Александр Белый - Славия. Паруса над океаном (СИ)

— Богдан!!! Так держать!!! — орал рулевому, пытаясь перекричать шум бушующего шторма. А он, словно каменное изваяние, уцепился в рукоятки штурвала мертвой хваткой и только коротко кивнул головой.

Опять мы провалились в бездну, и нас окатило водой с ног до головы, опять скрипели такелаж и оснастка, душа пыталась вырваться из тела, при этом беспорядочно звонила свободно болтающаяся рында. И так продолжалось, казалось бы, целую бесконечность. Во вспышке молний вдали заметил взлетающие над волной мачты «Селены», и осознание того, что они там тоже живы и борются, помогло окрепнуть духом, и гораздо легче переносить эти грандиозные качели.

В какой-то момент ощутил, что звук падения корабля между гребнями волн стал тише, водой окатывало с каждым разом слабее, а синусоида болтанки пошла на затухание. Шторм продолжал еще бушевать, но рев стихии прекратился, стало значительно тише и светлее. Даже рында затихла, перестало ее беспощадно болтать.

Нет, не затихла рында. Вдали послышался еле слышный звон судового колокола «Селены», не тревожный и беспорядочный звон, а ритмичный предупреждающий. Корабль и команда выдержал, они живы.

Отцепив часть принайтованного к мачте конца, которым был привязан, ослабив его и удлинив, пошатываясь на затекших ногах, добрался до цепочки, свисающей с языка рынды, и стал отзванивать тройные удары. Корабль и команда выдержали, мы живы.

Флейты «Алекто» и «Селена» бросили якоря в двух милях от бушующего океана, в проливе между Фолклендскими островами, развернув борта для контроля подходов к месту ремонта «Ирины». Трюм и палубу шхуны освободили от всей живности, и произвели ее килевание [50] Наклон судна, с целью ремонта подводной части. .

К концу сентября мы, наконец, закончили решение текущих вопросов в Южно-Африканском графстве и отправились утверждать власть в будущей метрополии. Миновав сороковой градус южной широты, покинули воды Индийского океана и свернули в Атлантику, взяв курс на запад. Вначале ветер нам сопутствовал, но на подходе к нулевому меридиану, задули встречные пассаты, и двадцать девять дней нам пришлось лавировать переменными галсами. И это без учета двух дней, в течение которых делали остановку на безлюдных островах Тристана, где останавливались для выездки лошадей и выгула разной другой живности.

Это обратный путь от архипелага Огненная Земля до Южной Африки с попутным ветром можно пролететь дней за пятнадцать. Если бы не серьезные планы, которые нужно было решить в Чили… Прошу прощения, в вице-королевстве Перу. В моей прошлой истории к Чили эти территории отошли в ХIХ веке после Тихоокеанской войны с Боливией и Перу. Так вот, если бы не серьезные планы, то к берегам Северной Америки такие круги никогда бы не нарезал, пошел бы через Тихий океан.

В ста двадцати милях от Фолклендских островов разыгрался шторм, и за два дня нас так разбросало, что на просторах океана мы едва не потерялись. Мы с «Селеной» нашли друг друга быстро, но за «Ириной» пришлось порыскать целые сутки. Но, все-таки, отыскали ее уже в пределах островов, сидящую в воде гораздо ниже ватерлинии. Оказывается, корпус шхуны в районе киля дал приличную течь, а команда в течение полутора суток беспрерывно работала на помпе. Течь заделать не получалось, она все расширялась и грозила отправить всех на дно. Как потом оказалось, подкилевой брус был заражен белым домовым грибом [51] Разрушитель древесины. . Эту паскудную гадость даже мастера Малаги не смогли высмотреть. Счастье, что вахтенный матрос заметил близость берега, не то уже подумывали топить перевозимую живность, которая во время шторма слишком разволновалась, а лошади до того озверели, что насмерть затоптали двух ухаживавших за ними крестьян.

Перехватив «Ирину» и подойдя ближе к берегу, увидел пролив и выбросил вымпел «Всем поворот влево». Здесь волнения, фактически не было, поэтому, зашли спокойно. Капитан шхуны, совершенно простуженный Коля Рыжков, подвел ее прямо к берегу и посадил на мель. Здесь же бросили трап и вытащили на берег якорь, после чего приступили к полной выгрузке.

Рыжкова и еще двух его матросов с высокой температурой уложили в постель, а его супруга, прошедшая полугодичное обучение у доктора Янкова, накладывала ребятам уксусные компрессы и поила какими-то отварами. Слава Богу, воспаления легких не случилось и, к следующему утру жар спал.

Все три корабельных плотника с кучей добровольных помощников работали второй день, но к этому вечеру ремонт обещали закончить. Моему хозяйственному боцману, скрепя сердце две бочки дегтя из пяти заныканых, пришлось отдать для обработки корпуса. Теперь-то точно, шхуна еще побегает.

Нынешний шторм был, не сказать, чтобы сильно крутым, скорость ветра не превышала двадцати двух метров в секунду, зато был затяжным и длинным, как собачья песня. Тяжело переносили качку наши девчонки, ведь многие из них были беременны. Да и дел поганых натворил — погибло два крестьянина.

Конечно, его не сравнить с тем ужасным тайфуном, трепавшим нас в Индийском океане. Хоть и был он краткосрочным, но бед принес немало. Марсового с «Селены» смыло за борт, каким-то образом на конце распустился узел. А их рулевой сломал руку, прямо во время вахты. У меня на «Селене» лопнул крепежный канат, и оборвало каронаду. В результате, одного канонира раздавило насмерть, а второй отделался легким испугом — сломало два ребра. И если бы не командир опердека [52] Орудийная палуба. сержант Сагайдак, который успел перехватить обрывок каната и захлестнул его на второй растяжке, каронада могла еще не одного человека убить или искалечить, да и борт вывалила бы наверняка.

Не буду рассказывать о количестве матросов, получивших тогда ушибы и мелкие травмы, прилетело почти каждому и мне лично тоже. Когда отбивал склянки при уже затухающем волнении, не удержался на затекших ногах и пошатнулся, рука соскользнула с мокрой переборки, и меня силой инерции развернуло и треснуло затылком о перила ступенек, ведущих на квартердек. Еще помню, как прохрипел помощникам приказ передать «Селене» функции лидера и, когда волна немного стихнет, высылать в «бочку» впередсмотрящего, на случай предотвращения столкновений с обломками и оказания помощи потерпевшим кораблекрушение. После этого несколько часов выпал из реальности.

Очнулся тихой звездной ночью от спокойных перезвонов судовых колоколов, нашего и лидера. После этого голова раскалывалась от боли еще добрых четыре дня, но пару дней тошнило безудержно, а сутки рвал желчью.