Елена Янук - Я отыщу тебя в прошлом

– Что «измыслил»? – Меня отчаянно клонило в сон, и я теряла нить рассуждения и уже искренне не понимала, о чем речь.

– Похитить вас, – терпеливо пояснила бабушка, разглядывая мое лицо.

Что она говорила потом, я не запомнила. Привалившись к спинке кресла, я спала и не слышала, как Бетти хлопотала о горячей воде, не слышала мягких шагов бабушки, когда она принесла мне теплый плед и подушку, не слышала треска дров в зажженном камине.

Проснувшись, я долго всматривалась в кремовый шелк стен, соображая, где это я. Гостиная… Но, случайно попав взглядом в зеркало, чуть не расплакалась… (И откуда эта слезливость взялась?) Из зазеркалья на меня смотрела грязная всклокоченная особа с опухшими глазами и черными разводами на лице – прямо как у кошки.

Кошмар!

Из-за двери, ведущей на половину слуг, выглянула Бетти в новенькой форме горничной, демонстрируя мне бабушкин подарок. По английским законам костюмы для мужской части слуг выдавали (или оплачивали их приобретение) хозяева, а вся женская прислуга была обязана покупать все сама. Но бабушка ценила тех, кто составлял ее семью, и всячески им помогала.

– Я вчера теплой воды наверх натаскала, но вас так и не добудилась.

– Благодарю… А сейчас вода есть? – Я была бы рада даже остывшей, хотя к холоду отношусь просто с ненавистью. А после вчерашнего еще и со страхом. Я ведь в своей жизни никогда не мерзла. Никогда… Вчерашнего дня мне на всю жизнь хватило!

Бетти загадочно улыбнулась, отчего многочисленные веснушки превратили ее личико в солнышко.

– Горячая вода ждет вас, мисс.

– Бетти… ты прелесть.

Я вскочила с кресла, уронив подушку и плед, и побежала в свою комнату.

Бетти захихикала мне вслед. Бабушка – душка, и те, кто живет с ней, все такие хорошие!

В ванной комнате я просто возликовала! Там на тяжелых львиных лапах стояла моя ванна с взмывающим вверх парком от горячей воды. Я скинула бабушкин халат, остатки одежды и шагнула в воду… Жар окутал меня крепкими объятиями, вызвав сладостные стоны. Вдруг защипала ранки, там, где Гаррет неосторожно срезал платье. Я от шеи до талии была покрыта глубокими и не очень царапинами, воспалившимися после ночи.

Я решила начать с волос – грязные, слипшиеся, они требовали столько усилий… Бетти принесла мне душистое мыло. Любуясь на чудом уцелевшее кольцо, я принялась за работу.

Искупавшись с помощью служанки, спустилась в столовую с аппетитом голодного волка, мечтая скорее позавтракать. Бабушка и две ее компаньонки уже были внизу. Осмотрев меня, графиня сказала:

– Ты меня вчера чрезвычайно перепугала!

Положив на тарелку бекон и сыр в количестве, которого хватило бы на целый кавалерийский отряд, я уселась рядом с бабушкой, «воюющей» с крошечной тарелочкой овсяной каши.

– Представляю, – улыбнулась я, намереваясь неэстетично откусить большой кусок сэндвича.

Бабушка вежливо отвела глаза.

– Я уже жалею, что позволила графу подтвердить помолвку, – вздохнула она, отложив на блюдце тоненькую серебряную ложку с изящной гравировкой на конце.

Миссис Мери Торп, вернувшаяся вчера из театра быстрее нас, быстро налила ей в чашку горячий кофе. Бабушка посмотрела на нее с благодарностью и, приподняв чашку с блюдцем, принялась пить маленькими глоточками.

Миссис Торп налила кофе и мне. Я кивнула ей с полным ртом. Прожевав, наконец-то ответила:

– Бабушка, ну что ты?! Граф вчера доказал, что мы с тобой были абсолютно правы, согласившись на брак.

– Бесспорно, он ведь бывший солдат. Но я мечтала, что ты останешься со мной как можно дольше… – Она вытерла предательски намокшие глаза и тихо прибавила: – Прости мой эгоизм, это низко – думать только о себе.

– Ну что ты… Я тоже хочу, чтобы ты жила со мной. После свадьбы мы что-нибудь придумаем.

Мысль о том, что, получив раритет, навсегда ее покину, пробрала меня насквозь, вызвав реальную боль, как от раны. Я оставила свой завтрак, литературное выражение «кусок в горло не лез» приняло буквальное значение. Наспех глотнув кофе и извинившись, я вышла из-за стола и направилась к себе.

Крест будет здесь уже через пять месяцев. И все…

Я села перед камином, подтянула к себе припасенное блюдце с конфетами и принялась за малоизвестное сочинение одна тысяча семьсот девяносто седьмого года о египетских обелисках археолога Георга Цоега. Пробираясь сквозь «джунгли» научных оборотов, я полностью погрузилась в потрясающие воображение описания Египта. Мне хотелось прочесть как можно больше книг этой эпохи о Египте. Другая книга, Томаса Юнга, которую я наметила прочесть, лежала на небольшом столике, привезенном с Ямайки. Этот предмет был явно из разряда «от дедов к внукам», наследство основателя рода Джерома Торнхилла, как и марлот Августы Торнхилл, его жены, – распашное от шеи платье, не имевшее талии. Бабушка, чтобы поднять мое настроение, как-то показала его, вынув из сундука, – завернутое в тонкую бумагу для сохранности.

Напольные часы рядом со старинным столиком пробили одиннадцать. Нарушая все правила поведения, в мою комнату, даже не постучав, влетела запыхавшаяся Бетти, у которой от быстрого бега по лестнице с плеч слетели бретели белого фартука с широкими крылышками.

– Мисс Джил! Там письмо вашей бабушке от графа! Она вас ждет внизу в библиотеке…

Тут же отложив конфеты и книгу, я спустилась, торопливо перешагивая через две ступени. Мне было страшно, вдруг граф вызвал своего кузена на дуэль? Хотя в письме он об этом не напишет… да и в беседе не упомянет, порядки девятнадцатого века не позволят. Для леди – дуэлей не существует!

Когда я спустилась в библиотеку, Рольф церемонно вручил мне голубой конверт. Оказывается, письмо получила не только бабушка. Я не стала мучить ее ожиданием и, шагнув в уютное помещение с книгами, мгновенно распечатала послание жениха. Артур извинялся, что не может лично справиться о моем состоянии, так как занят получением спецлицензии на брак и подготовкой к свадьбе, но к пяти часам вечера к нам пожалует его матушка, чтобы условиться обо всем и познакомиться с будущей невесткой. Он также просил прощения за нарушение этикета, касающегося моего представления его родным, но в сложившейся ситуации (после выходки Гаррета в театре) время не ждет, так как Лондон гудит как растревоженный улей. Все остальное сообщит его матушка во время визита.

И все. Примерно такое же письмо получила и бабушка.

– Джил, не расстраивайся, мужчины всегда немногословны. – Она сразу уловила причину моей печали.

Оторвавшись от письма, я посмотрела на бабушку: может, сказать о своих страхах?

– Понимаешь, я опасаюсь, что граф вызовет кузена на дуэль. В письме он ведь не признается в подобном намерении… – Опустив глаза, я искала хоть что-то между строчками, чтобы понять.