Александр Михайловский - Крымский излом

- Да, - Берия протер пенсне, - ответили, Виктор Сергеевич. Продолжайте, пожалуйста.

- Итак, в действующий отряд войдут: авианесущий крейсер "Кузнецов", ракетный крейсер "Москва", большой противолодочный корабль "Североморск" и эсминец "Адмирал Ушаков"... Этого вполне достаточно, чтобы в случае мало-мало вероятного немецкого налета организовать непробиваемую систему зенитного огня...

- Откуда налет? - не понял я, - Вы же вроде...

- Эх, Николай Герасимович, Николай Герасимович, - покачал головой контр-адмирал Ларионов, - вы забыли про немецкие авиабазы в Греции и на Крите. Они для нас недосягаемы по двум причинам. Во-первых, удар через территорию формально нейтральной Турции должен решаться совсем не на моем уровне. И во-вторых, зачем облегчать жизнь нашим заклятым друзьям англичанам? А вот Берлин вполне может выкрутить президенту Иненю руки, чтобы он разрешил пролет немецких самолетов над турецкой территорией. Так что налет маловероятен, но вполне возможен. Это же касается и Евпатории, два СКРа, плюс уже выгруженные там самоходные зенитки "Панцирь" быстро отобьют у асов люфтваффе желание летать. Один мой приятель-мусульманин говорил: - "На Аллаха надейся, а верблюда привязывай". Теперь понятно, Николай Герасимович? - я кивнул, и контр-адмирал продолжил, - кроме ударных кораблей в действующий отряд будут включены все четыре больших десантных корабля. Без техники, по поговорке - в тесноте, да не в обиде, каждый из них сможет поднять не менее двух тысяч штыков.

Мой план такой. Насколько я знаю, сейчас в районе Феодосии находятся: линкор "Парижская Коммуна", крейсер "Красный Крым", эсминцы "Незаможник", "Железняков", "Шаумян". Корректировать огонь группировки можно будет с "Ушакова", там есть специальная радарная система управления артиллерийским огнем. От эсминцев, как от кораблей артиллерийской поддержки толку будет не особо много, зато для подавления береговой группировки немцев будут крайне полезны "чемоданы" с "Парижской коммуны"... Но это уже ваша епархия Николай Герасимович, это вам решать. Все что я хочу вам предложить, это артиллерийский удар перед рассветом, с высадкой десанта с первыми проблесками зари непосредственно на причалы в Ялте. Как только немцы втянутся в бой с десантом, вдоль берега от Фороса и Алушты ударят сухопутные части. Как вам мой план, товарищи?

Я не знал что сказать, конечно, жаль, что боекомплект кораблей потомков нельзя пополнить с наших складов, но, в конце концов, у нас тоже силы не маленькие, если к соединению "А" которое сейчас находится на траверзе Феодосии, добавить корабли находящиеся в Севастополе, то немцам будет несладко. Переподчинить себе соединение "А" я смогу и отсюда, как нарком военно-морского флота, за всем прочим надо идти в Севастополь и разбираться с Октябрьским. Я посмотрел на Ларионова и кивнул, - Примем это, как возможный вариант, Виктор Сергеевич. - мы посмотрели на Берию, он тоже кивнул, - Теперь в Севастополь?

- В Севастополь! - контр-адмирал Ларионов вызвал по телефону своего начальника штаба и отдал ему соответствующие указания. Некоторое время спустя вибрации корпуса корабля стала сильнее - мы набирали ход.

Напротив меня сидит майор Санаев, глаза усталые, настроение - как в понедельник, - Товарищ старший лейтенант! - майор задумчиво перебирает бумаги, потом поднимает голову и смотрит мне в глаза, - Перед вашей группой поставлена ответственная задача, Вы должны немедленно выехать в Севастополь и оказать содействие в задержании бывшего командующего Черноморским флотом гражданина Октябрьского Филиппа Сергевича, 1899 года рождения, уроженца деревни Лукшино Старицкого уезда Тверской губернии.

Содействие в смещении с поста и аресте бывшего командующего ЧФ будете оказывать лично Наркому Внутренних Дел, Лаврентию Павловичу Берия, и Наркому Военно-Морского Флота, Николаю Герасимовичу Кузнецову. Для чего не позднее двадцати двух ноль-ноль вы вместе с группой должны прибыть на аэродром Херсонес. С задержанным обращаться вежливо, излишней грубости не допускать, физическое воздействие - по необходимости. - Вам все понятно?

Козыряю, - Так точно, товарищ майор, все! - я тоже, считайте, не спал трое суток и у меня тоже гудит голова, но очевидно - это еще не финиш. Вопрос, за что арестовывают Октябрьского, я задавать не стал. Это было известно всей бригаде. Та поза лежачего камня, которую он принял, наверняка, наконец-то вывела Иосифа Виссарионовича из равновесия. Первая молния ударила в командующего Крымским фронтом генерала Козлова... Да это я со своими парнями сопровождал тогда генерал-лейтенанта Василевского в Феодосию, в штаб Крымского Фронта. И стрелял начальник охраны Козлова не в кого-то из нас, а именно в генерал-лейтенанта Василевского, сей факт, надеюсь, еще станет предметом тщательного изучения следствием.

И вот очередь дошла и до Октябрьского. Ведь в нашей истории, несмотря на все художества, к примеру, при эвакуации Севастополя, его так и не репрессировали. А зря! Хорошие репрессии тут совершенно не повредят. - А то распустились, понимаешь!

А майор-то смотрит на меня внимательно, не отпускает. - Время же идет! Потом он все-таки решается заговорить, - Товарищ старший лейтенант, у меня к вам личный вопрос. Я понимаю, что мы никак не могли встречаться раньше, но у меня постоянно такое ощущение, что я вас где-то видел...

Я вздыхаю, - В зеркале вы меня видели, товарищ майор, ну или почти меня. Особенно когда были моложе, примерно лет десять назад. - майор уставился на меня непонимающим взглядом, - Ведь вы же Санаев Иса Георгиевич, тысяча девятьсот пятого года рождения? - майор машинально кивнул, - Ваша младшая сестренка Нина, двадцать четвертого года рождения, приходилась матерью, моей матери, а вы мне, Иса Георгиевич, соответственно, двоюродный дед. - с остолбенелого майора можно было с натуры писать картину про солевой столп. Было так тихо, что казалось было слышно, как в майорской голове ворочаются шестеренки. Я лично его не знал, да и не мог знать, его, полковника госбезопасности, расстреляли вслед за Берией в пятьдесят третьем. Но у бабушки Нино был альбом с фотографиями времен ее молодости... Я узнал своего двоюродного деда сразу, как только увидел его вместе с генерал-лейтенантом Василевским на КП бригады. Тогда он не увидел нашего сходства, лицо у меня было перемазано устрашающим гримом, а руки были по локоть в крови. Пришлось подручными средствами экстренно потрошить одного пленного немецкого офицера-цивилизатора. Вы слышали, когда-нибудь, как визжит свинья когда ее режут? Тот вопил ничуть не тише, а в конце допроса просто взял и издох. Но мы уже получили все нужные нам ответы, что и позволило развить успех в ночь с пятого на шестое.