

Официант не заставил себя долго ждать. Но принес вместо меню тарелки со сладкой морковкой под сметаной и очень приличным на вид борщом. Оказывается, имелся в СССР аналог бизнес-ланчей будущего, год тут прожил и еще ни разу с подобным не сталкивался. Вроде как в М-граде такого не практиковали. Старос, как завсегдатай, взял процесс в свои руки и попросил чешского пива. При виде чуть запотевших бутылок мне сразу захотелось перенести НИИ «Интел» километров на шестьсот – семьсот западнее текущего местоположения.

Когда первый голод был сбит, Филипп Георгиевич продолжил беседу:

– Ну что, молодые люди, показывайте, что напридумывали.

Нет, он точно иностранец. Ни одному советскому директору в голову не придет просматривать документы в ресторане. Вон Анатолий аж жевать перестал, челюсть от удивления отпала. Понятно, тут начальники вообще питают непреодолимую слабость к огромным полированным столам и телефонным стадам, а также тяжелым двойным дверям и строгим секретаршам. Но удивить человека из двадцать первого века работой в кафешке? Ха-ха-ха… Он еще не руководил фирмой с симиланского пляжа [107]!

Чтение документов затянулось, пришлось заказать еще по бутылочке пива. Не сказать, чтобы мы в «Интеле» подготовили слишком толстую папку, но было хорошо заметно, как Старос от быстрого пролистывания перешел к вдумчивому изучению и прикидкам.

Наконец он отложил в сторону бумаги.

– Оригинально. Сами это придумали?

– Не совсем. – Лучше сразу признаться, все равно потом специалист поймает меня на нулевой компетенции в разработке ЭВМ.

– Понятно… – Старос одним большим глотком осушил свой стакан. И продолжил формально и жестко: – Вы задали интересную задачу. Но такой проект тяжело выполнить в рамках моего КБ. Мне непонятно, почему вы вообще обратились ко мне, а не к Лебедеву, скажем. Или Глушкову, если вам Москва почему-то не нравится. С вашим невероятным влиянием в ЦК…

– Откровенно и в лоб. – Вооружившись «американской» улыбкой, я попытался перехватить нить беседы, пока вопросы не зашли слишком далеко. – Если это вам действительно важно, то… Мне кажется, что у Лебедева в коллективе разногласия, они славу от явно удачной БЭСМ-6 делят. Глушков… Он, конечно, гений. Но мыслит, на мой взгляд, в неправильном направлении. И вообще, ваш компьютер наиболее близок к тому, что реально нужно советской промышленности, а не соискателям диссертаций и ученых степеней.

– Я тоже заканчиваю докторскую. – Старос внимательно посмотрел на меня. – Не пугает?

– Настораживает. – У меня действительно мелькнула мысль об ошибке. – Почему-то многие на этой стадии… Скисают, что ли.

– Бывали за границей? – неожиданно сменил тему Филипп Георгиевич. Невинный вопрос для две тысячи десятого года, но для СССР это очень серьезно.

– Не могу сказать… – Не хотел врать лишний раз, хотя такой ответ – не многое скрывал.