Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ]
- Название:Александр. Книга V [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ] краткое содержание
Наш современник в роли императора Александра III. Продолжение жизнеописания
Александр. Книга V [СИ] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Через несколько секунд после начала игры музыки по дирижаблям пробежала волна приказов и, чуть вздрогнув, они сбросили большие полотна знамен Российской Империи, которые развернулись под тяжестью грузов. Причем, заметно убавив скорость хода.
Сразу же после этого акта из-за поворота выдвинулась русская пехота с ее, разительно отличавшейся от современников формой и силуэтом. Если бы какой-то житель начала XXI века взглянул на нее, то не поверил бы своим глазам, так как из-за поворота уверенным шагом в твердых, аккуратных батальонных коробках выдвигался анахронизм, совершенно не вписывающийся в 1871 год. Все дело в том, что Александр постарался воспроизвести советскую военную форму образца 1943 года, подспудно внеся в нее ряд технологических поправок. Например, повсеместно заменив гимнастерку кителем, да пехотный стальной шлем, использовал не советский, а немецкий, как более удобный. Но в целом, на Марсово поле в августе 1871 года вышла фактически советская пехота конца Великой Отечественной войны. Ее вид настолько диссонировал с прошедшими перед ней "пафосными колоннами", что даже местные хроноаборигены, обратили на это внимание.
Самым интересным эффектом во всем этом деле было то, что с эстетической точки зрения, советская военная форма была для обывателя образца 1871 года не самой красивой. Ее бы даже назвали безвкусной или отвратительной, а русского Императора окрестили скрягой, который не желает разориться на приличную одежду для своих солдат. Но все это "было бы", потому как ценность форме придает не внешний вид, а военные успехи, которые к этой "чудной одежке" уже прилипли и не малые. Так что, французы, особенно из числа военнопленных, и приглашенные делегаты смотрели на эту непривычную форму с уважением и страхом, скрываемым в той или иной степени.
Пока русские солдаты шли по Марсовому полю Парижа, оркестр успел сыграть много разных композиций, плавно переходя между ними. Своего рода поппури. Тут были и "прощание славянки", и "марш артиллеристов", и "марш танкистов", и "марш защитников Москвы", и песня из кинофильма "Белорусский вокзал" и прочие замечательные музыкальные композиции, выкованные в горниле тяжелой борьбы за выживание России в двадцатом веке.
Важной деталью, которую заметили далеко не все, стало то, как изменилась осанка Александра в его черном мундире, как расправились плечи, как потяжелел, слегка повлажневший взгляд. Стоящий рядом Отто фон Бисмарк заметил эти преображения всегда чуть расслабленного Императора, прошедшие волной с буквально первых нот марша Авиаторов. А потому вместо того, чтобы смотреть на дирижабли, солдат, тачанки, паровые тягачи с артиллерией и прочие особенности русской армии, он был буквально прикован к Александру, губы которого еле заметно шевелились. Они беззвучно напевали те незнакомые ему песни, что звучали в попурри. Да, кое-что он слышал уже на коронации, но там были другие слова… совсем другие. Отто читал по губам и бледнел, благо, что отменное знание русского языка и хорошее понимание русского менталитета, позволяли ему понять очень многое.
Завершала шествие русской армии сводная колонна военно-инженерных частей, которые, также как и несколько лет назад в Москве, ехали на паровых тягачах. Мало кто знал, что такой необъяснимый фанатизм Императора, стремившегося максимально, не считаясь с деньгами, насытить армию современными техническими средствами вообще и паровыми тракторами в частности, есть не что иное, как подготовка личного состава к созданию бронетанковых и механизированных войск. И там, где Мольтке и Гарибальди видели всего лишь причуду русского правителя, тратящего деньги на весьма дорогую, сложную в обслуживании и не самую полезную технику, Александр видел колонны танков и бронетранспортеров, сминающих своими стальными гусеницами врагов Отечества.
Отгремела перед трибуной последняя пара паровых тягачей. Укрылись за рекой дирижабли, севшие за развалинами, по специально установленным мачтам. Прекратил играть оркестр. На огромном поле воцарилась недолгая тишина. Никто не говорил ни слова, переваривая впечатления от парада и, особенно от последнего аккорда — русского выступления. Но когда всеобщее оцепенение вот-вот должно было прерваться шумом расходящейся толпы, во всех громкоговорителях внезапно раздался голос русского императора:
— Друзья! — Он говорил на французском языке, знакомом подавляющему большинству слушателей. — Только что мы закончили чествовать победителей в самой грандиозной битве в истории человечества. Но я хочу напомнить вам о тех, кто не дожил до этого дня, полностью исполнив свой долг. В битве за Париж сложили головы более пятисот тысяч человек: пятьдесят тысяч французов, двести шестьдесят семь тысяч солдат Пруссии, сорок две тысячи итальянцев…
Александр продолжал перечисление, а Бисмарк удивлённо думал о том, что многие из названных чисел ему ещё не известны: "Однако. Как же работает его разведка! Ну, хорошо, ни мы, ни итальянцы особенно не скрывали друг от друга своих потерь. Но из штаба британцев пока не донеслось ни одного внятного слова, а испанцы, похоже, и сами пока полностью не сосчитали погибших во всех своих отрядах. А как все засуетились-то, значит, цифры верные. Впрочем, это и так понятно — не тот человек этот русский, чтобы ради сиюминутного успеха дать кому-то возможность поставить под сомнение его слова. Но, чёрт возьми, какое разительное соотношение потерь!"
А русский император, только что закончивший перечисление погибших сводкой по своей армии, помолчал пару мгновений и продолжил:
— Перед смертью равны все. Поэтому предлагаю воздвигнуть на этом месте, перед братской могилой, мемориал, где будут поимённо перечислены все, независимо от того, под чьими знамёнами они сражались. В назидание потомкам, дабы подобные трагедии не повторялись больше никогда. Но это позже. А сейчас давайте почтим память павших солдат минутой молчания. И, пока звучит метроном, напоминающий о беспощадном течении Леты, постараемся вспомнить лица тех, кого нам не суждено более увидеть никогда: своих соседей по траншее, разорванных снарядами, друзей, бежавших в атаку впереди и принявших пулю, предназначенную вам, сыновей, братьев, отцов, не вернувшихся к родному очагу — всех, кого поглотил безжалостный вихрь войны.
Александр замолчал, и над площадью стали разноситься удары метронома, такие, какими он помнил по прошлой жизни — медленные, чеканные, тающие долгим эхом, похожие на удары подкованного посоха по гранитной плите. Чтобы достичь такого звучания без соответствующей аппаратуры, музыкантам русского оркестра пришлось потрудиться и проявить недюжинную смекалку, но результат превзошёл все ожидания. Толпы людей, собравшихся на площади, замерли, как вмороженные в глыбу льда. Всю долгую минуту, пока из громкоговорителей падали удары Хроноса, не было слышно даже дыхания. Никто не только не шевелился, но даже и взгляды, казалось, застыли обращенными вспять течению времени. Когда же, на смену метроному пришли первые звуки великого реквиема, над площадью пронёсся стон единого выдоха. А наиболее впечатлительные слушатели не удержались и от сдавленного рыдания. "Ни у кого из собравшихся, — подумал Бисмарк, когда стихла музыка, — глаза не остались сухими". Даже он сам — сухарь, педант и циник, не смог удержать слёз. В этот момент Александр почувствовав, что на него кто-то пристально смотрит, повернулся и встретился взглядом с прусским канцлером.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: