Александр Мазин - Государь

Духарев выбежал за ним, слыша за спиной ропот…

И тут же, как и князь, оказался в окружении встревоженных гридней.

– Коня! – бросил Владимир.

– Княже! Что ты…

– Это твой бог! – резко произнес великий князь. – И он не принял меня! Он вошел вот сюда, – кулак Владимира с силой ударил в зерцало брони. – И отринул. Не принял! – воскликнул князь с гневной обидой. – Я ему – чужой! – Владимир заскрипел, нет, заскрежетал зубами, сжал кулаки, глянул на золотые купола, яростно, с вызовом. Властный, прямой, сросшийся с конем античный кентавр…

– Значит, так тому и быть! – рыкнул князь и точным движением вернул на голову шлем.

– Ты откажешься? Не примешь крещения? – дрогнувшим голосом проговорил Сергей.

Если Владимир сдаст назад, тем более после того, как император сам пожелал стать его крестным отцом, – то всё. Конец…

– Ты смеешься надо мной, воевода? – Владимир наклонился, движением колен удержав едва не взявшего в рысь коня. Заглянул Сергею в глаза, угадал, что тот говорит серьезно, и произнес почти шепотом: – Откажусь? После того, что я видел…

И тут же выпрямился, глянул на Духарева сверху, бросил:

– Только не говори, что не знал, что будет, когда привел меня сюда, ты… ведун !

И движением колен бросил коня вперед, вон из круга ничего не понимающих, но готовых выполнить любой приказ дружинников, и погнал жеребца к Триумфальной арке, сквозь поспешно расступившуюся толпу ромеев.

Однако на ипподром они все-таки пришли. Заняли почетную ложу, отведенную им по распоряжению императора. Великий князь Владимир, воеводы Претич и Путята, Сигурд, Богуслав, Духарев и еще двадцать воев из старшей гриди.

Выслушали приветственную речь императора, повторенную глашатаями, усиленную замечательной акустикой ипподрома. Пронаблюдали все номера шоу, включая и главный: состязания колесниц.

Победили «зеленые», на которых обычно и ставил Духарев. Но сейчас ему было не до ставок. Сергей пытался осмыслить то, что произошло в храме. С ним, и с князем. То, что, похоже, было кристалльно ясно для Владимира… И совершенно невнятно – для «ведуна» Духарева. Что-то, несомненно, произошло. Что-то, имеющее важнейшее значение для будущего и Сергея, и великого князя, и всей Руси…

Но как это понять, и главное, что теперь делать, Духарев уяснить так и не смог. И решил положиться на Бога. Владимир видит цель. И цель эта, безусловно, правильная. Значит, поступим как и подобает воеводе: постараемся поддержать своего князя во всем, что он делает. Главное – Крещение. Всё прочее: сомнения, непонятки – это уже от лукавого…

Азиатский берег Босфора, близ Абидоса

Злая весть о том, что случилось под Хрисополем, дошла до самовольно обувшегося в пурпурные сапоги лучшего полководца империи Варды Фоки через два дня после того, как великий князь Владимир посетил Святую Софию.

Сказать, что бывший доместик схол и магистр империи, а ныне самоназванный ее император разгневался, всё равно что назвать горный поток вешним ручьём.

Огромный, великанам подстать, Варда Фока впал в такую ярость, что только его армянские стражники-этериоты осмелились остаться с ним рядом.

Лучший воин Византии рычал и ревел, будто черногривый африканский лев.

Его можно было понять. Совсем недавно он, непобедимый полководец, принимал знаки покорности от имперских фем, зажав двуличного Василия в тисках своих армий, как лису в норе. И знал, что не позже осени изголодавшаяся чернь, подстрекаемая многочисленными союзниками Варды в столице, восстанет, и Варде останется лишь войти и воссесть на императорский трон, прихлопнув Василия, как обнаглевшего комара.

И единственным вопросом, который пришлось бы тогда решать новому василевсу: оставить ли рядом с собой соправителя Константина или вырвать ему глаза, как это сделали с братом Варды Львом, и выслать в самый дальний из монастырей империи.

Теперь же, после разгрома под Хрисополем, Варда не только лишился значительной части войска, но и подорвал свою репутацию непобедимого, а следовательно – богоизбранного полководца и властителя. Следовало ожидать, что многие отойдут от Варды, предпочтя со стороны наблюдать за схваткой и позже принять сторону победителя. А другие, не поддержавшие Василия лишь потому, что не были уверены в его способности победить Варду Фоку, теперь с готовностью встанут под знамя законного императора.

Значит, времени у Варды – в обрез. И первое, что он должен был сделать, – взять наконец упорно сопротивляющийся Абидос и установить полный контроль над Геллеспонтом [49]. Лев Мелиссин, которому Варда поручил взятие города, надежд не оправдывал. Не исключено, что тоже тянул время. Род Мелиссинов – могущественный и не слишком дружный с Василием. Но и с Вардой они – не более чем временные союзники. Стоит Варде дать слабину – и союзник станет врагом.

Опытнейший полководец Варда был почти уверен, что там, у Абидоса, всё и решится. Если город падет – вскоре падет и Василий. Наверняка враг Варды и сам это понимает. А не понимает – так объяснят. К сожалению, не все достойные военачальники – на стороне Варды. А это означает, что Василий, исполчив все доступные силы, в считаные дни должен переправиться через Геллеспонт и двинуть армию на помощь осажденным. Хорошо бы Варде опередить врага и не дать ему переправиться через пролив. Но еще важнее – захватить Абидос. А уж побить Василия, никчемного полководца, Варда всегда сумеет. Ядро его войска – закаленные в боях ветераны. А лучшие из них – ивиры [50]и грузины [51]. Что может противопоставить им Василий? Столичные тагмы, фемных, кое-как обученных стратиотов?

Однако медлить тоже не стоило, посему самозваный претендент на императорскую должность немедленно скомандовал общий сбор и двинул свое войско к Геллеспонту.

Захватить армию Василия на переправе лидеру мятежников не удалось. Император, пусть и проигравший позорно войну в Болгарии, дураком отнюдь не был. Сборное войско, ядром которого без сомнения являлись русы и состоявшая большей частью из иноземцев императорская гвардия, начали переправу на третий день после победы под Хрисополем. И управились сравнительно быстро: за два дня. Прикрывали десантирующихся боевые дромоны с огненосными орудиями. Однако – не потребовалось. Флот Варды, как стоял под Абидосом, блокируя пролив, так там и остался.

К осажденному городу василевс Василий прибыл на день раньше, чем его мятежный полководец.

Заправлявший осадой Лев Мелиссин повел себя правильно: не отступил, но взять город больше не пытался. Занял глухую оборону.

Вопреки ожиданиям, Автократор Василий не ударил по его армии сходу, а приказал на приличном отдалении разбить лагерь, поставить царский шатер и занялся муштрой. То бишь взялся гонять воинство на предмет отработки совместных действий.