Алексей Борисов - Смоленское направление - 4

"Пора, немцы к телу не подойдут, но Володя хоть отомстит своему убийце", - решил я, снял гарнитуру и нажал кнопку.

На окраине Хиславич раздался хлопок взрыва. Вот так, моя подозрительность стоила жизни хорошему парню из Конотопа. Сокрушался ли я по этому поводу? Нет. Сейчас мы все проходим такую проверку, которая не оставляет места любому умолчанию, даже полуслова недосказанности нельзя, мысли, и те должны быть чисты. Иначе заронится в душе недоговорённость, сомнения, а там и до переоценки недалеко. И повиснет это лишним грузом, более опасным, чем тот камень, что таят за пазухой. Это в мирное время, выход бойца за территорию, может не приниматься как сознательное нарушение. Но теперь, когда наша земля под фашистской оккупацией, закрывать глаза на любой мало-мальски проступок непростительно. А вдруг, он по чьей-то недоброй воле прогуляться пошёл? Обманул Савченкова и айда темные делишки вершить. И что для меня важнее: безопасность тридцати или жизнь одного? Да я точно так же поступлю в следующий раз, если возникнут хоть какие-то подозрения.

Даже осознавая свою правоту, до усадьбы я добрёл в подавленном настроении. Правду о Соколовском говорить не стал. Нарвался на патруль по глупости и подорвал себя гранатой. Большего знать не положено. В конце концов, дело не в точных формулировках. Придёт время, и станет понятно, почему что-то делалось так, а не иначе. Сегодня же бойцам необходимо понять, что приказ надо выполнять в точности и всякая вольница приводит к гибели. И если не уяснили они до этого простой прописной истины Устава, то пенять надо на себя.

На вечернем сеансе связи Лиза передала шифрограмму, а спустя несколько минут, она на самом деле ушла в эфир. Шифр, которым пользовалась сержант, особой сложностью не отличался. В тексте преобладали слова: "не установлено", "не обнаружено", "сведения отсутствуют". Но были и слова подтверждения. Они касались в первую очередь Дистергефта. Петер Клаусович проходил под псевдонимом "Профессор". Кто бы удивился? Насколько я понял, Лиза вела его ещё в Ленинграде и если бы не случайная встреча с Петром, который рассказал о нём, то вряд ли бы её прислали сюда с миномётчиками. Меня даже обуяла гордость за сотрудников аппарата НКВД, доводящих свою работу до конца в столь сложное для страны время. Ещё одним событием, связанным с радиостанцией, стало получение приказа для партизанского отряда. В принципе, это был первый и последний приказ для Савелия. В ночь с шестого на седьмое число, партизаны должны были атаковать железнодорожную станцию Энгельгардтовская, захватить её и сделать всё возможное для уничтожения подъездных путей и инфраструктуры. То есть то, что не смогла сделать бомбардировочная авиация. Ни о какой группе диверсантов, рассказанной мне Петром, не сообщалось. Создалось впечатление, что отправленная Лизой шифровка, где чёрным по белому написано о невозможности обнаружить склад с боеприпасами, вообще не рассматривалась. Тем не менее, это был приказ. Какие были конечные цели у всей операции, партизанскому отряду знать не обязательно. Сказано пикнуть в точке "А" во время "Ч", вот и выполняй. А что от твоего пиканья дальше будет - то не твоя забота. Вскоре о получении приказа узнал Савченков и Пётр. Собравшись вместе, мы обсудили сложившуюся ситуацию. Зная немного больше о сути операции, Петя закусил губу. Если прошлый обстрел аэродрома отдавал авантюризмом, и только удачное стечение обстоятельств позволило части группы уйти, то сейчас он явно осознал, что получил билет в один конец. Командование поставило задачу, которое в его понимании было под силу стрелковой роте, никак не меньше.

- Вот вам, Фёдор Константинович и первое задание, - сказал я, обождав несколько минут, после того, как прочитал пришедший приказ, - завтра утром, часика в четыре, отправите на хутор Афанасия трёх разведчиков и радиста. Дед проводит их до урочища, где алмазы искали, и поговорит кое с кем. Там в землянке польский офицер прячется, если не ушёл уже, он вооружён. Не дай бог, подумает, что по его душу пришли. Пусть ребята осмотрят грот и сообщат по рации сюда, Дайве. Только предупредите, слушаться во всём Афанасия. Он, как местный житель, там каждый закуток и ямку знает, да и опыта у него больше. Разведчики должны остаться в урочище и дожидаться остальных. Ваш отряд передислоцируется на новое место. Суток на подготовку к переходу хватит?

- Вполне, - утвердительно ответил Савченков.

- Что касается вас, Пётр Никонорович, как стрелять из миномёта не забыли ещё?

- Как можно? Хоть днём, хоть ночью. Только Петера Клаусовича дайте.

- Дистергефта вы не получите. У вас своя задача, по крайней мере, пока. Если ничего не изменится, огонь будете вести с того самого места, как в прошлый раз, по старым записям. Петер Клаусович их сохранил. Но я не об этом. Савелий Силантьевич, буквально на днях изыскал два ротных миномёта и практически полную повозку пятидесятимиллиметровых мин. Не кривитесь. Понимаю, что они не сыскали особой любви у миномётчиков, но я прошу провести несколько практических занятий с четырьмя бойцами. Фёдор Константинович скажет с кем. Теорию они прошли, но сами понимаете, необходимо потрогать руками. Другой артиллерии у партизан нет и видимо, не будет.

- Я готов. У меня Егор с них начинал, пока его ко мне не приставили. Когда приступать?

- Как подвезут с Прилепово, так и начинайте. К девятнадцати часам обещались, так что вот-вот. Дайте по три залпа с каждого на минимальную дальность. На правом берегу реки, в трёхстах метрах на север есть курган с тремя дубами. Не найти его невозможно. Оттуда начинается относительно прямой участок реки. Миномёты поставите там. Факела сделайте и установите вдоль берега. Да и на самом льду пару поленьев бензином облейте и подожгите, это будет мишень. Даже если немцы что-то и услышат, в чём я сомневаюсь, ночью никто никуда не пойдёт. А к утру, любая прорубь замёрзнет. Закончите учения, приберите за собой и сразу сюда. А я с Петером Клаусовичем завтра съезжу на станцию, попытаемся посмотреть, как там немцы устроились.

- Так я пойду, прикажу факела сделать?

- Да, Фёдор Константинович. Только распорядитесь выставить пост вверх по реке.

На этом наше совещание закончилось. Вскоре к усадьбе подъехали сани, и, осмотрев оружие, миномётчики отправились на стрельбы. Признаюсь, я переживал, но как оказалось совершенно напрасно. Не то, чтобы у сержанта был талант к обучению, просто ему удавалось за короткий срок доходчиво объяснить тот или иной нюанс в миномётном деле, как он понимал это сам. Со стороны это был набор ненормативной лексики вперемешку с техническими терминами и байками применённые к месту. Сам того не осознавая, он использовал опорные сигналы, которые потом, через много лет, будет внедрять заслуженный учитель Виктор Фёдорович Шаталов.