Ричард Арджент - Рыцарь зимы

– Я уверен, вы быстро найдете Томасу замену! – беззаботно воскликнул Эндрю. – Вот увидите!

Однако на прощание юноша отдал каждому актеру по два золотых. Этих денег им хватило бы на пропитание на несколько месяцев.

– Эндрю, это твои собственные деньги? – прозорливо уточнил Патрик. – У тебя не будет неприятностей из-за того, что ты вот так отдаешь их?

– Что-нибудь придумаю. Скажу, что меня ограбили.

– Только не указывай на нас! – всполошился Тоби. – Нас же повесят!

– Да нет, не вы, конечно, а какой-нибудь разбойник в заморской стране. Все будет в порядке, не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы были счастливы.

– Не следует лгать своему господину, Эндрю, – покачал головой Тоби. – Подумай о своей чести.

Уязвленный этим замечанием, Эндрю резко бросил:

– Значит, скажу правду! Сэр Гондемар вычтет эти деньги из моего жалованья, словом, придумает, как их вернуть.

Эндрю и его новый слуга расстались с актерами около девяти часов утра холодным зимним утром. Поскольку осел и без того был тяжело навьючен – вез доспехи оруженосца, – Томас сел на Чародея за спиной Эндрю. Юноша знал, что, устроившись так, они подражают эмблеме рыцарей-тамплиеров: двое всадников на одной лошади символизировали скромность в притязаниях и строгое соблюдение обета бедности. Юноши направились на восток, в Данвич. По дороге они остановились купить хлеба, и Томас заодно благословил доспехи Эндрю.

– Ни копье, ни меч, ни стрела не осмелятся поразить эту нагрудную пластину, – размеренно бубнил «ангел», – или гнев Божий обрушится на державшего их священным огнем. Эти доспехи будут отмечены защитой самого Господа и окружены невидимой силой, которая отведет в сторону острия копий и мечей, ослепляя врага своим неземным сиянием. Носящий его будет защищен от ранений и зла.

– Что ж, – произнес Эндрю, отнесшийся к церемонии благословения весьма скептически, но не подавший вида, – похоже, бояться за свою жизнь мне больше не придется.

– О да, – серьезно произнес благочестивый Томас. – Хотя, разумеется, ты можешь утонуть, поскольку такие тяжелые доспехи сразу утянут в самые глубины океана, где рыщут хищные создания и страшные чудища.

Данвич был процветающим портом, который мало-помалу пожирало море. Несмотря на это, там полным ходом шло строительство, ведь это один из десяти крупнейших городов в Англии, а глубоководная дельта реки, на которой он стоял, сделала его идеальной гаванью для кораблей всех видов и форм. На его богатой истории, однако, лежало пятно предательства. Два года назад Роберт, граф Лейсестерский, высадился в Данвиче вместе с трехтысячной армией фламандских наемников и попытался свергнуть короля Генриха. Несчастный бунтовщик потерпел сокрушительное поражение.

Сам город мог похвастать монастырем, многочисленными церквями и кварталом прокаженных. Томас хотел немедленно отправиться к несчастным и благословить всех до единого. Однако Эндрю разумно возразил, что ужасный недуг, несущий страшные страдания, ниспосылается небом в наказание, и запретил своему спутнику приближаться к больным с этим намерением, утверждая, что они несут кару за свои грехи. Томас на удивление сурово отчитал Эндрю за столь варварское заблуждение, заявив, что знавал весьма благочестивых людей, пораженных им, некоторые из которых были слугами Господа. Однако к тому времени, как долгий спор подошел к концу, Томас все равно не смог отправиться в квартал прокаженных – на это попросту не осталось времени.

Двое юношей нашли судно, отправлявшееся в Венецию. Корабль назывался «Ива». Эндрю пришлось спать в трюме рядом с Чародеем, а Томасу удовольствоваться палубой, где ночевали рабы и слуги. Они отправились в плавание во время прилива 13 января 1175 года от Рождества Христова. Через несколько часов их уже болтало по волнам, как пробку во время великого шторма в Бискайском заливе.

Эндрю, которого мотало от носа до кормы, от борта к борту, вскоре почувствовал, что ему становится очень и очень плохо, и его страданиям суждено продлиться много часов. Чародей тоже был не в себе – конь метался на привязи, лягая перегородки и борта с такой силой, что несколько промокших досок не выдержали его напора. Но страдали они не в одиночестве. Почти все пассажиры и их лошади находились в столь же плачевном состоянии. Через проломы заливалась вода, скапливавшаяся в трюме, где быстро стало темно, холодно и мокро. Эндрю казалось, что он умирает. Чародею – что он уже умер.

– Не приходится сомневаться, – без всякой задней мысли произнес наивный Томас, которого не затронула неведомая хворь, спустившийся в трюм, дабы позаботиться о хозяине, – что ты совершил страшный грех, раз несешь такую кару.

Эндрю не нашел в себе сил отвечать, поскольку не мог поднять голову от ведра.

Томас большую часть времени провел на палубе, которая на время плавания стала его домом. Хотя ураган здорово напугал юношу вспышками молний и громовыми раскатами, он не чувствовал себя больным. Цеплялся за перила, глотая соленые брызги и свежий воздух. Похоже, и то и другое только шло ему на пользу. Здесь, правда, царил промозглый холод, но зато не пахло рвотой и испражнениями, и тьма не казалась бездонной пропастью. На палубе тело продували ледяные ветра, зато воздух был чистым и здоровым. Томас рискнул предложить своему хозяину тоже подняться наверх, возможно, там ему станет легче.

Однако Эндрю вспомнил, что сказал его слуга, благословив доспехи. В такой шторм оказаться за бортом совсем несложно. Несмотря на умение плавать, Эндрю прекрасно понимал, что при таких волнах он не сможет удержаться на поверхности и пойдет ко дну. Он лишний раз проклял своего слугу, когда на ум снова пришла страшная по своей яркости картина: слабый человек погружается навстречу смерти в темно-зеленый ад, полный гигантских морских гадов и безымянных демонов. Эндрю упрямо остался на месте, в сырой вонючей дыре под палубой, дрожа всем телом и с трудом вынося боль – желудок опустел, и теперь его все время сводило судорогой.

Через несколько дней метаний по бескрайнему океану они миновали Геркулесовы столбы и вошли в более спокойные воды Средиземного моря. Воздух стал теплее, ароматнее. Эндрю кое-как выполз на палубу и перегнулся через борт, поражаясь яркой синеве воды. Он по-прежнему был очень слаб, но чувствовал себя куда лучше. К нему вернулась способность размышлять, и он, устремив взгляд к далекому побережью Африки, вздрогнул – его посетило новое соображение. Перед ним раскинулась темная земля, полная неведомых ужасов. Он слышал, что там есть люди без голов, чьи носы, глаза и рты находятся прямо посреди груди. С другой стороны, по крайней мере, эти странные создания тоже принадлежат к человеческому роду, а ведь есть еще самые разные невиданные чудища! Хищные драконы, единороги, василиски, грифоны и химеры. И если бы только они! По бескрайним просторам чужой земли рыщут и другие существа, неописуемые, жуткие, страшные. Эндрю счел за лучшее не думать пока о подобных вещах, а то, чего доброго, корабль пойдет ко дну.