Владимир Контровский - Конец света на «бис»

16–05, время местное, авиабаза Витмундсхаффен, Западная Германия. Кабинет дежурного 71-го истребительно-бомбардировочной эскадры «Рихтгофен»

– Да, господин майор, так точно. Команда пришла из второго ЦУВО последовательно через все наши инстанции. И оперативное командование ВВС, и командование «Север» в Калькаре, да, и штаб нашей четвертой авиадивизии тоже. Все правильно.

Заместитель командира гешвадера 71 майор люфтваффе Юстин Гюнтер неверяще смотрел на бланк телетайпа. Наконец он стряхнул оцепенение и начал командовать:

– Дежурное звено, взлет! Готовить первый штаффель – хорошо, что они уже заправленные стоят, вешать бомбы и по два «Сайдуиндера». Второй штаффель тоже готовить, полная заправка, вешайте на него, что у нас там будет под рукой, как только техники выпихнут первый с площадок вооружений! Черт, как же не хватает Эриха, вечно он в самый нужный момент не там, где он нужен…

Подполковник Эрих Хартманн, лучший ас второй мировой войны, час назад взлетел вместе с ведомым – как он сказал, «проветриться» в патрульный полет. А в эскадре вторая эскадрилья еще не успела до конца освоить новый самолет, только-только переучившись с F-86. И поэтому целых три десятка новеньких «Старфайтеров» стоят, не рассредоточенные по запасным площадкам, на бетонке основой базы.

– Дежурный! – крикнул Гюнтер. – Узнай у техников, которые выпускали командира, с чем он взлетел! Уже узнал? Только подвесные баки? И все? А, все-таки, М61 зарядили… Так, свяжись с ним немедленно – сообщи, что тут у нас Третья Мировая началась. Пусть обратно не торопиться, база все равно сейчас будет работать только на взлет. Пускай поболтается где-нибудь, с одной пушкой много не навоюешь, даже если она шестиствольная… И пусть готовят мой самолет, я с первым штаффелем пойду. Все, я одеваться.

F-104G «Старфайтер» ВВС ФРГ

14–30, время по Гринвичу, 15–30, время местное, в небе над Данией, борт бомбардировщика В-52G из 13 эскадрильи 509 бомбардировочного авиакрыла

– Сэр, подтвердите код. Да, принято, приступил к исполнению.

Капитан Гриссом, казалось, постарел на десяток лет. По его вмиг посеревшему лицу катилась струйка пота. Он повернулся к притихшему экипажу:

– Парни, у нас приказ. Тот самый. Штурман, вскрой конверт – что за цель?

Бомбардировщик на патрулировании должен был атаковать различные цели, в зависимости от точки, где он находился. Штурман, с которого слетела обычная его улыбка, нервно разорвал нужный конверт, бегло просмотрел его и бросил одно коротко:

– Минск, Борисов, Орша, Смоленск. Потом я бы советовал уходить через Прибалтику, над Ботническим заливом и через Швецию в Норвегию.

– Ты сначала доживи до этого «потом». Я бы хотел сначала услышать от тебя курс до Минска.

– Сейчас мы над Данией, потом идем над морем, вроде как нейтральные воды. На траверсе Клайпеды поворачиваем курсом на Минск.

18–15, московское время, На северо-западе ГДР. Позиционный район 3-го дивизиона 159-й ракетной бригады.

– Товарищ капитан! – срывающимся голосом закричал радист-оператор ЗАС.

Капитан Живодеров посмотрел на него и сразу, не слушая доклад, понял. Вот оно. Началось. Он только хмуро спросил:

– Цели не изменились?

– Прежние, – ответил оператор, стараясь не выглядеть слишком испуганным.

– Ну, хоть что-то хорошее. Батарея, к бою!

– Сбросить термочехол! Убрать приборы наведения! Заправить ракету пусковым горючим! – скомандовал Борис. Увидев, что второй и третий номера вдвоем складывают треноги вешек и теодолита, он подошел к ним: – Где Негруца!?

– Сейчас будет, он отдыхал после дежурства.

Все это время, с утра двадцать пятого и до сегодняшнего вечера расчеты дежурили посменно, отсыпаясь после смен кто в кузове грузовика, а СО и мехводы – прямо в пусковой.

– Я уже здесь командир, – Негруца бежал от здания котельной, на ходу застегивая комбез. А из окна, предательски спалив его, выглядывали растрепанные Марта с Хильдой, причем Хильда даже пыталась изобразить что-то вроде воздушного поцелуя. Старшина обернулся, увидев, куда устремлен насмешливый взор лейтенанта, и прокричал что-то по-немецки. Девушки вмиг скрылись.

– Опаньки, старшина, и когда это ты немецкий освоил? Методом скоростного глубокого погружения в среду? – насмешливо спросил лейтенант. Бойцы вокруг пусковой заржали, комментируя в подробностях это «погружение».

– Первый номер, не слышу доклада о заправке! – Борис оборвал веселье.

– Сейчас… все, отсечный клапан… сработал. Есть заправка ПГ!

– Разблокировать гироскопы!

– Есть! – прокричал в ответ старший оператор. – Есть раскрутка гироскопов!

– Воздух в АБ!

– Есть АБ! – Первый номер открыл на пульте СПО клапан подачи воздуха в ампульные батареи ракеты.

«Все, – отрешенно подумал Борис. – Обратного пути нет».

С удивлением он обнаружил, что подспудно все время ждал – комбат даст отмену пуску. Всё можно было ещё вернуть – застопорить гироскопы, поднять стрелу, опустить ракету, одеть заново термочехол, закрывающий эту чертову боевую часть с пугающей (для тех, кто знает, конечно) надписью на боку «РА-17». Но сейчас все, ракете теперь только в ПРТБ, на замену ампульных батарей, уже раздавленных сжатым воздухом, Или туда – вверх и потом на запад.

– Заводи! Крикнул он пятому номеру. – Выкрутить ветровые болты!

Расчет рванулся выкручивать четыре болта, вкрученных еще тогда, перед подъемом, что бы ракета не упала от порыва ветра. Четвертый номер замешкался, у него все время срывался ключ с головки болта.

– Дай сюда, раззява! Быстрее, может, к нам уже кто-то летит! – подскочил к нему Негруца и через пятнадцать секунд прокричал:

– Командир, все!

– Отделение, газы! – скомандовал лейтенант. – Всем в пусковую!

По инструкции, во время пуска весь расчет должен был сидеть в 2П19, с заведенным двигателем и в средствах защиты. Если ракеты поведет себя не так, как, положено, мехвод должен резко подать ПУ назад, потом рвануть вперед, «выдергивая» пусковую из-под падающей ракеты, а надетые противогазы давали расчёту возможность уцелеть в облаке ядовитого дыма, который окутывал позицию при падении и взрыве ракеты. «Надеюсь, хоть до этого не дойдет, и так у нас выходные проходят хуже некуда» – мрачно подумал Борис, запрыгнув в ПУ последним и хватая гарнитуру связи с машиной управления.

– Товарищ капитан, стартовое отделение номер…

– Пуск по готовности! – оборвал его Живодеров. Борис глубоко вздохнул, откинул предохранительную скобу и нажал её : ту самую кнопку, которую он десятки раз нажимал на тренировках, и которую надеялся никогда не нажать в бою. Секунды потекли медленно, каждая, казалось, длится вечность. Внезапно захрипело радио комбата: