Олег Волынец - СССР 1964-2020. Освобождение России.

- Если дадите номера телефонов и адрес семьи, мы их поместим под охрану в очень хороших условиях. Войск, способных нас разгромить, под рукой для вашей деблокады нет у миротворцев. И на авиацию не надейтесь, все, что они могли послать немедленно своим войскам на выручку, уже отправили, и все дежурные самолеты и вертолеты уже догорели на земле, проверив нашу ПВО на прочность. Хотя попробуйте ради интереса.

Коршунов связался с Тулой, услышал приказ держаться, смутные обещания помочь в течение ближайших суток и заявление, что его главная обязанность это обеспечение безопасности сотрудников Бизнес-центра. Плюнул, матюгнулся и с молчаливого согласия директора стал уточнять условия капитуляции.

По приборам, считывающим ауры всех людей, в очередной раз высветили полицая в жилом доме и, что хуже, в той же квартире семью мирных людей. Думали, вернулся к себе домой, но, присмотревшись, поняли, что эти люди именно его боятся, и полицай им не родственник. Подошли к квартире, потребовали открыть. Хозяйка через дверь ответила:

- Нет в квартире никого постороннего, и я только что вышла из душа неодетая. Извините, не открою.

- Врёте. У вас полицай в квартире. Вы заложница? Если не ответите - выбьем дверь. Так что лучше пустить нас.

Тут из квартиры послышался другой голос:

- Если вы попробуете войти, то я всех тут расстреляю. Пошли вон!

- Сдавайтесь и отпустите заложников. Иначе если сразу не пристрелим, то умрете под пытками.

В ответ послышался выстрел и крик боли сразу. Несколько солдат поднялись в квартиру выше, закрепили тросики и, еще раз глянув на схему, спустились и вломились в квартиру. Там обстреляли бандита в форме так, что тот выронил автомат из израненных рук и сам рухнул, крича от боли в ранах. Перевязали раненую хозяйку, полицай потребовал того же. Семья потребовала жестоко расправиться с ним. Сержант усмехнулся и ответил:

- Он не заслужил легкой смерти, потом с ним разберемся. Если вам от этого станет легче, мы не заметим, если вы ему на раны соли насыплете.

Эти уж постарались. И таких случаев хватало в городе.

Утром в субботу, через полчаса после начала наступления в Москве началось в Минске. Как известно, больше всех танков на вооружении в Евросоюзе имеет Польша. И почти все это танки советского производства. Польские посты издалека приняли советскую технику за свою польскую. А потом было поздно что-то делать. Большую часть города захватили относительно тихо, блокировав воинские части. Даже ухитрились захватить резиденцию президента вместе с самим Козловым, расположенную на улице Пулихова. Ну а потом начались бои там, где численное превосходство для миротворцев-оккупантов не стало поводом сдаться без боя.

Здорово выручило то, что одна группировка войск ударом с полуострова Свислочи в районе парка 40-летия Октября и примыкающего завода сразу стремительным броском захватила центр города между площадью Победы, железнодорожным вокзалом и Немигой, очень неудобный для дальних боев из-за узких улочек и старинных зданий. Народ, крутившийся около одного из немногих уцелевших заводов Минска - вино-водочного завода "Крышталь" - сначала охренел, потом даже последние алкаши, с утра опохмелявшиеся в руинах концертного зала "Минск", радостным криком приветствовали советские войска, появившиеся рядом в переулках и в парке за речкой. Сами советские солдаты были наоборот не в настроении при виде развалин концертного зала "Минск", обгоревших студенческих общежитий БГУ и БГТУ, изуродованного входа на станцию метро "Первомайская" на берегу Свислочи.

Рынок "Стадион Динамо", еще открывающийся с утра, начал работу, как обычно, но пришел в замешательство при виде войск. Впрочем, армейцы быстро заменили собой патрульных польских миротворцев на рынке, которых как ветром сдуло, и все наладилось. Советские военнослужащие стали прицениваться к товарам, но у них с собой в основном не было долларов, а советские рубли продавцы не спешили брать. На жалобу солдат командование им стало выдавать евро для покупок на месте,

Когда попытались оккупанты выстроить подобие обороны на севере и западе города, им в тыл ударили войска из Севастопольского парка и лесопарка Медвежино. И еще непонятно откуда на голову свалились штурмовики Су-37. До кучи и горожане повадились по наблюдательным постам стрелять припрятанным оружием. В областных центрах тоже было весело.

Ну а когда об новых проблемах миротворцев партизаны узнали из новостей, то и в провинции стало нескучно. Возможности у народных мстителей были намного меньше, чем в прошлую большую войну, но их нападения везде, где только можно было, сковали силы полицаев в райцентрах и больших деревнях. Лесные солдаты, обессилевшие нынешней войной, не старались захватывать сильно укрепленные гарнизоны, но их беспокоящий огонь не давал маневрировать вражеским силам. Любые массированные ответные нападения миротворцев из больших райцентров типа Бобруйска и Борисова легко отгоняли партизан.

Да и неудивительно: не получилось былого размаха партизанщины по объективным причинам. Первое, не было сильной поддержки из-за линии фронта, как во время Великой Отечественной и Вьетнамской войн, как припасами и профессионалами, так и оттягиванием основных сил противника. Второе, с тех времен, как и со времен Вьетнамской войны намного возросли технологии борьбы с партизанами, как тактика, так и технические средства. Третье, этому очень мешала развитая система дорог, позволяющая быстро перебрасывать силы, как между деревнями, так и в леса с болотами. На болоте в землянках жить не получится, а все крупные болотные острова связаны с Большой Землей дорогами, в сухое время проходимые даже на обычных легковушках. Партизаны, конечно, их перекапывали, но пользы от этого было не очень много. Четвертое, стало плохо со снабжением из деревень. Дело в том, что очень много мелких деревушек, особенно в глухих местах, полностью вымерло, а почти во всех оставшихся жили почти одни старики, которым без пенсии дай бог себя прокормить. Основная масса трудоспособного сельского населения Беларуси жила в центрах сельсоветов и других больших деревнях, которые намного легче держать под наблюдением оккупантам, чем кучу мелких деревушек, как на Витебщине во время Второй Мировой. Тогда именно большее количество мелких деревень, чем на юге республики, сделало именно Витебскую область самым проблемным регионом для нацистов по борьбе с партизанами.

Для настоящих патриотов все это не повод покорно умирать под оккупацией, но эти причины не дали воссоздать былое партизанское движение.