Дмитрий Никитин - РЯВанш!

"Адмирал Грейг" в огневой дуэли пострадал гораздо сильнее. Рвущиеся на верхней палубе японские снаряды вывели из строя четыре 130-мм орудия правого борта. Особенно серьезным оказалось попадание у среза полубака. Возле разбитого палубного 130-мм орудия загорелись лежавшие там снаряды. Через пробитую палубу или по элеватору подачи боезапаса огонь проник в находившийся ниже орудийный каземат, где также воспламенился боезапас. Все находившиеся в каземате погибли, дым рвался наружу из огромной рваной дыры, зиявшей в борту полубака. Рядом вылетали языки пламени из иллюминаторов жилой палубы. Пожар продолжался и на верхней палубе, охватив весь район за передней дымовой трубы, в огне рвались 65-мм патроны к зенитным пушкам. Дважды снаряды поражали "Грейга" в носовую часть. Были разбиты якорные клюзы, а в шкиперской вспыхнул сильный пожар. Наконец, еще один снаряд пробил навылет ходовую рубку, над крейсером замелькали белыми птицами обрывки карт. Отправив все резервы на борьбу с пожарами, капитан Дараган развернул корабль нестрелявшим ранее левым бортом и снова открыл по японцам огонь из восьми стволов.

Теперь удача была на стороне русских. Два их снаряда почти одновременно попадали в кормовую дымовую трубу "Кумы", снеся ее на борт. Потом 130-мм фугас разорвался на опоре фок-мачты, прямо над правым торпедным аппаратом. Осколки прошили торпедные трубы и боевую часть снаряженных торпед. В грохочущем смерче огня аппарат взлетел на воздух с большим куском палубы. Было сметено взрывом и находившееся рядом 140-мм орудие. Верхняя часть мачты упала на мостик с дальномером. Не успели на "Куме" отойти от потрясения, как последовало новое попадание в боевую рубку. Фугасный снаряд разорвался на броне, но часть осколков стеганула внутрь через прорези. Несколько офицеров было ранено, часть приборов выведена из строя.

Адмирала Сато перешел в кормовую рубку. Это, как оказалось чуть позже, спасло ему жизнь. Короткий бронепояс "Кумы" заканчивался на уровне носовой трубы, перед первым котельным отделением. Весь остальной корпус защищала только бронепалуба. Очередной русский снаряд ударил выше нее, прямо под фок-мачту, пробил небронированный борт и разорвался в отсеке запасных торпед. Из-под палубы вырвался багровый огненный пузырь, весь полубак японского крейсера заволокла черная дымная туча, которую через считанные минуты озарили багровые отблески пожара. Под складом торпед, отделенные от них только жилой палубой, находились нефтяные цистерны. Второй подряд взрыв торпед открыл бушевавшему на палубе пожару путь к нефти. А за цистернами с топливом, за тонкой небронированной переборкой, лежали носовые артиллерийские погреба, порядком уже опустошенные, но все же еще хранившие немало снарядов. Новый взрыв разрушил почти всю носовую часть корабля. То, что уцелело, было охвачено пожаром. Даже на воде, в которую быстро погружался разорванным носом "Кума", горела разлившаяся нефть. Обнаружив, что их флагман превратился в пылающий костер, эсминцы "Амацукадзе" и "Токицукадзе" попытались отвлечь русских от гибнущего "Кумы", к корме которого приблизился "Хамакадзе". Адмирал Сато перебрался на эсминец с уцелевшей командой крейсера. Покинутую "Куму" добили в упор торпедой, переломившей пополам ее длинный и узкий, как у хищной рыбы корпус.

"Кавакадзе" и "Таникадзе" удалось подобраться к "Измаилу" опасно близко, хотя каждый из японских эсминцев выдержал несколько попаданий 130-мм снарядов. У "Таникадзе" был сбит мостик вместе с командиром и рулевым, у "Кавакадзе" - продырявлены навылет сразу две дымовые трубы. На обоих эсминцах полыхали пожары, но они отвернули только на 10 кабельтовых, выпустив из носовых аппаратов по паре дальнобойных 21-дюймовых торпед. Всё время атаки эсминцы стреляли по "Измаилу" носовых 120-мм орудий. Работавшие на палубе и надстройках "Измаила" ремонтные команды вновь понесли потери. Один 20-кг японский снаряд угодил в брешь, разверзнутую в правом борте, где взрыв минного арсенала выворотил одну из броневых плит, добавив разрушений внутри корабля. Несмотря на проведенный Бахиревым маневр уклонения одна из торпед всё же поразила "Измаил". Против носовой башни вскинулся в воздух столб дыма и воды. Гулко дошел удар. Корабль глубоко ушел в воду, и торпеда взорвалась на броне главного пояса. Часть броневых плит была продавлена, но расположенные за обшивкой цистерны пресной воды смягчили силу ударной волны и удержали большую часть выбитых обломков. Остальные были удержаны внутренней броневой перегородкой. Дредноут получил лишь течь в погреба боезапаса недействующей 1-й башни. "Кавакадзе" и "Таникадзе" разворачивались для пуска оставшихся у них торпед. Редкий огонь пушек "Измаила", казалось, не мог остановить новой атаки. Но вокруг двух японских кораблей вдруг вырос густой лес всплесков от падений снарядов. По японцам стреляли приближавшиеся русские эсминцы, обогнав всё еще охваченного пожаром "Адмирала Грейга". "Кавакадзе" и "Таникадзе" на максимальной скорости вышли из под накрытий и устремились вслед за "Хамакадзе", "Амацукадзе" и "Токицукадзе", которых контр-адмирал Сато уводил на север, вслед за линейным флотом. Начальник 1-й минной флотилии мог удовлетвориться, что поставленную перед ним задачу он частично выполнил - одно бесспорное торпедное попадание всё-таки было.

Накренившийся, изуродованный "Измаил" вместе с осевшим в воду искореженным носом "Прямиславом" медленно уходили на северо-запад, где по данному адмиралом Колчаком приказу должны были собраться все поврежденные корабли. Вице-адмирал Бахирев разрешил сделать себе перевязку, но категорически отказался покидать флагманский корабль, хотя капитан Дараган предлагал выделить Коронату любой свой эсминец. Распрощавшись флажковыми сигналами со сверхдредноутом, "Адмирал Грейг" в сопровождении шести эсминцев взяли курс на север, где вот-вот должны были вновь сойтись в сражении русские и японские эскадры

Формально к моменту, когда Александр Иванович Колчак поднялся на мостик линкора "Севастополь", русские потеряли полтора минных дивизиона и всего один крупный корабль - легкий крейсер "Светлана", потопленный из-за дурости контр-адмирала Коломейцева. Фактически же у Колчака под началом было два более-менее исправных линкора и один крейсер. Остальные либо тяжело повреждены, либо оторваны от эскадры. Противник переиграл адмирала в стратегическом замысле. Русский флот оказался в ловушке, расставленной коварным врагом. Тот был готов пожертвовал своими старыми кораблями, лишь бы заманить нашу эскадру подальше от родных берегов, принудить к общему генеральному сражению, которого русские так старались избежать... Однако на то, чтобы корить себя за ошибки, не было времени.