Олег Петров - Один Из Шестнадцати

Накал страстей оказался так высок, что адмирал Дорман почти невольно оказался в самой гуще спорящих зрителей. Он пытался проникнуть в глубину мысли турецкого командующего в тот момент, когда еще только замаячили первые признаки будущих проблем. В этой ситуации генерал Кемаль принял, казалось бы, самое оптимальное решение. Он попытался блокировать побережье силами довольно многочисленного турецкого флота. Но здесь его ждала засада в виде необходимости держать под контролем еще и Средиземноморье, где греки тоже были начеку. Зрители и участники проголосовали примерно так же. Повинуясь импульсу, Дорман в последний момент пробился к консоли и поспешно ввел свой сценарий, неодобрительно встреченный зрителями цепочками красных огней. Однако, программа была беспристрастна и результат вычислений был поразительным.

В реальности, турки так и не смогли прервать линии снабжения, развернутые под прикрытием русской береговой авиации, нарвавшись на удивительно плотную и эффективную работу подводных лодок, которых у русских на черноморском театре неожиданно оказалось целых девять штук, хотя на тот момент только пять считались боеготовыми. Три или четыре дежуривших в Средиземном море лодки, успевшие пройти Проливы до того, как их «оседлал» турецкий флот! Вот в чем был главный фактор неудачи для талантливого турецкого генерала, хорошо воевавшего на суше, но не сумевшего вовремя среагировать на море.

Дорман сам удивился, насколько его простая и естественная с точки зрения морского офицера поправка изменила ход войны. Блокировать проливы до начала операции, любой ценой воспрепятствовать переброске сил! Ведь эти лодки и обеспечивший прорыв эскорт из состава средиземноморской эскадры, наследника советской 5-й ОПЭСК, несли не только торпеды, но и крылатые и противокорабельные ракеты. Перерезанный кратчайший путь снабжения десанта означал бы дополнительные дни и даже недели для накопления группировки. В реальной истории несколько турецких попыток отбомбиться по высадившимся войскам полностью сорвали «Торы», доставленные в Поти чуть ли не в первых рейсах. Если бы этой линии снабжения не было и войска нечем было прикрывать с воздуха… Потери десанта еще до соприкосновения в противником могли быть чудовищными, а успех деблокирования Армении — сомнительным. Но всего этого не случилось. На близлежащие грузинские аэродромы, бесцеремонно очищенные от гражданских лиц, уже прибыла армейская авиация из Ейска, Новороссийска и Буденновска. Спустя пять дней пятидесятитысячная группировка пришла в движение.

Дорман понял, что сильно вымотался, и отступив в дальние ряды, забрался на полупустую боковую трибуну, чтобы присесть и немного перевести дух. Давно он не испытывал такого стресса и переживаний, и это с его-то жизненным опытом! Что же чувствуют простые зрители?! Он по-настоящему, искренне переживал за этих парней из десанта, в основном из России и Белоруссии, которым предстояло с двух основных направлений нанести сходящиеся удары, отрезающие группировку Кемаля от равнины. Может быть, в нем говорила симпатия к христианам, более близким к европейской культуре? С другой стороны, среди десантников были и татары, и чеченцы, и многие другие, кого не упрекнешь в нелюбви к исламу…

Зрители попытались изменить время начала операции по деблокированию, но программа была непреклонна: момент был выбран практически идеально. Для более ранней атаки не хватало сил, а тянуть дальше было нельзя. Остававшиеся на территории Армении очаги сопротивления держались из последних сил и с каждым часом их оставалось все меньше.

И тогда перешли к рассмотрению последнего сценария — фактически, генерального сражения той войны, развернувшемуся на равнине Карс. Мог ли Кемаль изменить ее исход? разумеется, мог, но только спешно отступив, причем не дожидаясь прибытия основных сил русских. Но разве могли воины Аллаха пойти на такое? С мотивацией и дисциплиной у них все еще было в порядке, техника была исправна, горючего и боеприпасов вполне хватало. И битва все-таки произошла, и итог был для турок довольно плачевным.

Перед началом наступления Дальняя авиация и Черноморский флот, истратив две с половиной сотни крылатых ракет, за пять часов прекратили всякое шевеление на турецких аэродромах. На Инджирлык решили не скупиться и истратили несколько «Искандеров». Без поддержки с воздуха армии вторжения быстро поплохело, особенно когда в дело вступила русская фронтовая авиация. Из средств ПВО работали только ПЗРК и комплексы непосредственного прикрытия поля боя, остальное безнадежно утонуло в помехах. Русские «давили» всеми силами со своей стороны, а заокеанские «доброжелатели» с турецкой, устроив во всей округе радиоэлектронный апокалипсис. Перебои со связью и электропитанием отмечались даже в тысячах километров от места действия, но вялые протесты утонули в грохоте взрывов.

Кемаль постарался извлечь из этой катастрофической ситуации максимум возможного, но было уже поздно. Поняв, что остановить рассекающий удар не удалось, он оттянул войска не к югу, а к северу, к горам Армении, где у него было больше шансов продержаться и где действие русской авиации было все еще затруднено. Но это уже была агония, и выиграв немного времени, турецкий командующий потерял всякую возможность выйти из схватки, сохранив остатки армии. Последний месяц он с огрызками своей единственной оставшейся бригады яростно удерживал юго-восточные пригороды Еревана, пока не нашел свою смерть в густо засеянном ОДАБами парке Джрвеж…

Дорман снова изучающе всмотрелся в карту. Красные стрелки направлений ударов против синих дуг позиций обороняющихся. Контр-удар Седьмого корпуса к озеру Чилдыр был прекрасно задуман и почти застал русских врасплох, но те быстро сориентировались и пустили в действие одну из своих домашних заготовок — отвлекающий удар по тылам в районе Хамур. Пожалуй, этот эпизод был единственной возможностью для турок хоть как-то зацепиться за свои рассыпающиеся позиции, когда из сплошной белесой стены поставленной дымовой завесы вынырнули приземистые силуэты русских танков. Несколько машин было подбито, но и только. Все, конец игры.

Тщетно зрители и гости спорили, освещая друг друга гирляндами желтых и красных огней, стараясь нащупать для турецкого командующего путь из западни. Выхода не было, что раз за разом подтверждала бездушная программа. Политические последствия тоже были интересными, визга в «цивилизованном мире» было много, но помогать избиваемым туркам желающих не нашлось. По традиции, присылали лишь гуманитарную помощь, которая очень кстати пришлась для бегущих подальше на Запад миллионов беженцев.