Александр Белый - Славия. Паруса над океаном (СИ)

— Сир! Капитан Ангелов меня отправил навстречу к вам, — козырнул он окровавленной правой рукой.

— Ты ранен?

— Ерунда, царапина, мне ее уже обработали и холстом завязали.

— Тогда докладывай.

— Сир! Мы взяли дворец и сейчас его полностью контролируем. А было так…

— Нет! Как было, расскажешь потом, а сейчас говори, что Ангелов велел передать.

— Велел передать, что вот это все дома пиратских капитанов, а вон там, во дворе третьего дома, сейчас накапливается противник, там их уже человек триста. Говорил, что если идти на его штурм в лоб, то положим много людей, даже пулеметы не помогут.

— Ясно. Будем брать его с четырех сторон. Атаман, четыре десятка казаков пусть вернутся, обойдут квартал и контролируют тыл. Второй дом от угла чей там по схеме? Мурада Реиса? Значит, команду по его захвату возглавляю я.

— Никак нельзя вам, сир… — Полищук попытался оставить меня в тылу, но я его перебил.

— А вы, майор, возглавите партию по захвату четвертого дома!

— Есть!

— Новиков! Долбишь шесть снарядов во второй дом, затем, шесть снарядов в четвертый дом, а после того, как мы зайдем, минут пять обождешь и можешь в третий дом вложить не менее десятка снарядов. К этому времени мы будем готовы штурмовать его с флангов. Ясно?

— Так точно!

— Приступай! А вы стрелки, рассредоточиться! И валить любого чужака. На этой площади из трех десятков домов наших четырнадцать точно!

Раздались первые выстрелы пушки и, дождавшись шестого выстрела и крика Новикова: «Бурдюк сюда! Поливай», сам скомандовал:

— Штурмовая группа номер один! Вперед!

Солнце катилось к закату, заканчивался второй день с момента захвата города. В порту ни на минуту не прекращались погрузочные работы и были все предпосылки того, что сегодня в ночь в район Канарского архипелага отправится первый караван плотно загруженных кораблей.

Агадир грабили вдумчиво, планомерно и не спеша. И все благодаря тому, что при его штурме, не допустили анархии и беспредела. Правда, не всех рабов нам удалось удержать в узде, поэтому, совсем без вакханалии не обошлось. Три рабских барака численностью в сотни три человек освободились сами, при этом устроили в нижнем городе погромы и пожары. Но эта голодная и неорганизованная толпа нарвалась на сытую, злую и сплоченную группу местных воинов-моряков и была почти вся вырезана.

Бой для нас тоже не обошелся без потерь. Погибло восемнадцать наших воинов, а еще пятьдесят два было ранено с различной степенью тяжести. К счастью, доктор Янков заверил, что на ноги поставит всех.

Мурад Реис живым в руки так и не попался. В его расстрелянном доме нам даже не пришлось никого убивать, трое охранников и двое рабов были иссечены осколками, а оставшиеся в живых евнух, двое рабов, жены и рабыни, никакой угрозы не представляли. Уже потом, при розыске главарей пиратских кланов, его выявили в числе погибших от казацкой пули, когда в числе прочих он пытался сбежать через окна тыльной части дома. Того самого дома, где для прорыва и контрнаступления накапливался противник.

Здесь их действительно было триста девять человек, только никакого прорыва у них не получилось. Но сопротивлялись жестоко, даже мне над козырьком шлема тяжелой бронебойной стрелой досталось. Удар пришелся по касательной, и металл шлема не пробило, однако, его сила была такова, что если бы не качал мышцы шеи, то голову бы оторвало. Когда начали гибнуть наши воины, а именно здесь полегли двенадцать человек, ни одного вражеского бойца в живых не оставили, убили даже тех, кто бросил оружие и пытался сдаться.

Штурмовая пушка свою задачу выполнила до конца, так как из-под затвора пошел прорыв пороховых газов, и по двенадцати оставшимся на площади домам, выстрелили всего по два раза. Однако, серьезного сопротивления нам больше нигде не оказали, и мы их зачистили буквально минут за сорок.

Адреналин бурлил в крови, молодой организм тянуло еще куда-то бежать, стрелять и колоть шпагой но, увидев спокойно спускающегося с парадной лестницы дворца Данко, взял себя в руки и стал успокаиваться.

— Лейтенант, — повернулся к Козельскому, — по два капральства в каждый захваченный дом, пусть разыскивают деньги и собирают к отправке ценное имущество. И всех молодых женщин тоже. А стрелков — на крыши, твоя задача — держать под контролем подходы. Пулеметы сейчас тоже снимем с балкона и передадим тебе, расставь их на направлениях обоих подъездов к площади.

— Докладывай! — сказал уверенно подошедшему, и вытянувшемся Данко.

— Сир! Дворец наместника султана полностью в наших руках. Сам Кемаль ад Дин закрыт в комнате под охраной капральства, с его казначеем сейчас ведется работа, а начальник стражи и остальные вельможи, а так же воины, два купца, слуги и рабы посажены в холодную. Во время боя потерял убитыми двоих бойцов.

— Понятно, веди нас с майором во дворец, там все расскажешь подробнее.

Ступеньки лестницы, пол коридора и приемного зала были выложены из мрамора светло-бежевого цвета, поэтому, частые пятна крови на нем были отчетливо видны. Но трупов и раненных нигде не наблюдалось.

— Когда нас местные гвардейцы привели сюда, и мы вошли в зал, то здесь сидел наместник и целая куча народа, — начал он рассказывать.

— Собрались посмотреть на принца и на подарки, — высказал свое предположение.

— Это точно. Так вот, мы вошли, поставили сундуки с оружием на пол и с минутку осмотрелись. Потом я подал команду, мы вытащили револьверы и стали работать. Бузько все время кричал что-то типа: «ложитесь, падайте, умрут все, кто будет стоять». Двадцать восемь человек из них категорически падать не захотели и схватились за оружие, пришлось расстрелять в упор. Только лучника на балюстраде не заметили, — он указал на небольшой балкончик, под которым на возвышенности стояло большое мягкое кресло, — он-то гад, Петру и Ивану стрелы засадил прямо в глаз. Больше никому не успел, мы его шинковали свинцом до тех пор, пока он вместе с луком внутрь зала не вывалился. Тех, кто пожелал сохранить свою жизнь, обыскали, повязали и определили по камерам. Туда же согнали и всю обслугу, правда, баб не трогали, но капральство у женской половины в караул поставил. А наместника держим вон там, — он кивнул на одну из дверей, находящихся за спинкой большого кресла, — Да! В холодной сидят пятеро пленных, три испанца и два португальца, выкупа ожидают. Видно, что это дворяне, и совсем не простые. Среди испанцев есть священник.

— Странно, мусульмане обычно ни католических, ни православных священников не трогают, отпускают их на все четыре стороны. Но ничего, разберемся, скажи, пускай их приведут сюда. Только не надо излишне маячить с нашими винтовками, пусть вытащат из ящиков, и вооружатся барабанными мушкетами и пистолями, которые мы заказывали в Малаге. И нам пистоли пусть принесут!