Александр Прозоров - Крестовый поход

– С чем? – Не устояв перед соблазном, княгиня взяла колье в руки, примерила к груди.

– Мужчины зачастую излишне воинственны и грубы, во всем полагаются на силу и страх, – вкрадчиво начал посол. – Они нуждаются в управлении мудрыми спутницами. Моя королева обходилась без жестокости, однако же смогла создать обширное королевство, на троне которого восседает ее племянник. Она восхищена тем, как ты, княгиня Заозерская, с мужем твоим тоже смогла добиться больших побед. Королева Маргарита увидела за всем этим руку мудрой женщины, умеющей получать желаемое.

– Да, без этого не обошлось, – признала Елена, возвращая колье в ларец. Тут же подскочила Немка, приняла его, отошла.

– Королева Маргарита Датская уверена, что мир между разумными женщинами принесет нашим державам намного больше пользы и процветания, нежели те разрушения, которые мужчины готовы обрушить на наши города. – Барон снова склонился в низком поклоне. – Моя повелительница поручила мне передать куда больше даров, но принести их сразу мне оказалось не по силам.

– Между королевами… – как бы вкусила приятные слова Елена.

– Прости, госпожа? – насторожился посол.

– Княжеский титул в землях латинянских считается королевским, – ровным тоном напомнила княгиня Заозерская.

– Моя королева согласна забыть обо всех учиненных ее королевствам обидах и случившемся ущербе и заключить перемирие сроком на три года, дабы удостовериться в доброте наших отношений и составить мирный договор на вечные времена.

– Между королевами? – повторила вопрос Елена, так и не услышав того, чего хотела.

– Моя повелительница возвела на трон всех трех королевств своего племянника, и потому под договорами должна стоять печать короля Эрика Померанского и его подпись, – помахал шляпой посол, словно это могло как-то заменить слова.

– Я понимаю, – кивнула Елена. – Мы почти договорились о мире, и нашим королям осталось скрепить договор подписями.

– Разве твой супруг, прекрасная повелительница, не называет себя князем?

– Договор должен быть составлен на языках русском, датском и немецком, в русском свитке правители должны именоваться князьями, в датском и немецком – королями, – четко и внятно изложила свою мысль Елена.

– Мне нужно снестись с моей королевой, – перестал улыбаться барон.

– У тебя нет полномочий? – вскинула левую бровь княгиня. – Что же, дорогой мой Альбрехт фон Хольберг, сносись. Но помни, мой муж быстр. Может статься, он успеет добраться до Кальмара вместе с тобой. И вместе с армией.

Барон побледнел, поджал губы, некоторое время размышлял, потом выдохнул:

– Склоняюсь перед твоей мудростью, госпожа. Будет ли позволено правителю Дании, Швеции и Норвегии именоваться в русском переводе договора королем?

– Во всех переводах мой муж должен именоваться в том же звании, что и король Эрик.

– Да будет так, княгиня Елена, – смирился с небольшим дипломатическим отступлением барон.

Государству, в котором после унии сохранялось много противоречий и постоянно случались ссоры, был очень нужен мир. Ради него королева дозволила даже уступки в отношении островов и ловов на востоке моря и дала согласие на то, чтобы подпись Эрика стояла ниже подписи русского князя. Подписать договор как равным – уже успех. Пусть даже при этом лесного варвара придется именовать королевским титулом.

Сегодня мир дороже титула.

А за три года все еще не раз успеет перемениться.

Поручение архиепископа вынудило Егора завернуть на Плотницкий конец, договориться о строительстве санного возка, украшенного православными крестами и полумесяцами [17], как они обговорили с Симеоном, и несколькими гербами Заозерского княжества, о которых Вожников пока еще и сам ничего не знал, но рассчитывал спросить у супруги.

Прорисовка, прикидка размеров, потребных материалов, составление схемы и прочие хлопоты отняли довольно много времени, и Егор изрядно проголодался. Оставив задаток, по пути домой он зашел перекусить в какой-то кабак. Столкнулся там со своими ватажниками, посидел немного с ними, выпив и поговорив, и когда вышел, на улице было уже темно. А до дома – еще скакать и скакать.

Разумеется, хозяина на подворье и встретили, и еще раз накормили, но одного, остальные обитатели дома успели отужинать.

К тихой спаленке Егор подошел, уже сняв пояс, начал расстегивать рубаху. Толкнул дверь – и невольно затормозил… Ему в лицо потек щекочуще-медовый аромат, а пространство впереди напомнило огненный пруд, в котором колышутся пламенеющие волны. Через миг Вожников уже понял, что такой забавный эффект достигнут благодаря множеству свечей и ламп, поставленных перед зеркалами, полированными графинами и стеклянными кубками.

Через миг из-за стойки балдахина появилась стройная женская ножка, вытянулась на всю длину, снова согнулась. Затем выглянули задорные глазки, в которых тоже приплясывали огоньки.

– Елена? – неуверенно спросил он.

– Нечто ты не помнишь, кого в Орде себе в жены навеки выбрал? – Она завернула прядь волос в рот.

– Помню…

Егор даже поежился из-за пробежавших по всему телу мурашек, отбросил пояс, тяжело брякнувший о половицы. Содрал с себя рубаху, бросив туда же, сделал шаг вперед. Жена отпрянула, задорно рассмеявшись, крутанулась вокруг себя:

– Точно помнишь?

Она прошла в сторону задорным танцем, поигрывая бедрами. Почти совершенно прозрачные шаровары, такая же газовая блуза, прячущая грудь в плотных складках. Золотой пояс на лбу, мерно позванивающие височные кольца и длинные цепочки с янтарными наконечниками; чуть более золотистая цепочка огибала бедра, и с нее вперед свисала узкая цветастая полоска. Бедра же обнимало монисто из нескольких больших монет, которые при движении подрагивали, звякая друг по другу.

– Что с тобой, сокровище мое? – Вожников, уже много недель видевший жену только в плотном длинном и глухом платье, а ночью – в такой же длинной и скромной рубахе, слегка ошалел и ощутил в себе уже подзабытую жадность к этой женщине.

– Хочу знать, тот же ты, как раньше, али нет?

– Черт! Умру за тебя! – попытался ее обнять Егор, но Елена ловко выскользнула, отскочила на несколько шагов и опять прошлась в танце, вызванивая себе мотив.

За спиной князя приоткрылась и тут же закрылась дверь, выпустив из комнаты индийскую невольницу.

– Ты помнишь, как мы встретились? Ты помнишь, помнишь? – Она отступила, танцуя одними бедрами и плавно вздымая руки в стороны. Вожников бросился к ней – и опять промахнулся. Елена остановилась в другой стороне комнаты и снова, призывно вызванивая бедрами, стала поднимать руки: – Ну, скажи, кто я для тебя?

– Ты мое счастье. Ты моя жизнь. Моя любовь, моя судьба, моя королева, моя радость, мое счастье… – Егор разделся, не отрывая от нее глаз.