Сергей Стригин - Восьмая горизонталь

— Спасибо, — пускаю мысль в центр изумрудных глаз. Мальчик неожиданно прыгает на забор. Брёвна жалобно стонут, вероятно, вес чудовища не меньше тонны. Приближается ко мне вплотную, дыхание спёрло от резкого запаха серы. Ужас парализовал ноги, для человеческого разума это сильное испытание.

— Вялое мясо, жидкая кровь, а учтив. Когда-нибудь об этом вспомню, — словно кипятком обжигают его мысли. На моё счастье он недолго меня рассматривает, спрыгивает, молниеносно исчезает. Спустя мгновенье, лишь запах серы напоминает о том, что здесь было это невероятное существо.

Серьёзно отношусь к его предупреждению, стремглав несусь в дом.

— Вовремя, ужин готов, — поднимается мне на встречу Семён, но видит мой встревоженный вид, хватается за топор.

— Уходим. Всё бросайте. На подходе аммиачные твари.

— Какие, твари? — не понимает Марина, но лихорадочно укладывает в заплечную сумку горячее жареное мясо, кивает детям, чтоб те быстрее собирались.

Мне некогда объяснять, накидываю на плечи рюкзак, выбегаю во двор. Сбрасываем мосток. Впереди ночной лес с его страшными хищниками, но они менее опасные, чем та нечисть.

Уходим в самую глубь первобытного леса. Стараемся идти тихо, но всё равно кто-то, да наступит на сухую ветку, или спугнём птицу и она, громко хлопая крыльями, взмывает вверх. Вскоре, наш шум привлекает внимание, два жёлтых огонька промелькнули между стволами, затем, ещё два. Характерное всхлипывание заставляет меня вздёрнуться в страхе. Догадываюсь, что за хищники — плотоядные копытные, мерзкие и беспощадные. Даже в этом мире они столь древние, что не вписываются в эту среду.

— Что делать будем? — в страхе шепчет Марина.

— Держимся все вместе, друг от друга ни на шаг. Они предпочитают нападать на одиноких путников.

Около часа бредём в окружении двух злобных тварей. Они не таятся, демонстративно с шумом ломятся сквозь чащу, повизгивают, всхлипывают, угрожающе выбегают наперерез, чтоб кого-нибудь из нас отогнать в сторону, но мы ещё плотнее прижимаемся друг к другу.

В пальцах нестерпимый зуд, хочется запустить стрелу, но, знаю, шкура у этих гадов столь крепка, что даже обсидиановый наконечник вязнет в ней, а железный отскакивает как от брони. Был бы автомат Калашникова, можно было бы ещё попробовать и то без полной гарантии. Эти звери почти не чувствуют боли и живучесть запредельная. Помню, как такой же плотоядный кабан, вломился на обед к степным львам, отобрал падаль и спокойно уволок в лес. Львы лишь облизнулись и пошли искать другую добычу.

Напряжение растёт, скоро плотоядным кабанам надоест эта игра, и они накинутся на нас. И на деревья не влезешь, стволы не обхватишь, а ближайшие ветви в десяти метрах от земли.

— Никита, у нас не осталось времени, они в любой момент накинутся.

— Знаю.

— Попробую топором ранить. Прикрой меня сзади.

— Не дури.

— У нас ножи есть! — пискнули мальчики.

— Очень неплохо, — невольно восхитился их мужеству я, а сердце защемило от жалости к ним. Мысли лихорадочно прыгают по лабиринту из извилин и… взглядом цепляюсь за подарок Йоны. Можно создать двойника!

— Двойник, — шепчу я.

Семён замедляет шаг, смотрит на меня странно.

— Я не сказал тебе тогда, но мой двойник хотел стать мной. Я с трудом справился от его проникновения в меня.

— Да? — а ведь меня Зирд предупреждал о неком побочном эффекте. Как я не вспомнил об этом тогда, мог друга погубить. Я стискиваю зубы, вот так, не подумав, выпустил зверя из Пекельного мира, неизвестно, что у того на уме, с магией кольца фривольно обошёлся. А был ли у меня выход? Не было, сам себе отвечаю я. Значит, всё делал правильно, утверждаюсь в мыслях.

— Спасибо, что предупредил, — с теплотой смотрю на друга, — но двойника я создам… из себя.

— Может, не стоит рисковать. Твоя жизнь нужна для определённой миссии, — тревожится Семён, — давай на мне вновь попробуешь.

— Ты прав, но я не могу переступить через себя. Не волнуйся, обойдётся, — я уже плету заклинания. Постепенно моё тело блекнет, чуть в стороне вырисовывается знакомая фигура. Марина в страхе отшатывается, прижимая к себе сыновей.

Моё тело полностью исчезает. Двойник удивлённо оглядывается, взмахивает мечом, лезвие легко проходит сквозь ствол дерева, смотрит на меня.

— Что пялишься? Займись кабанами! — излишне резко посылаю ему мысль.

— Давай мы это сделаем вместе, — он тянет руку. Загадочная улыбка мерцает на его лице.

— Я тебе дал жизнь не для того, чтоб водить с тобой хороводы. Убей кабанов!

Двойник окатывает меня ласковым взглядом, но мороз пробегает по коже. Как хорошо, что он недолговечен, не то, страшно подумать, что может случиться.

Он шагает навстречу хищникам. Плотоядный ближайший кабан опешил от такой наглости, но на мгновенье и уже прыгает на моего двойника. Натурально свистит призрачный меч, и шея, словно лазером, отсекается от туловища, с грохотом падает на землю. Обезглавленный зверь, по инерции налетает на двойника и, меня чувствительно толкает, падаю в траву. Двойник оборачивается, улыбается, вновь взмахивает мечом. Свист меча, дикий рёв другого зверя. Передняя конечность, вместе с ключицей, отпадает. Животное спотыкается, заваливается рылом в землю, вскакивает на одну ногу, вновь заваливается, кровь бьёт как из фонтана. Двойник закладывает меч за пояс, на лице блуждает улыбка.

— Добей! — приказываю я, мне жаль зверя.

Двойник с пренебрежением усмехается, неуловимо выдёргивает меч, делает отмашку, голова животного отлетает в сторону.

— Я всё выполнил, что ты просил? — в его мыслях звучит скрытая угроза.

— Не просил, а приказывал! Улавливаешь разницу?

— Какая-то она зыбкая, — лучезарно улыбается он.

— Иди вперёд! — приказываю я.

— Хорошо, я могу идти, но что это изменит, мы всё равно воссоединимся.

От его мыслей мне становится нехорошо. Словно со стороны заглядываю на сотканное заклятие. Ещё минута жизни моего творения. Теперь я понимаю, почему магией определяется такой короткий срок этому заклятию. Может выйти из контроля. Ох, как оказывается всё непросто! Тысячу раз подумаешь, прежде, чем будешь творить заклинания.

Но минута истекает, моё тело наливается светом, двойник меркнет. Удивлённо смотрит на меня и… исчезает. Я вновь воплоти, пот заливает лицо, ноги предательски дрожат.

Семён понимает моё состояние, оказывается, сам пережил когда-то подобное, обнимает меня:- Неприятная штука, магия, верно?

— Угу, — глотаю слюну.

— Это было волшебство? — у ребят загораются глаза.

— Кто его знает, — честно признаюсь я.

— Ты не простой человек, — осторожно говорит Марина.

— Все мы не простые люди, — буркнул я, меня всё ещё трясёт от страха и возбуждения.