Алексей Фомин - Жребий окаянный. Браслет

– Минь, отпусти меня, – взмолился вдруг Силка. – Я, понимаешь, кровь из носу, обещался Ксанке сегодня прийти. А пока я к ней сбегаю, ты сам запоры купишь и в Нагорную сходишь. Встретимся же у Дика. А?

В Нагорную слободу обычно ходили вдвоем. На тот случай, если Ванька вдруг оказывается дома. Тогда одному полагалось бежать к Надею за подмогой, а второй оставался следить за домом. Но у Силки была такая жалобная гримаса на физиономии, что Валентин, поколебавшись чуть-чуть, решил отступить от им же придуманного правила.

– Черт с тобой. Беги к Ксанке, – согласился он. – Один схожу.

Сначала Валентин отправился за задвижками для дверей и ставен, потом, закупившись, вернулся домой. Некоторое время поболтал с Ерохой, обсуждая то, как следует установить приобретенные запоры, после чего направился в Нагорную слободу.

Была ли вдова, приютившая Ваньку Рыжего, лишь его квартирной хозяйкой, или же их связывали более близкие взаимоотношения, ребята так и не разобрались. Поначалу она встретила в штыки шнырявших возле ее дома молодых людей и ничего не хотела сообщать им об интересовавшем их Рыжем. Но всего лишь копеечка, подаренная ей одним из парней, в корне изменила всю ситуацию. Вдова тут же стала словоохотливой и откровенной. Время от времени парни поддерживали этот ее позитивный настрой, подбрасывая ей то полушку, то копейку, и она вполне искренне заверяла их, что ни в коем случае не станет покрывать этого рыжего обормота и тут же донесет им, лишь только он переступит порог ее дома.

В Нагорной слободе селились не самые бедные горожане. В основном ремесленники и купцы средней руки. Дома в слободе ставили крепкие, и дом вдовы ничуть не выбивался из общего ряда. Добротным, в четыре окна, фасадом дом выходил на улицу. Вход в него был во дворе, а чтобы попасть во двор, следовало пройти через калитку, врезанную в высокий, глухой забор.

Валентин остановился возле нее и уже было протянул руку к висящему справа шнуру с кольцом, чтобы позвонить, как что-то заставило остановиться. Некое смутное чувство, неведомо откуда появившееся.

Он прошел к дому, влез на завалинку и попытался заглянуть в окна, но те были так основательно изукрашены изморозью, что, как ни старался Валентин разглядеть хоть что-нибудь, ничего не получилось. Спустившись с завалинки и переминаясь с ноги на ногу, он окинул улицу взглядом. По-хорошему, надо было бы спросить у соседей или хотя бы у играющих на улице ребятишек. Валентин только собрался пересечь улицу наискосок, чтобы подойти к стайке громко галдящих мальчишек, как те, словно стоя воробьев, разом снялись с места и умчались в близлежащий проулок. «Да что это со мной сегодня? – разозлился он сам на себя. – Уж сколько мы сюда ходим, и все было нормально. А тут чего-то передрейфил…»

Валентин вновь прошел к калитке, взялся за колечко, привязанное к шнуру, и несколько раз решительно дернул его вниз. Звонка колокольчика он не услышал, но почти сразу же во дворе хлопнула дверь, и раздался хрустящий звук шагов по утрамбованному снежному насту. Стукнула отодвигаемая задвижка, и заскрипели промерзшие петли. Калитка приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась рыжая физиономия.

– Михайла?! Ты?! Живой?!

От неожиданности Валентин сделал полшага назад.

– Ванька?!!

Столько дней он мысленно рисовал себе эту встречу!.. И ни один из продуманных им вариантов не предусматривал такого сценария – один на один, нос к носу, без свидетелей.

Рыжий неожиданно метнул свою длинную ручищу и ухватил Валентина за ворот.

– Ты заходь, Михайла, заходь… – ласково приговаривал он, втаскивая Валентина во двор. – А то что ж мы с тобой через калитку разговариваем, как чужие, ей-богу.

Стукнул засов запираемой калитки. Ванька теперь стоял, скрестив руки на груди и привалившись спиной к калитке, как бы подчеркивая этим, что путь на улицу Валентину отрезан. Был он без полушубка, в одной лишь рубахе с распахнутым воротом и закатанными по локоть рукавами. На правой его лапище, теряясь наполовину в зарослях густых рыжих волос, красовался столь необходимый Валентину браслет. И это был факт, которому Валентин не мог не порадоваться, несмотря на сложность ситуации, в которой он оказался. Испуг, вызванный неожиданным появлением наглой Ванькиной морды, уже прошел, и к Валентину вновь вернулась способность здраво и логично мыслить. Собственно говоря, ничего страшного или фатального в его нынешнем положении не было, если не считать, конечно, того, что один раз Рыжий уже пытался его убить.

– А ты, Рыжий, оказывается, убивец, – твердо заявил Валентин, глядя Ваньке прямо в глаза. – И в городской страже о том уже знают.

– Это что же ты такое-то, Михайла, говоришь? – вдруг засуетился Ванька. И куда только подевалась глумливая улыбочка с его толстых слюнявых губ… – Какой же я убивец?

– Самый настоящий! – продолжал свою атаку Валентин. – Разве не ты меня убить пытался?

– Да бог с тобой, Михайла! Я ж тебе только один раз и засветил по башке. Легонечко… Мне ж мой браслет нужен был, а ты ни браслета не возвращал, ни денег за него не платил. Вот я и решился свое добро вернуть.

– Легонечко, значит, говоришь… Браслет… А зачем же ты с меня всю одежду снял и замерзать оставил?

– Так то по недомыслию, Михайла, ей-богу. Ты ж браслетом пользовался, а денег не заплатил. Вот я и взял твою одежду. Должон же мне быть какой-то прибыток за то, что браслет у тебя был. А про то, что ты замерзнуть можешь, я и не подумал.

– Ой ли? – Криво ухмыльнувшись, Валентин недоверчиво покачал головой. – Что же ты тогда так удивился, меня живым увидев? Сейчас вот… Когда калитку только открыл? А?

Ванька смешался. От его былого победоносного вида не осталось и следа.

– Ну а чё ж мне не удивляться? Удивился, понятное дело… Не виделись-то вон уже скоко… Нет, ну, ей-богу, Михайла, и не думал я тебя жизни лишать…

Разговор получался хоть и дурацкий, но на равных. Разнообразные сценарии, разработанные Валентином совместно с Надеем, сводились в принципе к одному. Ваньку нужно выманить на улицу и спровоцировать на драку, а тут, словно из-под земли, Надей с парой стражников объявляется. Ванька отправляется в городскую каталажку, а браслет возвращается к Валентину. На деле же получилось совсем не так. Ни Надея со стражниками, ни даже Ерохи с Силкой. Так что сценарий пришлось писать по ходу пьесы.

– Слышал, ты его продать хочешь, – Валентин мотнул головой, как бы указывая на браслет.

– О-о, Михайла… – Рыжий явно обрадовался, что разговор съехал с неприятной для него темы «убивства». – Знал бы ты, сколь я побегал. В Орел даже ездил.

– Ну?

– Точно. Хотел лохматого того найти, у которого ты браслет… Гм-м, гм-м… позаимствовал.