Алексей Туренко - Крым 2.0 Война

Мда, впечатлительность собственной натуры подвела.

Бобков первым понял причину и встав, объявил перерыв. Дождавшись пока присутствующие выйдут, он без обиняков обратился к приятелю.

- «Мальчики кровавые в глазах»?

Усталая, ответная улыбка и длинная пауза.

– Пара взрослых… - наконец выдавил из себя Матвей.

- Вали спать. – Бобков был прям и недипломатичен. – Поспишь, очухаешься, тогда и возвращайся.

- Я бы с удовольствием. – Матвей развел руками. – Только… думаешь, они темноты боятся?

- Напугаем. Сами сбегут. – Зловеще произнес командующий. – От двухсот грамм до литра гарантируют глубокий сон. – Он отмел рукой возражения вяло трепыхнувшегося профессора и рявкнул.

- Владимир Дмитриевич!

В кабинет просунулась голова адъютанта.

- Организуй в свободном кабинете постель, поллитра и закуску. Пациент прибудет через две минуты.

Адъютант невозмутимо кивнул и вышел. Бобков обошел стол и повернул к себе безвольного Матвея.

- Не ты первый. Процедура отработана, иди. Поговорим когда «отойдешь».

Матвей вышел в коридор и оглянувшись по сторонам увидел адъютанта, стоявшего возле открытой двери.

Войдя в освещенный кабинет, он узрел разложенный на полу спальник. На столе соседствовали бутылка с «нахлобученным» стаканом, тарелка с наструганными ломтями черного хлеба и сиротливый апельсин. Приказание было выполнено по-военному быстро, четко и дословно.

«Сурово» - промелькнула и сгинула уважительная мысль. За спиной хлопнула дверь. Матвей подошел к столу, автоматически разделся и, стоя в одних трусах, механически выполнил приказ. Очистив оранжевый фрукт, он неторопливо набулькал водки в стакан. По комнате разнесся легкий запах сивухи. Не поморщившись, Матвей залил в себя первую дозу и запихнул в рот дольку апельсина. Дожевав, он повторил операцию - вдох, стакан, выдох, долька. Водка шла как вода.

Перерыв на сигарету - затяжка ударила кувалдой. «Есть приход» - Матвей даже обрадовался.

Два мощных вздоха добили сигарету. Раздавив окурок в апельсиновой кожуре, он слил остатки в стакан.

Третий подход к снаряду. «Лекарство» прошло по пищеводу и вступило в сложную химическую реакцию с содержимым желудка. Уже на автопилоте, «больной» забрался в спальник и почувствовал, как отключаются мозги. Сон спящего был крепок и глубок…

Время от времени в дверь заглядывали любопытные рожи штабных в ранге от майора. Старший командный состав имел возможность любоваться нечастым эксклюзивом - пьяный «в дребадан», спящий олигарх. Что ни говори, а для них комета Галлея - явление более частое.

Любопытные отлипали от двери и, уважительно покачивая головами, с непонятными полуулыбками отходили. Спящего это не трогало.

Он проспал более шестнадцати часов, не реагируя, на периодически открывающуюся дверь. Проснувшись ближе к следующей ночи и выслушав последние новости о событиях в Измире, он попросил принести в кабинет еще поллитра лекарства, немного хлеба, колбасы и оранжевых плодов. Поев и выпив, Матвей снова отрубился.

Пробуждение ранним утром следующего дня было гораздо приятнее. Конечно, голова трещала, но Осман отошел в область туманных воспоминаний. Что было гораздо лучше. Что до похмелья, в конце концов, русский он или нет? Спросив у дежурного по штабу, есть ли в здании душ, он был препровожден в комнату отдыха, где ему торжественно вручили обмылок и вафельное полотенце. Профессора это не смутило. Получить здесь джакузи он не рассчитывал. Приняв душ, Матвей, уже чистый и веселый, с аппетитом позавтракал в офицерской столовой. И только после этого, тактичный дежурный сообщил, что командующий ждет его на гарнизонной гауптвахте.

Посмеиваясь при мысли, что за пьянство в штабе, Бобков намерен посадить его на губу, Матвей переступил порог местного острога.

Закончив с приветствиями, Матвей выжидательно посмотрел на командующего. Во взгляде легко читалось: «Чего звал?». Улыбающийся Бобков поманил его за собой и бросив через плечо, – Сюрприз. – начал спускаться в подвал.

Лестница кончилась зеленой, стальной дверью. Прожужжал электрозамок и дверь отворилась, открываясь в длинный, хорошо освещенный коридор с рядами дверей. Армейская тюряга отличалась порядком, аккуратностью и не страдала гигантизмом. Штук тридцать камер ждали постояльцев. Дежурный у лестницы, увидев высокое начальство, напрягся. Доложив об отсутствии проблем на вверенной территории и удостоившись благосклонного кивка, матерый прапор проводил начальство настороженным взглядом.

Бобков подвел Матвея к одной из дверей и приоткрыв «форточку», жестом фокусника, предложил: «Глянь!». Матвей с любопытством наклонился. На топчане, уставившись темными глазами в стену напротив, сидел мужчина в новенькой крымской форме без знаков различия. Смуглый лоб украшали несколько царапин. На лице - крайняя степень апатии.

Матвей, отстранившись, испортил ожидаемое впечатление.

- Проворовавшийся интендант?

- Не узнаешь?

Матвей еще раз взглянул в окошко. Мужчина был ему незнаком.

Семен саркастически хмыкнул.

- Вообще-то, это Дернек.

- Тень какая-то. Его что, кошки драли?

- Ага, в заливе.

Матвей не стал переспрашивать, в каком именно. Этой ночью залив мог быть только один. Тот самый. Удрал паршивец. Точнее пытался.

- Это еще не все. Пошли. - Подведя профессора к следующей двери, Бобков распахнул еще одну «форточку». Шрам Матвей узнал сразу. Отшатнувшись от окошка, он взглянул на Семена. Эту рожу с фотографий он помнил хорошо. Запало. Колоритная личность.

- Хан?

- Он самый. Корвет привез. Успел уйти на пять миль дальше. Всей кодлой на прорыв шли.

Второй не выглядел потерянным. Даже сидя на армейской шконке, «турецкий товарищ» производил очень внушительное впечатление. Знатный волчара.

- Мысли есть?

- А то. Привезти в Севастополь и посадить обоих на кол. Прямо на набережной.

Матвей даже не улыбнулся.

- Еще кто есть?

- Мелочевки, человек двадцать привезли. Но сюда, только этих доставили.

Матвей прошелся по коридору взад-вперед.

- Знатная добыча. Пообщаемся?

- Прошу!

Наклонившись к открытому окошку камеры, Матвей произнес.

- По-русски понимаешь?

- Да. – Гортанный голос турка был отрывист и свиреп. В глотке, будто что-то клокотало. «Орел, мать его…»

- Не пришибет?

Бобков усмехнулся и поманил к себе прапора.

- Открой.

Зазвенели ключи и тяжелая дверь бесшумно отворилась. Оба шагнули в камеру. Навстречу им легко поднялась мощная фигура Аги-хана. Бобков сделал шаг вперед, молча разглядывая «гостя». Тот кинул ответный взгляд и молча, не говоря ни слова, отступил вглубь камеры.

«Звериное чутье у «товарища» - Мелькнуло в голове Матвея.