Андрей Колганов - Жернова истории. Ветер перемен

— Кто же это потянет, весь этот груз-то? — мой собеседник опять полон скептицизма.

— Тут другого пути нет, как обосновать общегосударственную значимость такой работы, — объясняю ему, — особенно в преддверии развертывания широкомасштабной индустриализации. А коли значимость этой работы будет признана, под это дело опять-таки надо создавать общегосударственный комитет по стандартизации и качеству.

— Но это ведь опять новое ведомство, и опять за пределами ВСНХ, — восклицает Троцкий.

— Именно! Общегосударственное ведомство, — подтверждаю я. — И, со своей стороны, все эти идеи мне придется проталкивать через Дзержинского. Думаю, он поддержит. Вас наверняка поддержат технические специалисты, да и Луначарский тоже — ведь с него часть забот снимается. Наоборот, ему еще и помощь в производственном обучении школьников можно посулить! А уж военное ведомство и ГУВП двумя руками ухватятся за идею создать по каждому перспективному направлению собственное конструкторские бюро. Да и государственную программу стандартизации поддержат наверняка. Чуть не забыл — еще один совет. Не оставляйте заботами электротехнический комитет, и людей из Госплана, которых Ленин подпрягал к плану электрификации. Что отнюдь не второстепенно — не забывайте почаще подчеркивать свою решимость положить все силы на алтарь выполнения ленинского плана ГОЭЛРО. Что же до политики… Подтягивайте ко всем этим задумкам своих людей. Для них это не лишним будет — авторитет на реальном деле заработать…

По завершении разговора Лев Давидович посмотрел на меня с прищуром и выдал:

— А все-таки, Виктор, большая ты сволочь…

Усмехнувшись, отвечаю:

— Так в политике все такие. Даже милейший Николай Иванович Бухарин, как дело до серьезной политики доходит, и то клыки пытается показать.

Распрощавшись, и отправляясь к себе, чувствую, как одежда липнет к телу. Взмок весь, словно в бане. Но дело сделано — если Лев и не оставит набеги на поля политических схваток, то, по крайней мере, будет хотя бы отчасти отвлечен на хозяйственные задумки, да и сторонников своих на это сориентирует. И им польза — не будут их сразу гнобить, как агентуру буржуазии внутри РКП(б), — и стране Советов…

Когда в «Правде» от 23 декабря 1924 года я увидел статью И.В.Сталина с не оставлявшими места для двойного толкования строками — «…Победа социализма в одной стране, если даже эта страна является менее развитой капиталистически, при сохранении капитализма в других странах, если даже эти страны являются более развитыми капиталистически, — вполне возможна и вероятна», — моя первая мысль была о реакции Троцкого. Конечно, у меня была некоторая надежда на то, что теперь он будет осторожнее. Ведь не появилось же в нынешнем времени его предисловие к собственному собранию сочинений, под названием «Уроки Октября», вызвавшая в свое время ожесточенную полемику, известную как «литературная дискуссия». Впрочем, некоторые опубликованные в собрании сочинений работы Троцкого подвергались критике в печати и со стороны Сталина, и со стороны Зиновьева, и со стороны Бухарина. А Лев, разумеется, не оставался в долгу. Однако до взаимных претензий на единственно правильное толкование «ленинской теории социалистической революции», и до обвинений в ревизии ленинизма дело не доходило. Даже само словечко «ленинизм» еще не стало широко употребимым, и знаменитая разгромная статья Сталина «Троцкизм или ленинизм» в этой реальности не была написана. Прошел всего-навсего обмен, так сказать, булавочными уколами.

Но теперь… Вспомнит ли задвинутый в угол член Политбюро мое предостережение, произнесенное под занавес нашей с ним последней беседы? «Лев Давидович, наилучшая линия для вас сейчас — побольше деловой хозяйственной работы, поменьше выступлений с „принципиальными“ политическими платформами. Да, вы всем известны как теоретик и пропагандист, выделяющийся яркими, неординарными выступлениями. Повремените с этим образом! Пусть лучше сейчас о вас будет складываться впечатление как о полезном, но скромном неутомимом труженике. Конечно, совсем посыпать себя пеплом забвения не надо. Выступайте, пишите — но по конкретным деловым вопросам, без политической трескотни…», — вот что он услышал от меня при расставании. Хотя запомнить-то он это, может быть, и запомнил, но вот последует ли совету?

Однако первым выстрелил не Троцкий. Уже через три дня после публикации Сталина в той же «Правде» появилась статья Зиновьева «Коминтерн: год борьбы за мировую революцию». Никакой прямой полемики со Сталиным там не было, но для любого партийного активиста сразу становилось ясным, в кого метил вот этот абзац:

«Никто не может игнорировать тот непреложный факт, установленный нашими великими учителями — К.Марксом и Ф.Энгельсом, подтвержденный всем опытом нашей революции, обобщенным в трудах товарища Ленина, что без мировой революции нет перспектив победоносного социалистического строительства в СССР. И хотя наш Октябрь не повлек за собой немедленно победоносных революций в других странах, мы не собираемся на этом основании предаваться меньшевистскому капитулянтскому унынию. Нет, мы видим свой долг в том, чтобы двинуть дело социализма в СССР как можно дальше вперед, показывая яркий пример всему мировому пролетариату. Однако не следует обманывать нашу партию иллюзиями, будто при нашей технической отсталости, находясь во враждебном капиталистическом окружении, можно в мелкокрестьянской стране получить полноценное социалистическое общество. Не стоит уподобляться балаганному фокуснику, достающему кролика из шляпы. Пролетариату нужна правда, а не „нас утешающий обман“. Нужно отдавать себе отчет в том, что именно развертывание мировой революции, а не ставка на недостижимое национально-замкнутое хозяйство, изолированное от всего остального мира, создаст реальные перспективы для победы социализма в Советской республике».

Первый раз разногласия внутри прежнего большинства Политбюро не обсуждались в узком кругу, а выплеснулись сразу на страницы партийной печати. И пошла писать губерния! Зиновьев, Каменев, Сокольников, Лашевич — с одной стороны. «Те, кто хочет строить потемкинские деревни „социализма, победившего в отдельно взятой стране“, отказываясь от развертывания классовой борьбы в мировом масштабе, неизбежно повернут в сторону классового мира и внутри страны, к союзу с нэпманом и кулаком!..Товарищ Бухарин уже готов чуть ли не лобызаться с зажиточным крестьянством, видя в именно нем хозяйственную опору процветания деревни, и повернувшись спиной к бедняцко-середняцким массам», — стращал Каменев. С другой стороны — Сталин, Бухарин, Рыков, Томский. «За громкими обвинениями Зиновьева и Каменева в поисках классового компромисса стоит их неверие в перспективы нашей революции, в рабоче-крестьянский союз, в кооперативный план Ленина!» — отвечал Николай Иванович Бухарин. Накал взаимных обвинений все возрастал, а Троцкий, к моей радости, пока молчал… Надолго ли?