Андрей Посняков - Крестовый поход

Черной крови супостатов напейтесь!

…и вздернули бы, верно, парни?

Крестоносное воинство, ощетинившись копьями, стояло на пологом холме у реки Нишавицы, что протекала близ славного города Ниша. Закованные в сталь венгерские и польские рыцари, сербские пехотинцы, валахи. Трепетало над воинством бело-красное знамя с ликом Иисуса Христа, и налетевший ветер раздувал разноцветные перья рыцарских шлемов.

Чуть позади готовых к битве шеренг, верхом на белом коне нетерпеливо гарцевал сам предводитель — красивый молодой юноша, Владислав Ягеллон, король Польши и Венгрии. На сверкающих латах его был изображен крест — символ крестового похода, и такие же кресты красовались на плащах и щитах рыцарей.

Впереди, у небольшого лесочка, выстроились рядами турки. Бунчуки из лошадиных хвосты, золотые полумесяцы, черные лебединые перья. Легкая конница сипахов, отчаянные ряды янычар…

Дул ветер. Голубело небо. Обе стороны жаждали битвы. Кто победит? Бог весть… Если турки — возьмут и Ниш, и Белград, и Травник, пролетят по всей Сербии кровавым всесокрушающим вихрем, как много лет назад, после Косова поля. Захватят Боснию, Герцеговину, вторгнуться в Валахию и Венгрию, а, быть может, и в Польшу. И настанет тьма…

Если же победа будет за крестоносцами, то турок погонят аж до самого Черного моря, а то и дальше… Дальше, дальше… как можно дальше от высоких стен богоспасаемого Константинова града! И освобожденный от захватчиков Эдирне вновь станет Адрианополем, а Измир — Смирной…

Как все сложиться? Так, как захочет Бог… или — Аллах.

— К бою, воины! — вытащив из ножен меч, воскликнул юный король Владислав, прекрасный рыцарь в сверкающих латах.

Увидев королевский знак, громко затрубили трубы, забили барабаны, и, дернувшись, упали на упоры копья.

— С нами Иисус Христос и Святая Дева!

С этим кличем крестоносное воинство бросилось в бой…

Хрипели кони, взрыхляя копытами мокрую землю. Летели по сторонам грязные комья, тут и там слышались крики, а впереди угрожающе застыли турки. Шеренги врагов быстро приближались, становились видны даже пуговицы на разноцветных кафтанах янычар и сипахов.

— Лла иллаха илла Ллаху!

— С нами Бог и Святая Дева!

Чувствуя в душе необычайный подъем, Алексей несся в бой верхом на вороном жеребце, подаренным самом королем. Рядом, на таких же королевских подарках, мчались близнецы — Леонтий с Лукою, а чуть впереди них, наклонив вперед копье, скакал Здравко Чолич — тот самый сербский парнишка с русыми волосами. Юнак, как он себя называл. Так всем и представлялся — Здравко-юнак. Ференц — младший сын старого графа Габора Шаркози — всегда над этим смеялся, и при каждом удобном случае подначивал парня, мол, так представляться, все равно, что говорить — я, мол — Здравко-разбойник. Здравко не обижался, но поправлял — не разбойник, юнак!

Краем глаза Лешка увидал слева воеводу Бранковича, в красном, расшитом золотыми львами, плаще и черненых немецких латах. Воевода поднял копье с зеленым флажком…

— Вперед! — обернувшись, прокричал Здравко. — Хай живео Сербиа!

А вот уже и турки! Яростно сверкающие глазами сипахи! Крестоносное войско с разгона вошло в их ряды, словно нож в масло. Ах, какой же силы это был удар! Вот, что значит рыцари и тяжелые копья! Танки… Честное слова — танки! Отброшенные назад сипахи дрогнули, побежали… Нет, не все!

Вот один налетел на Здравко, другие рванулись к близнецам… А вот и Лешкин.

Вращая над головой саблей, супостат взвил коня на дыбы, нанося сверху резкий и сильный удар… которого Алексей вовсе не стал дожидаться, рванув вороного в сторону. Оп! И сам взмахнул саблей… Тяжелая, трофейная, ее подарил новый дружок — Здравко. Хорошая вещь…

Ух! Удар… Удар! Удар!

Искры… И злой скрежет стали…

Еще удар… Конь дернулся и Лешка его пропустил… Вражий клинок скользнул по латному нагруднику… Хорошо, что не кольчуга — стальную пластину не очень-то прошибешь скользящим ударом, пусть даже и таким сильным.

Оп! Алексей сам перешел в атаку…

Удар… Еще удар! И яростный хрип коней. И искры…

Заметив, что турок-то был в кольчуге, старший тавуллярий, как опытный боец, тут же сменил тактику. Рванулся назад, пригнулся, якобы ожидая удара… Враг вновь повторил старый прием, поднял коня на дыбы, замахнулся…

И Лешка изо всех сил ткнул его в сердце.

Сабля ведь не только рубящее оружие, но еще и колющее… Стальное острие со скрежетом прорвало кольчугу и впилось в сердце. Турок застыл, выронил саблю… И освободившийся от власти вожжей и шпор конь, заржав, понес своего бездыханного хозяина прочь. Куда — один Бог знает.

Опа!

Какой-то сипах летел на Алексей с копьем! Нет… не долетел… Его перехватил Здравко. Просто бросил коня грудью, заваливая низкорослого вражеского скакуна. А сипах вылетел из седла, побежал… Саблей его, саблей! Так! Молодец, друже!

А кто это там так лихо машет саблями? Близнецы? Ну, молодцы, ребята, где только и научились? Хотя, как это — где? Сам же и показывал им вчера пару приемов. Запомнили… И все же…

Заметив рванувшихся к «электроникам» сипахов, Алексей, пришпорив коня, бросился на выручку.

Оп! Отпихнуть конем одного… Саблей по голове другого… Черт! Да сколько же вас тут?

Затрубили трубы, над свитой воеводы Бранковича взвился синий прапор.

— Вперед!

Победный клич потряс крестоносное войско. Уцелевшие сипахи, вздрогнув, повернули коней. Помчались, улепетывая со всех ног.

— Вперед! С нами Иисус Христос и пресвятая дева!

Победили! Вот так-то! А Лешка даже и не заметил…

— Все живы? — обернулся к нему Здравко Чолич, юный сербский воин. Улыбнулся. — Вижу, что все. — Приподнявшись в стременах, махнул саблей. — Отомстим за наших дедов и прадедов, павших на Косовом поле! Скачите же, братие, скачите! Напейтесь поганой османской крови, черной крови супостатов напейтесь!

Черной крови супостатов напейтесь… Красиво сказал. Как в песне.

— Где тут ромей Алексий? — вздымая копытами грязь, прискакал на гнедом коне Генчо Кончевич — тот самый надменный серб, похожий на немца.

— О, явился, — ухмыльнулся Здравко — ох, недолюбливал этот парень своего соплеменника. — Где только раньше был, когда битва?

Последнюю фразу он произнес шепотом, да быстро хлестнул коня, пускаясь в погоню — посланник воеводы Кончевич парня тоже не очень-то жаловал.

— Ты меня звал, Генчо? — Алексей придержал коня, а за ним то же сделали и близнецы. Лука и Леонтий.

Кончевич ухмыльнулся, надменно, по-барски:

— Не — я, воевода Бранкович! Скачи же скорее!

Кивнув, Лешка тронул поводья. Конь понесся через все поле, полное телами раненых и трупами павших. Тут и там виднелись небольшие группы вооруженных людей — крестоносцы подбирали своих и добивали чужих, турок. У реки, на холме, уже не видно было королевского стяга — во-он он, там, уже далеко, где преследовало бегущего в страхе врага крестоносное воинство. Там, среди своих верных рыцарей, скакал и молодой король Владислав Ягелло. Король-победитель.