Олег Петров - Один Из Шестнадцати

Будто из-под земли, возникла группа техников, и через десять минут кресло-ложемент «усредненной» формы было установлено вместе с несколькими хорошо закрепленными вокруг корабля мостками. Совершенно неожиданно, первым вышел вперед Владимир Комаров, до сих пор хранивший молчание, а его более молодые товарищи уважительно расступились. Не дожидаясь просьб, он быстро снял ботинки и в одних носках, подтянувшись за край люка, опустился в кресло. Все еще не произнося ни слова, огляделся по сторонам…

Крышки парашютных отсеков были сняты, и благодаря высоким мосткам остальные летчики тоже могли заглянуть внутрь капсулы. Слегка подвинув молодежь, поднялся на мостки и Королев, которому предстояло отвечать на вопросы. Но вопросов еще нужно дождаться, а вид у Комарова был весьма задумчивый.

И немудрено! Он был хоть и ненамного, но старше всех и самым опытным в отряде, но сейчас, сидя в кресле этой невероятной машины, он чувствовал себя даже не курсантом, а скорее случайным пассажиром, забравшимся в пилотское кресло. Ничто из его летного опыта не могло ему помочь, он даже назначения приборов не мог понять! Ни высотомера, ни авиагоризонта, ни указателя оборотов двигателя. Да и вообще, ни одного сколько-нибудь привычного «будильника» не видать. Хотя, вот этот блок похож на управление аппаратурой связи… Молодец, надпись прочитал, иронично высказался его внутренний голос. По всему пульту горит желтыми огнями множество индикаторов и переключателей с непонятными аббревиатурами, и тут без документации и хорошего инструктора никак не разобраться. А к чему тут глобус, спросил он себя, и вдруг понял — это же космический корабль, а прибор должен показывать, над какой точкой Земли он сейчас летит. Ну, хоть что-то проясняется…

И вот они, ручки управления! Совсем маленькие, словно игрушечные, и почему-то две штуки! Как можно управлять сразу двумя, и зачем? Но спустя несколько мгновений привычка взяла свое и ладони пилота будто сами по себе обхватили прохладные пластмассовые наконечники, при этом не сдвинув их ни на миллиметр. Это тоже привычка — без разрешения ничего не нажимать и не «пробовать».

Комаров с сожалением отпустил ручки, и его взгляд остановился в самой середине пульта, где находилось нечто совсем загадочное. Центральная секция, скорее всего, сделана из легкого магниевого сплава, судя по характерному звону, если слегка постучать по ней ногтем. В нижней части панели блок клавиш со светящимися на них желтоватыми обозначениями, и однозначно знакомы там только привычные цифры, знаки плюс и минус, и еще «ДА» и «НЕТ», при этом клавиша «ДА» почему-то вдвое крупнее остальных. А что такое «ПРГ», «АДР» и «СТЕР»? Загадка. В верхней части светятся в ряд цифровые индикаторы непонятного назначения. В секциях, помеченных как «ПРГ» и «АДР», горят нули, а три длинных цифровых ряда не светятся вовсе.

— Непривычно, Владимир Михайлович? — поинтересовался Королев откуда-то сбоку, и чуть повернув голову, летчик встретился взглядом с улыбающимся Главным.

— Не то слово, — серьезно заявил Комаров. — Что это за панель, в самой середине? Какая-то иллюминация…

— Это не просто иллюминация, — усмехнулся Королев, видя, как наплевав на достоинство, будущие космонавты буквально облепили обрезы люков, стараясь получше разглядеть, о чем идет речь. — Это мозг вашего корабля, управляющая ЭВМ, электронно-вычислительная машина. Ваша главная помощница в делах. И вам предстоит научиться общению с ней, иначе далеко не улетите.

— Научимся, — с энтузиазмом пообещал Иван Аникеев, самый молодой из летчиков, умудрившийся занять выгодную точку наблюдения, откуда прекрасно все видел. — Выглядит не сложнее арифмометра.

— Это смотря для кого, — со смешком признался Главный. — Я и сам не всегда понимаю, что внутри происходит. Но вот для пользователя эта машина очень проста! Здесь все довольно прямолинейно и интуитивно понятно , но нужна привычка и небольшой сдвиг в мозгу. А нас, летчиков, сдвигом не напугаешь!

Все рассмеялись, и даже Комаров усмехнулся удачной аналогии. И подумал, что вряд ли разработчики корабля стали бы возиться с ЭВМ, не будь это по-настоящему оправдано. И в самолете, бывает, не успеваешь за всем уследить, доли секунды на счету, а человек не безгрешен, устает и ошибается. А тут и скорости на порядки выше, и требования к точности, скорее всего, совсем не те, и цена любой ошибки слишком высока. Но если наши ученые смогли научить этому ремеслу машину, то это совершенно меняет дело. Хочется, конечно, узнать больше, столько вопросов вертится в голове…

— А почему здесь две ручки управления, Сергей Павлович? — спросил Комаров, когда весельчаки утихли. — Никак в толк не возьму!

— В космосе все иначе, Владимир Михайлович, уж простите за банальность, — начал объяснять Королев. — И там маневры ничем, кроме топлива, не ограничены. Шесть степеней свободы, то есть вращение по трем осям и движение по ним же, поэтому ручек две. Правая называется РУО, или ручка управления ориентацией, то есть, вращением. Левая — РУД, ручка управления движением, позволяет перемещаться в нужном направлении. Хотите попробовать?

— Если положено, то хотим, — твердо ответил Комаров, не раздумывая ни секунды.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Главный. — Для начала, включим режим ручного управления. Владимир Михайлович, нажимайте: «ПРГ», тридцать, «ДА». Кнопки нажимайте чуть резче, со щелчком.

Осторожно и сосредоточенно, Комаров выполнил инструкцию, при этом каждое нажатие кнопок сопровождалось коротким электронным писком. В разделе «ПРГ» загорелись цифры «30».

— Программа тридцать, — пояснил Королев. — Теперь мы готовы напрямую управлять машиной. Попробуем вращение по тангажу. РУО, правая ручка, отклоняете вниз, держите 3 секунды и отпускаете.

Комаров осторожно взялся правой рукой за круглый наконечник и надавил вниз, стараясь контролировать ход и поймать момент, когда ручка встанет на упор. Результатом стали четко слышимые щелчки клапанов и громкое резкое шипение где-то снаружи аппарата. Не то, чтобы кто-то из летчиков испугался, но вздрогнули все. При этом закрепленные на соплах ленточки заметались, словно струйки огня.

— Это не настоящая работа двигателей, — успокоил всех Королев. — Иначе бы нас всех сдуло, да и топливо довольно ядовитое. Для испытаний у нас сжатый воздух. Сейчас Владимир Михайлович отклонил РУО вниз, за три секунды корабль набрал угловую скорость по тангажу и сейчас медленно поворачивается, будто мертвую петлю на одном месте делает. Предположим, мы развернулись на 180 градусов и хотим остановить вращение. Даем такой же импульс в противоположную сторону. Действуйте!