В Антонов - Дайте стройбату оружие

Поймали уцелевшую аэродромную лошаденку - водовозчицу. Привязали к её гужам кусок самолётной обшивки и на этой волокуше собрали раненных. Перевязали. Уложили в кузов грузовика.

Свезли в воронку тела убитых. Прикрыли тела еловыми ветками и присыпали землёй.

Прицепили за второй грузовик зенитное орудие. Вкатили в кузов две уцелевшие бочки бензина. Установили турель с зенитным пулемётом. Погрузили патроны, снаряды и тронулись к сторону ближайшего гарнизона.

Не доехали. Как глупые дети, выскочили из-за поворота на обедающих немцев. Пришлось с немцами повоевать. Самым неприятным результатом боя оказалось то, что не только растерявшиеся немцы пытались скрыться в лесу, но и большая часть красноармейцев.

Силами десятка раненных бойцов, двух "безлошадных" пилотов, четырёх зенитчиков, включая Макара, благодаря эффективной работе крупнокалиберного пулемёта, были захвачены трофеи в количестве трёх грузовиков с обмундированием, продовольствием, медикаментами и полевой рацией.

Убрали с дороги убитых немцев и отбуксировав поглубже в лес захваченные грузовые оппели. Стали думать. Думали-думали, и решили дожидаться утра, которое, как известно, мудренее вечера. Поскольку на сытый желудок думается лучше, вскрыли немецкую тушенку, достали из упаковок спиртовой консервированный хлеб и первый раз за сутки стали есть. На запах ароматной тушенки, из леса вышли трое виноватых беглецов. Поругали для острастки, простили и накормили раскаявшихся беглецов.

До утра слушали удаляющуюся канонаду и крутили настройку рации.

Канонада, почти стихшая к началу дня и редкие голоса охрипших русских радистов, безрезультатно просящие помощи или приказов о дальнейших действиях, загасили в душе Макара последнюю слабую надежду на неотвратимый карающий удар родной армии, который сметёт с советской земли зарвавшихся фашистов.

"Будем выбираться к своим" - сказал Макар.

Наглость - второе счастье!

Переодели в немецкое обмундирование и перевязали раненных. Отстирали окровавленный мундир немецкого оберлейтенанта. Нарядили в офицерский мундир советского немца - красноармейца Герда.

Положили раненных в кузов оппеля. Прицепили к нему орудие. Накрыли орудие тентом, снятым с полуторки. Политрук Колобов, напяливший немецкую форму сел за руль. Рядом разместился "господин офицер" Герд. За руль второго оппеля, набитого переодетыми красноармейцами, взялся один из лётчиков, помнивший полтора десятка фраз на языке Гёте и колонна из двух трофейных автомобилей, тихо поползла в сторону Минска. Через полчаса, пропуская спешащую к фронту немецкую моторизированную часть, наши водители поспешно прижались к обочине, пропуская колонну, а потом нагло вклинились в её середину и покатили на восток.

Через пять дней, на группу младшего политрука Колобова напоролся боевой дозор группы генерала Стрельбицкого. На этот раз зенитчики и лётчики стреляли поверх голов дозорных, а в перерывах между стрельбой, долго и убедительно, объясняли, несмотря на внешний вид, они не фашисты и не фашистские пособники, а такие же окруженцы.

Пока шли объяснения, к дозору подтянулось подкрепление и спасло группу политрука от неминуемой гибели только то, что оказался в рядах подкрепления его однокурсник и закадычный дружок - младший политрук 8 бригады противотанковых орудий Колька Ерохин. Дальше они пошли вместе.

Через сорок пять дней, с боями, пройдя более семисот километров по тылам противника, от Белостока до Духовщины, 11 августа, группа военнослужащих Красной армии, в количестве 1654 человека, вместе с раненными, вышла из окружения северо-восточнее Смоленска.

Теперь Колька Ерохин где-то готовится встречать немецкие танки, а Макар почти дома.

- Товарищ политрук, подошёл Макару красноармеец Александр Герд, перекусите, и подал котелок с похлёбкой из ломтиков картошки, колечек лука и мелких грибных шляпок.

Макар достал из сапога ложку, завернутую в тряпицу, и неторопливо начал есть суп, сожалея, что нет ни ломтя хлеба, ни кусочка ржаного сухаря.

- Товарищ политрук, а почему вы решили в армии служить? Вот смотрю я на ваши места. Мирные места. Леса да поля. Середина России. Досюда и враги никогда, наверное, не доходили? Вам бы хлеб растить, да дома строить. А вы военным командиром стали.

Знаешь, Герд, эти места только с виду мирные. А вот недалеко отсюда, в километре от моей деревни, древнее городище есть. Мерял я его в детстве шагами. Двести пятьдесят больших шагов в длину и сто в ширину. Вокруг городища вал насыпан и ров выкопан. А посередине городища - впадина. Старики говорили, что там, на месте впадины, церковь вместе с людьми под землю ушла, когда у жителей городища не осталось сил от татарской орды отбиваться, По этим местам татары шли от сожженных городов - Твери и Торжка на героический город Козельск, а далее - в свои степи, возвращаясь из первого набега на Русь. Возможно, что именно здесь и был легендарный Китеж-град. Только я думаю, что не церковный провал на городище, а старый заросший пруд, выкопанный на случай осады, чтобы вода имелась для людей и лошадей.

Смоленская земля всегда являлась лакомным кусочком для завоевателей. Не счесть числа набегов и войн. Литва, Московия, Польша только и делали, что всю историю дрались меж собой за Смоленщину.

Был такой собиратель народных пословиц по фамилии Даль. Так вот в его книге есть пословица про смолян: "Мясо польское - кости собачьи". Видимо, вдоволь шляхтичи над народом поизмывались, повластвовали и не единыжды брались за оружие смоляне, чтобы отстоять землю свою или сгинуть на бранном поле и валяться не погребенными, на прокорм одичавшим собака.

Вот все знают, про Москву, спалённую пожаром. И мало кто вспомнит, что прежде Бородинской битвы были героические бои под Смоленском. И что Смоленск сгорел прежде Москвы, чтобы не достаться французам.

Про партизан, которыми командовал гусар Денис Даавыдов все слышали. А вот жила ещё баба недалеко от этих мест. В полусотне вёрст. Василисой звали. Видная баба, красивая, кровь с молоком. Захотели французы её женским телом побаловаться, а Василиса взяла вилы да и повыпустила кишки европейским насильникам, а потом собрала окрестных мужиков в отряд и стала командовать во славу русского народа и на страх французам.

Богата здешняя земля защитниками отечества. Екатерининский полководец - граф Потёмкин из этих мест. Адмиралы Ушаков и Нахимов тут, вдали от моря, родились. Да и маршал Тухачевский, расстрелянный, как враг народа, тоже здешний. Пацаном ещё застал я дедов, которые на Кавказе кровь проливали. Выпьют бывало водочки на праздник и запоют свою рекрутскую песню, что в молодости певали:

"Во субботу день ненастный, нельзя в поле работАть.