Вячеслав Дыкин - Гусариум (сборник)

Немец подивился на столь дивные слова, что прозвучали из уст дворянина, как было указано в бумагах, и произнес:

– Хорошо. Делайте, что хотите, но только в мою работу не лезьте. Знаю я вас, русских.

У меня промелькнула мыслишка, что Аким Феодосьевич мог и ошибаться. Человек, что сейчас расхаживал передо мной, куря трубку, вполне мог быть попаданцем. Только не из моей эпохи. Попытаться его остановить? А смысл? Дело-то мы делаем с ним общее.

– Я хотел бы сам убедиться, господин Леппих, – сказал я, выделяя каждое слово, – в том, что воздушное судно, кое вы обещали построить государю-императору, существует.

– Что ж, это возможно, – кивнул немец. – Только у меня одно условие, граф.

Я покосился на него.

– Оставьте здесь оружие и трубку.

– Я не курю, господин Леппих.

– Один? – удивленно спросил я.

– Пока один, – вздохнул немец.

– А как же обещание Его Величеству?

Леппих опустил глаза. Видимо, что-то складывалось не так, как он рассчитывал. Я вспомнил письмо, что прочитал накануне. Александр I писал, что немец обещал пятьдесят таких вот аэростатов, причем оснащенных по полной программе, а именно: небольшими пушками, которые должны были обслуживать не менее сорока человек.

– Не выходит у меня пятьдесят шаров, – помрачнел он. – Один бы создать.

– А что, были сложности?

– Были, – признался немец. – Месяц назад в окрестностях был замечен французский отряд. Пришлось резко сворачивать. Хорошо, что все не успели разобрать. Думали, Наполеон прорывается. Повезло. Уничтожили неприятеля малой кровью могучим ударом.

Выходит, замедление было вынужденное. Впрочем, и одного шара достаточно, чтобы изменить ситуацию под Бородином. Главное, его сохранить и не дать в руки французам. Рука так и потянулась к чему-нибудь деревянному.

Оболочку именно для меня накачали газом. Я поразился – она напоминала кита. Рука невольно потянулась к материи, но немец меня остановил:

– Тафта. Видите, граф, пришлось переднюю часть шара сделать широкой, а заднюю узкой.

Я кивнул и только сейчас обратил внимание – верхняя часть шара была накрыта сетью. Гондола составляла с килем одно целое. На земле аккуратными пачками лежали перемотанные веревкой «весла». В воздухе эти крылья должны были, по замыслу немца, передвигать аэростат.

– И вы считаете, господин Леппих, – поинтересовался я, – полетит?

– Еще как!

Глаза механика светились адским пламенем, и я понял, что вряд ли он является обычным шарлатаном. А деньги, которые он запросил у императора, так из-за того, что просто не рассчитал. Вот тебе и малой кровью.

Несколько дней пролетели в Воронцове впустую. Меня поселили в одном из домов. Я тут же затребовал к себе офицеров. Объявил (новость, конечно, не стала сюрпризом), что французам известно об аэростате. Попросил усилить охрану объекта и продемонстрировал фальшивую бумагу, которая давала мне полномочия.

Меня разбудили голоса. Я вскочил с кровати и подошел к окну. Сквозь природную слюду было плохо видно.

– Говорят, батюшка, солдаты неприятеля идут со стороны Смоленска, – сказала хозяйка дома, у которой я был на постое.

– Много? – машинально спросил я. Рука так и потянулась к кобуре, которой не было.

– А бог их знает, граф, – отозвался немец, подымаясь с кровати.

– Так чего же ждем?! – воскликнул я.

Быстро стал одеваться. Военная сноровка сделала свое. Когда у меня на голове был кивер, Леппих только натянул штаны.

Со шпагой в руках я выскочил на улицу. Там меня уже ждал унтер-офицер Пришибеев.

– Французы, ваше благородие, – отрапортовал он.

– Много?

– Человек двести.

То, что мне не выдали более подходящее для этой эпохи оружие, – это минус. В том, что передо мной был враг, ради которого я отправился в прошлое, сомневаться не приходилось. Вооруженный револьвером начала двадцатого века, агент франко-английских спецслужб выделялся на общем фоне. Его нужно было брать живым. Арест это как минимум доказательство того, что кто-то вмешался в историю. А уж там пусть руководство решает, что с ним делать.

Я подозвал офицера и попросил, чтобы именно этого француза схватили. Может, кому-нибудь из солдат удастся взять его в плен.

– Брать только живьем. Он мне нужен.

Служивый удивленно посмотрел на меня. Приказ выполнили с точностью. Правда, потеряли шестерых. Противник оказался достаточно опытным.

Он стоял передо мной. Сначала думал, что его схватили местные, но, когда я произнес название англо-французских спецслужб, даже сник. Ну да, живым ему лучше не возвращаться. Международного скандала, конечно, не будет, кто захочет разглашать, что путешествия во времени возможны, а вот неприятностей на одно место точно не оберешься. Агента запихнули в погреб. Поставили двух надежных солдат. Леппих заявил, что такие вот атаки могут повториться, но я заявил:

– Думаю, это их первая и последняя попытка.

Он удивленно взглянул на меня.

– Тот отряд, что наделал переполоху в прошлый раз, случайный, он не в счет. Этот же шел преднамеренно захватить ваш шар.

На всякий случай до сентября решил задержаться. Если уж и будут еще попытки, то сейчас. Потом, когда шар поднимется в воздух, они станут бессмысленны. Только аэростат в воздух так и не поднялся.

Собранный дирижабль, по-другому я эту махину просто не мог назвать, выкатили из сарая. Тут же, на улице, за пару часов местные умельцы соединили гондолу с оболочкой.

Довольный немец расхаживал среди мастеровых и командовал, что и как нужно делать. Наконец подошел ко мне и произнес:

– Всё готово. Сейчас совершим пробный взлет, а завтра…

Договорить Леппих не успел. Шар стал наполняться газом. Уже казалось, еще чуть-чуть и он оторвется от земли, как вдруг раздался треск и вся эта громадина рухнула.

– Майн гот… – Немец схватился за голову.

Я понял, что в этот раз у него ничего не получится. На завтра уже назначено генеральное сражение. Леппих просто не успеет ничего восстановить. Я на него посмотрел и улыбнулся.

– Не расстраивайтесь так, герр Леппих. Это, конечно же, довод, но не такой, чтобы от него на сто процентов зависела судьба России.

Я вернулся в избу. Смотреть, как горюет немец, не хотелось. Еще долго слышалась ругань Франца. Казалось, что всю вину он был готов свалить на кузнецов.

– Что ж, – прошептал я, когда уже ложился спать, – миссию, возложенную на меня, я выполнил. Шар французам не достался. Впрочем, и сохранить его не удалось.

Неожиданно я понял, что миссия моя была не напрасна. Французы, попади шар в их руки, за несколько дней довели бы его до ума. И неизвестно, что бы произошло под Бородином, имей они в рукавах такой козырь.

Дня через два вместе с пленным французом я прибыл в Москву. Рассказал всё Акиму Феодосьевичу. Тот покачал головой и выдал мне прибор для перемещения во времени.