Дмитрий Щёкин - Страна городов

Для нейтрализации воинов племен, уютно расположившихся в ямах, потребовалось привести всего лишь делегацию жен и детей из первой партии отмытых в поселке. Нет, все таки — правильно сказал Киплинг — человек никогда бы не стал человеком, если бы не женщина!

Нашим воинам пришлось против ожидания, сдерживать не пленников, а наших неожиданных союзниц. Намерения совершить самосуд над обитателями ям были совершенно очевидными. Я еще раз понял — времена меняются, но реакция женщин, обнаруживших своих благоверных в яме, была примерно такой же, как и у моих современниц, выявивших муженька в компании приятелей, собирающихся у дверей, к примеру, скажем, пивной, что бы продолжить развлечения, чисто мужского характера. Четко зная, что половина, может и не так виновата, а просто соблазнилась на посулы некоторых нехороших товарищей, увязавшись за дурной компанией, тем не менее женщина четко понимает — чтобы подобного не повторилось, любимого надо призвать к порядку, чем строже и экспрессивнее — тем лучше. И у края ямы раздавалось примерно следующее:

— Бешеный Бык! Бешеный Бык! Покажи свою наглую рожу — я точно знаю, что ты здесь! Хромой Шакал, не прикрывай своего приятеля! Бык! Покажись на мои глаза! Скажи матери своих детей — чем она будет сегодня их кормить! Ты кого послушал — Бешеный Бык! За кем ты пошел! За проходимцами! Тебе только побегать по лесу с копьем, а потом, нажравшись мухоморов всю ночь плясать со шлюхами из племени Зеленой Рыбы у костра! Ты совершенно не думаешь о своем роде, Бешеный Бык! Подойди поближе, что бы я могла, если не выцарапать твои наглые глаза, то запустить тебе камнем по башке! Что б ты сдох, Бешеный Бык, и дети твои уже не будут детьми Быка, а моими — детьми Серой Змеи, и я-то сумею их вырастить так, что бы даже память об их недостойном папаше не сохранилась у них в головах! Чтоб тебе достойного посмертия не видать, помет слабоумной коровы! Почему всегда только я должна думать о том, чем накормить и во что одеть наших детей! Бешеный Бык! У тебя нет совести! Не зря мама говорила, что нельзя отдавать свой брачный пояс охотнику племени Енота!

После такой идеологической обработки мужику всех времен и народов хочется двух вещей сразу — и испариться в неизвестном направлении, что бы не видеть перекошенную физиономордию суженной, и в тоже время — инстинкт защитника и добытчика, который гораздо сильнее мимолетного желания начистить рожу любимой и показать, кто все таки в доме хозяин, жестко требует совершенно другого — немедленно бежать, во поля, во леса, и притащить к пещере самого жирного мамонта, бросить его к ногам самой вредной в мире бабы, и в то же время — единственной и любимой женщины, и гордо выпрямившись, сказать: «Ну, вот! А ты говорила — я тебя недостоин!» И, утвердив, свое мужское достоинство таким образом, уже тогда, может быть, и оттаскать свое сокровище за волосья по просторам родной пещеры, ибо не фиг на мужа и добытчика голос поднимать. Вот, как-то так. В таком порядке — и никак иначе.

А пока — мужи и добытчики тихо сидели как картошка в грядке, в ямах, и обтекали под дождем справедливых претензий, до тех пор, пока градус раскаяния и обиды не дошел до точки кипения. Из ямы раздались требования о немедленном забое их, потому как в соответствии с требованиями первобытного гуманизма милосерднее их сразу добить, чем подвергать моральным пыткам.

Подойдя к одной из ям, я прекратил вопли теток, и глухие отбрехивания несостоявшихся Атилл, предложив перевести «дискуссию» в конструктивное русло.

— Вы еще компенсацию морального вреда потребуйте, убогие! — сурово предложил я им, — Вас кто сюда приглашал? Кого вы послушали? Ополоумевшего старого сморчка, что за свою жизнь не добыл даже тушканчика? Чем он вам задурил и без того бестолковые головы? Когда шаман говорил охотнику, где ему сесть в засаду, и какого зверя бить? Шаман просит для охотника покровительства духов, а не бьет зверя сам! Шаман не ведет воинов — для этого нужен военный вождь! Кого вы послушались! Что он вам обещал? Чужие богатства? Чужие запасы? А вы не думали, что у этих запасов есть свои хозяева? Вот ты, обратился я к Бешеному Быку, на которого так яростно наседала его Серая Змеюка (вот имечко — лучше не придумать, усмехнулся я про себя) — ты об этом подумал? Если к тебе придут чужие, и захотят отнять твою жену, твои шкуры, твое копье и твое мясо, что ты будешь делать? Ты все отдашь?

— Не-е-е-т! — взревел Бык. (То же имечко говорящее, прослушав мощный вопль, решил я для себя)

— А почему ты решил, что другие тебе отдадут все и забесплатно?

— Ну….. замялся детина.

— Теперь убедился?

— М….

Скорбное молчание было ответом. Из соседней ямы вытягивались любопытные рожи пленников, горящие желанием услышать, что говорят второй половине пленных.

— Так вот. Вас здесь не ждал никто. Никто кормить вас за просто так не будет. Охотничьих угодий, что бы прокормить вашу ораву — просто нет.

— Мы уйдем…. Отпустите?

Я понял, что мой собеседник — или из вождей племен, или из лидеров оппозиции, бывающей в любом человеческом обществе, и как следствие — пользуется определенным влиянием. Поэтому нужно было срочно «вербовать» его в свои ряды.

— А там вы, что делать будете? Кто для вас там приготовил запасы еды? И как вы думаете рассчитаться за все гадости, что у нас натворили?

Мужик основательно задумался, но ответа не выдавал — было о чем подумать. Я над приемлемыми вариантами целым советом города ломал голову всю ночь.

— Мы поможем восстановить все, что поломали.

— А пока вы помогать будете, кто будет кормить ваших жен и детей?

— Не знаю.

— Значит так, убогие. Слушайте меня. Сейчас вас вымоют, накормят, и выдадут вам новое охотничье оружие. Под командой наших охотников часть из вас уйдет в края, где много животных. Там вы вместе с ними заготовите мяса на зиму для себя и для городов и поселком, которые вы разрушили. С вами пойдут — позже — ваши и наши женщины, которые умеют сохранять мясо надолго.

Другие пойдут на реки — Ишим и Тобол, на Миасс. Они будут ловить рыбу. Много рыбы — что бы накормить всех, и чтоб хватило на год — опять же всем. И там вашим помогут наши рыбаки и женщины, чтобы рыба не пропала зимой.

Еще часть останется помогать мастеровым города — делать оружие взамен того, что вы возьмете на охоту, делать снасти — что бы обеспечить рыболовов, делать посуду, вещи, помогать строить разрушенные городки. Всем ясно? А пока вы будете заниматься заготовками — ваши женщины и дети подождут вас в городке, куда мы их временно поселили, что вы не успели, к счастью разрушить.

Нестройный гул голосов дал понять, что люди свою задачу поняли, и в принципе согласны с такой постановкой вопроса. Были и недовольные из приверженцев Безымянного, но им очень быстро надавали по шее, и недовольство прекратилось, так сказать, «на корню задавленное здоровыми силами».